- Возможно, однако маловероятно. До путешествия Колумба оставалось еще полвека, и я уверен, что он не переправил лошадей через этот чертов океан.

Уэйд нахмурился.

- Когда-то в Америке тоже были лошади, правда? Я хочу сказать - местного происхождения.

- Неплохая мысль! Действительно, в Новом Свете когда-то обитали лошади, но они вымерли в конце плейстоцена. Конечно, он мог прихватить лошадей и из плейстоцена, но это почти невозможно - ему пришлось бы в одиночку приручить табун диких лошадей и затем гнать их двадцать тысяч лет из конца плейстоцена до 1445 года. Откровенно говоря, я в это не верю. Как бы то ни было, вопрос не в том, где он раздобыл лошадей. Лошади уже там. Это все, что тебе нужно знать. Уэйд наклонился к Шамиссо.

- Скажи мне, Хэнк, насколько это серьезно? Только честно!

Большой палец перестал барабанить по столу.

- Больше ста лет мы жили под угрозой кобальтовой бомбы, сказал Шамиссо. Его хрупкое тело казалось теперь невесомым. - Слава богу, мы не испытали последствий ее взрыва, но она могла взорваться в любую минуту. Эти лошади, Уэйд, - тоже бомба, только во времени, и я употребил этот термин намеренно. Вполне возможно, что бомба пошипит и погаснет сама по себе, даже несмотря на то, что Дэниэль Хьюз раздувает огонь. Если она и взорвется, ее воздействие может быть чисто локальным и всякие следы ее сотрутся задолго до нашего времени. Однако 1445 год в Центральной Мексике не так уж далеко отстоит от 1520 года - а это год высадки Кортеса. И если мы не уничтожим эту угрозу немедленно и полностью, вся наша цивилизация и мы вместе с ней можем исчезнуть в одно мгновение. Вот насколько это серьезно.

Слова Шамиссо еще больше встревожили Уэйда.

- А тебе не кажется, что группа лучше справится с заданием? Что, если я допущу промах?

- Постарайся не допускать промахов, - последовал спокойный ответ Шамиссо. Большой палец опять начал постукивать по столу. - В подобной ситуации чем меньше шуму, тем больше шансы на успех. А это означает, что нужно послать одного человека, по крайней мере сначала. На карту поставлены человеческие жизни, Уэйд, сейчас не время разбираться, кому что кажется. Ты и сам это понимаешь.

Уэйд глубоко вздохнул. Да, он это понимал.

- Хорошо, Хэнк, пусть будет по-твоему. С чего мне начать?

- Вот с этого. - Шамиссо кивнул на досье. - Сначала ты должен подвести итог тому, что нам известно о Хьюзе. Потом я хочу, чтобы ты встретился с людьми, знавшими его,- между прочим, его жена все еще здесь - и составил о нем свое представление. Дэниэль Хьюз - это ключ ко всему, и ты должен знать, как с ним обращаться. Когда ты решишь, что достаточно подготовился, причем не торопись, в твоем распоряжении времени столько, сколько нужно, но не больше двух недель, - мы перебросим тебя в 1445 год прямо ему на крышу, если только у него есть крыша. После этого ты начнешь действовать самостоятельно. У нас будет наготове группа агентов Управления безопасности, однако ты можешь вызвать их только в случае крайней необходимости. Если где-то допустишь ошибку, нам придется послать в 1445 год целую экспедицию, чтобы все уладить и изменить культуру целого народа, а это удается далеко не всегда.

Уэйд снова окинул взглядом седого улыбающегося мужчину на фотографии.

Шамиссо кивнул.

- Если будет нужно, убей его, - сказал он.

Уэйд взял досье, вышел из комнаты и поспешил к своему вертолету.

Апрельское небо было удивительного нежно-голубого цвета, и ни единое облачко не закрывало теплого аризонского солнца. Уэйд поднял вертолет на пять тысяч футов и включил автопилот. Далеко внизу проносились поля, прорезанные оросительными каналами, и вся пустыня была одета в праздничную одежду первую зелень весны. Природа уже успела позабыть холодные ветры зимы, а обжигающий жар лета был всего лишь далеким воспоминанием.

Уэйд развернул досье на столике перед собой и начал медленно переворачивать страницы. Он просматривал материал, еще не пытаясь запомнить все подряд, а просто впитывая впечатления.

На солнце его разморило; теплые лучи щекотали затылок Уэйда и приятно согревали плечи. Он чувствовал запах далекой земли - зеленой и свежей, расчерченной ирригационными каналами, приправленной странным сыроватым запахом песков. Вокруг царила тишина, только глухо жужжал двигатель вертолета.

Он думал о лошадях. Лошадях в Мексике 1445 года. Каждое великое изобретение, созданное человечеством, казалось, несло в себе зародыш уничтожения цивилизации или же - Уэйд это всегда ощущал - требовало большей ответственности со стороны его создателей. Вот уже сорок лет как люди путешествуют во времени с того момента, как "потеряли" неделю в Калифорнийском технологическом в 2040 году, и вот теперь парадокс повторяется в третий раз.

Уже дважды это чуть не произошло - случайно.

На этот раз угроза была намеренной.

Досье содержало массу сведений о Дэниэле Хьюзе, включая краткое содержание нескольких его монографий. Одна называлась "Влияние урбанизма на народное общество в Центральной Америке после Теотихуакана". Другая была озаглавлена "Культурное единство и тольтеки классической эпохи". Обе монографии были солидными научными трудами; трудно было представить, чтобы их автором был маньяк.

Несомненно, обезвредить Дэниэля Хьюза будет нелегко.

Уэйд еще раз перебрал в уме оценки Хьюза, данные другими. Он увидел Дэниэля Хьюза глазами его жены, соседей, коллег по профессии. Впечатления походили одно на другое, и в них не было ничего необычного.

Следовательно, все они были ошибочными.

Никто из них не знал настоящего Дэниэля Хьюза - ибо то, что сделал он, никак не могло быть задумано и тем более выполнено бесцветной рядовой посредственностью, описанной в досье.

Уэйд понимал, что при встречах с этими людьми он должен узнать гораздо больше - в досье не было сведений, нужных ему.

Он снова вынул фотографию и положил ее перед собой.

На него смотрело приятное, улыбающееся лицо.

Он установил автопилот для полета в Огайо и поднялся в воздух.

Уэйд посмотрел вниз на бегущий навстречу горизонт, однако его глаза манили другие горизонты.

Серый барьер Времени - невообразимо глубокий, скрытый в таинственной тени. Ждущий его.

Город Колумбус мало чем отличался от большинства знакомых Уэйду городов, хотя он и не произвел на него такого тягостного впечатления, как соседние Кливленд и Цинциннати. Подобно всякому большому городу, он казался пустым и заброшенным, и целые районы, где раньше проживала средняя буржуазия, были заняты теперь полубродячими скваттерами, переселяющимися время от времени из одного покинутого города в другой.

Все города были, конечно, анахронизмами. Появление полностью автоматизированной промышленности, управляемой электронно-вычислительными машинами, и дешевого быстрого транспорта, питаемого энергией Солнца, нанесло решительный удар городам.

Появление городов было вынужденным - они обеспечивали людей работой, защищали их. Когда нужда в них исчезла, люди вернулись к более естественному образу жизни. Небольшие чистенькие поселки усыпали сельскую местность. Люди в них жили бок о бок в течение всей жизни. На свободных участках земли возводили дома, и люди видели небо и землю, слышали музыку прохладных ручьев и непоседливых ветров.

Города остались, но они умирали. Понемногу, шаг за шагом деревья и травы, вытесненные некогда бездушным бетоном и сталью, вползали в города - зеленые ростки пробивались на нехоженых улицах, мощные корни упорно рвались к земле, пронизывая серые фундаменты городов.

Колумбус по-прежнему сохранял видимость жизни, оставаясь столицей штата и городом, где находился древний университет штата Огайо.

Уэйд улыбнулся, глядя в открытое приятное лицо доктора Фредерика Клементса, декана исторического факультета. "Интересно, - подумал он, - какие чувства тебя обуревают, когда ты работаешь в городе?"

- Что вы мне можете рассказать о Дэниэле Хьюзе? - спросил он.