Среди других Маргит заметила и Таавета Томсона, с которым познакомилась в больнице, у постели Андреа-са. В лицо она знала его давно и слышала о нем всякое. Покрои его ладно сидевших костюмов, а также галстуки говорили о том, что он не отстает от времени. Томсон пришел не один, с ним была очень молодая спутница, поистине молодая, а не такая, которая только выглядит молодо. Ее можно было с полным правом назвать девушкой, потому что ей было не более двадцати; девушка явно чувствовала себя неловко, - видимо, впервые попала в такое общество.

Маргит в последние дни собрала о Томсоне кое-какую информацию и знала, что заместитель министра разошелся и со второй женой. Первую при переезде в столицу Томсон оставил в Мярьямаа; говорят, это была прелестнейшая женщина, милая, образованная, отличная хозяйка, по профессии учительница, которую все уважали. "Школяры для нее были важнее меня, а я ' в семейной жизни человек старомодный, важнее всех для моей жены должен быть я". Так сам Томсон обосновывает причину своего развода. На второй жене, которая была вдвое моложе его, Томсон женился в Таллине. Он-де не может прожить с одной женщиной более пяти-шести лет, не выносит прохладных чувств, работающие женщины быстро утрачивают свежесть. И об этом Маргит узнала у своей бывшей, работавшей в министерстве у Томсона сокурсницы, которая сама флиртовала вовсю, но под венцом пока не побывала.

Время от времени Томсон представлял свою спутницу другим гостям, лысоголовые особы низко склонялись перед девушкой и хорохорились, как петухи.

В вестибюле возникло оживление, Маргит поняла, что прибыли хозяева банкета. Голова руководителя делегации возвышалась над всеми. Маргит предупредили, что после приема поедут в баню - финская баня становилась гвоздем программы для приезжих. Маргит тоже пригласили, - дескать, руководитель делегации очень ценит ее знания. "Я не уверена, смогу ли", ответила она начальнику главка, хотя знала, что поедет обязательно И, придя на банкет, уже полностью была готова к этой поездке.

Mapгит подождала, пока прибывшие разденутся, и подошла к ним. Руководитель делегации уже издали приветствовал ее.

- Вы обязательно должны поехать, - шепнул ей на ухо начальник главка, - сделайте приятное руководству. - A propos, - начальник главка сделал многозначительную паузу и добавил: - A propos, он прямо не надышится на вас. И еще: для служебного пользования - он вдовец.

Начальнику главка явно понравилась его собственная шутка. Маргит подумала, что Рамбак хороший специалист и организатор, но, к сожалению, пошляк.

Вошли в зал. Руководитель делегации сказал Маргит, что был бы очень рад, если бы товарищ Воореканд уделила немного внимания его обществу. Министр пригласил всех садиться за длинный стол, уставленный закусками, бутылками, тарелками и рюмками. У противоположной стены находился второй обильно уставленный стол.

Руководитель делегации попросил, как водится у коллег, - ведь и он по образованию инженер, специальность у них, правда, не совсем одна и та же, он изучал машиностроение, - называть себя Самедом, ибо Ахад Самед Али оглы может даже у владеющих многими другими языками эстонцев сломать язык. Маргит не оставалось ничего другого, как позволить и себя называть по имени.

Самед спросил, что ей предложить, вина или водки, - коньяка на столе еще не было. Маргит предпочла сухое вино. Самед налил себе водки, сказал, что в Азербайджане главным образом пьют вино, - влияние мусульманской веры в быту еще чувствуется - мусульмане, те вообще не пьют, он же употребляет всюду, где ему доводится быть, местные напитки, к тому же у "Ви-руской белой" нет никакого привкуса. Закусил Самед кусочком угря, Маргит взяла дольку апельсина. Позднее, когда Ахад Самед Али оглы говорил с министром, она быстренько съела две тарталетки - с икрой н салатом.

Приветственная речь немного задерживалась - что-то случилось с микрофоном.

- Виктор Петрович и Август Карлович не пришли, - услышала Маргит чей-то шепот. - Старик надеялся, что придут, сам звонил им, хотел похвастаться перед гостями.

Маргит подумала, что привычка величать высокое начальство по имени-отчеству распространяется все шире, ей это не нравилось.

И на этот раз довольно еще молодой, энергичный и остроумный министр, которого даже завистливые языки называли за глаза "Стариком", сумел вызвать своей речью оживление и смех. Во всяком случае, Маргит речь понравилась. Опять услышала она шепоток: "Старик всегда варьирует один и тот же мотив. Между прочим, знаете ли вы, что он дал секретарше задание собирать, анекдоты, чтобы приправлять ими свои речи?" Маргит вспомнились слова Томсона о дворе.

Самед повел разговор о комбинате, который они посетили с утра. Заинтересовался производительностью новых ткацких станков, они поговорили некоторое время о научной организации труда, и оба сошлись во мнении, что об этом больше говорится, чем делается, что нельзя превращать принцип научной организации труда в громкую фразу. Руководитель делегации не пытался за ней ухаживать и не приглашал танцевать. Не танцевал Самед и с другими, - видимо, он и не знал здешних танцев.

Министр извинился и увел его на чуток, чтобы познакомить с представителями из Нарвы и Тарту. Там завязалась оживленная беседа.

Маргит вдруг почувствовала себя одинокой. Не потому, что увели соседа по столу, нет. Еще в разговоре с ним настроение ее упало, и она даже не могла понять, в чем дело. После того как Самеда увели, несколько мужчин приглашали ее потанцевать. Танцевать Маргит любила. Но и это не подняло настроения. Она разрешила налить себе вместо вина водки, осушила рюмку и поняла, что ей недостает Андреаса. Он нравился ей, это верно, но то, что здесь, на банкете, она ловит себя на том, что думает о нем, было неожиданно и для самой Маргит. Или Андреас значит для нее куда больше, чем она до сих пор считала?

Когда она пригласила Андреаса к себе на кофе, у нее не было никакой задней мысли. После напряженного собрания, просмотра интересного спектакля или кино, а также после увлекательного чтения или какого-нибудь серьезного обсуждения сон никак не шел. Раньше она терзала сестру, заставляла ее слушать себя, иногда до самой зари. Сестра купила себе кооперативную квартиру. Маргит дала ей взаймы половину своих сбережений, и навряд ли сестра когда-нибудь сможет полностью вернуть эту сумму. Кооперативная квартира съедает деньги и после уплаты всех взносов. Хоть сестра и жаловалась, что владелец кооперативной квартиры никакой вовсе не владелец, просто вносит двойную или тройную квартплату и облегчает местным органам положение с жильем, но тем не менее была счастлива, когда перебралась туда. Видно, Маргит замучила ее своей бессонницей, а может, сестра боялась остаться старой девой, потому что она, Маргит, не терпела пьянок, которые сопутствовали мужской компании сестрички. Один из ее поклонников, заметив недовольство Маргит, которого она, очевидно, не смогла скрыть, привел в следующий раз с собой друга. Это был высокий, сутулый мужчина, в прошлом известный легкоатлет, явно на несколько лет моложе ее. Он нещадно хлестал коньяк и пошел на кухню, чтобы помочь Маргит, там без долгих слов обхватил ее сзади, поцеловал в шею и стал своими лапищами мять ей груди. Она пыталась обернуться, но он не дал этого сделать. Прижал ее грудью к кухонному столу, она еле удержала салатницу, чтобы та не опрокинулась. Внимание на миг сосредоточилось на полуопорожненных блюдах с едой и куче использованных тарелок. Маргит поняла истинные намерения гостя лишь тогда, когда он крайне откровенно повел себя. Не могла и представить себе, что так грубо могут желать женщину, хотя она " и была дважды замужем и принимала в институтские годы участие в довольно безумных затеях. Не задумываясь, что будет с посудой и одеждой, она рванулась так, что тарелки и блюда разлетелись по полу. Маргит прикусила губу, чтобы не расплакаться от обиды, что-то в ее облике и поведении остановило насильника, который разом потерял всю свою бесцеремонность, копошился онемелыми пальцами возле ширинки и бормотал извинения. Она открыла сперва кухонную, потом входную двери и произнесла одно только слово: "Вон!" Впопыхах он забыл даже свой нейлоновый плащ.