— Не спишь уже? Тогда — с добрым утром!

— Ага, — скромно заметил Таран, поглядев на часы. — Сейчас половина двенадцатого, между прочим.

— Хорошо! — закинув руки за голову и посучив ножками под одеялом, сказала Полина. — Славно выспались, верно?

— Можно было и пораньше спать лечь.

— Разве тебе не понравилось то, что было ночью? — состроила глазки Полина.

— По-моему, ты все, что хотел, увидел.

— А по-моему, я увидел то, что ты хотела мне показать, — осторожно ухмыльнулся Юрка.

— Возможно, и так. И ты ничему не удивился?

— Удивился. Очень многому.

— И тебе не хочется узнать, почему так получается?

— Иногда лишнее знать вредно…

— А все-таки?

— Расскажи, если не в лом, уши затыкать не буду. Я вижу, что с тобой нечто ненормальное творится, бояться тебя начинаю.

— По-моему, ты первый человек, который сам по себе сказал мне, что меня боится! — хихикнула Полина. — Это хорошо, что ты такой умный. Ты прав, меня надо бояться. Я великая и ужасная, как Гудвин из Изумрудного города.

— Да уж, — согласился Юрка, — после того, что ты ночью вытворяла, я так и понял. И еще понял, что ты можешь любого заставить себе подчиняться.

— Вот это, дорогой Юрик, самое главное, что ты должен был понять, осклабилась Полина, нацепив на нос очки. — То, что вчера было, — это всего лишь маленькая демонстрация моих возможностей.

— А что ты еще можешь?

— По правде сказать, сама не знаю. Надо попробовать.

— Может, пока не стоит? — хмыкнул Юрка иронически. — А то еще Солнце на небе остановишь, Волгу заставишь вспять потечь, Луну на Землю свалишь…

— Нет, этого я, конечно, не смогу. Но вот заставить теплоход остановиться и отдать якорь — запросто. Или загудеть. Просто так, без надобности. Сделать?

— Ну, от одного гудка навряд ли большой вред будет, — сказал Юрка. — А вот тормозить судно не надо. Хрен его знает, может, сзади нас кто-то плывет, а мы ему дорогу загородим…

— Ладно, — согласилась Полина. — Сделаем гудок! Засекай время, он будет ровно через десять секунд.

Тарану самому стало интересно, и он глянул на часы. Точно! Через десять секунд теплоход звонко гуднул.

— Ну как? — спросила ведьма.

— Точно, как в аптеке! — подтвердил Таран.

— Видишь? — ухмыльнулась Полина. — Со мной не соскучишься!

УКУС ОЧКОВОЙ КОБРЫ

В том, что с Полиной не соскучишься, Таран уже давно не сомневался. Однако то, что она заставила теплоход загудеть, его на какое-то время повергло в смятение. Это что ж, выходит, она и механизмы может в повиновение приводить? Впрочем, так было всего несколько секунд, и Юрка от своей бредовой догадки откачнулся. Гудок-то дает не теплоход, а человек, который кнопку нажимает, какой-нибудь выключатель поворачивает или за рычаг дергает

— каким способом теплоходный гудок в действие приводится, Таран не знал. Стало быть, Полина просто-напросто на этого речника подействовала, а теперь он небось слушает матюки от капитана: какого хрена гудел? И сам объяснить ничего не может, потому как не понимает, с чего ему в голову пришло посигналить.

Однако этот гудок навел Юрку и на очень полезную мысль. Получалось, что Полина может влиять не только на тех, кто рядом с ней находится, ее видит и слышит, но и на тех, кто с ней непосредственно не общается, да еще и удален на приличное расстояние. Таран, правда, толком не знал, где расположена ходовая рубка, — он был человек сухопутный, но догадывался, что не ближе чем метрах в двадцати отсюда. Правда, это все не сразу сработало, а через десять секунд, но возможно, такое время потребовалось на то, чтоб Полина сосредоточилась на своем приказе.

— Может, еще что-нибудь сотворить? — озорно спросила Полина. — Давай, сделаем так, чтоб теплоход сбавил скорость?

— Не надо! — запротестовал Юрка. — Ради бога, не суйся ты в эти корабельные дела, а то, блин, еще утопишь его невзначай.

— Хорошо, — смилостивилась Полина, — не буду трогать теплоход. Но неужели тебе все-таки неинтересно знать, как это все получается?

— Ты лучше скажи, что тебе самой хочется мне про это рассказать.

— Хочется. Только не знаю, с чего начать…

— Начни с начала, — посоветовал Таран, — например, с того, как это самое у тебя проявилось.

— Самое любопытное, что как раз этого-то я и не помню точно. Понимаешь, я еще маленькая была, а мне иногда казалось, будто я умею мысли читать. Правда, это не всегда получалось, но иногда мне говорили то, что я уже знала… Ну, допустим, мама мне хотела подарить набор кукольной мебели на день рождения, но ничего не говорила, чтоб получился сюрприз. Но я все равно уже знала, что она именно его подарит. Хотя сама этот набор никогда не видела и подарить именно такой не просила. Потом в школе я почему-то всегда знала, когда меня вызовут отвечать, а когда нет. Даже не потому, что меня уже спрашивали недавно или, наоборот, давно не спрашивали, как все обычно в школе вычисляют, а просто знала, и все. Почти никогда не ошибалась.

— Наверно, отличницей была? — спросил Таран с легкой завистью. Для него школьные годы были не просто недавним прошлым, а вообще едва ли не вчерашним днем. Смешно сказать, но год назад он в мае еще за партой сидел и переживал, как экзамены сдаст.

— Ну, не совсем, — ответила Полина. — Так, нормально училась. И в универ сумела поступить. Там тоже, между прочим, могла угадать билет. Не всегда, правда, но в семи случаях из десяти — точно. А дополнительные вопросы, которые профессора задавали, тоже угадывала. Точнее, мне иногда хотелось, чтоб они мне именно такой вопрос задали, который я лучше всего знала. И довольно часто так и получалось.

— А у Костика это проявлялось? — спросил Таран.

— Нет, по-моему, у него такого не бывало. Правда, я и сама у него ничего не спрашивала, и про себя никому ничего не рассказывала. Потому что не очень понимала, как так получается. Даже боялась, что у меня с психикой не все в порядке. Меня и так все считали немного заучившейся.

— Но ведь тогда ты так, как сейчас, не могла орудовать?

— Нет. Это у меня совсем недавно проявилось. Буквально вчера или позавчера.

— Может, это у тебя после того, что было зимой?

— Нет, там все было совсем наоборот. И потом, после того как меня отпустили домой, я ничего необычного, кроме потери памяти, не ощущала.

— А что вчера произошло?

— Вчера я окончательно поняла, что могу подчинить себе любого. Даже Магомада. Понимаешь, он никуда не собирался нас посылать. Он хотел позвонить Коле или Васе, чтоб они приехали и с нами разобрались.

Таран припомнил: действительно, Магомад вначале явно подводил к мысли, что ему неохота ссориться ни с Колей, ни с Птицыным, да и о Васе он кое-какое представление имел. По крайней мере, заметил, что тот, кто хочет навредить Зубу, не захочет вредить Птицыну. И очень боялся, что Коля наведет на него СОБР через своих друзей в ментуре.

— Это ты его заставила? — удивился Таран. — Зачем?

— Понимаешь, эти его племянницы, когда начали со мной говорить, смотрели как-то странно. И тогда я стала читать их мысли…

— Ты уверена, — спросил Юрка, — что это ты их мысли читала, а не они тебе их передавали?

— Нет, — помотала головой экстрасенсиха. — Они, наоборот, не хотели, чтоб я догадалась, почему они мне вопросы про предков задают. Оказывается, они вычислили, что я им дальняя-предальняя родня. У нас с ними — общий пращур был, а у меня какая-то прапра… и так далее бабка Мадина, которая вроде бы унаследовала от какого-то шейха некую особую силу. Вот эту, которая у меня проявилась.

— Восточные сказки какие-то… — недоверчиво произнес Таран. — А почему же она раньше так мало замечалась?

— Потому что я просто ничего не понимала. А потом, когда в нее поверила, эта сила развилась и окрепла.

— Но почему ты Магомада не заставила просто-напросто нас домой отпустить? — недоуменно спросил Юрка.

— А зачем? — лукаво прищурилась Полина. — На фига мне эти родители? Они меня не понимают, я — их. Конечно, я бы могла их сделать совсем послушными, чтоб они мне на мозги не капали и не нудили, почему я до сих пор не работаю, не выхожу замуж и детей не рожаю. Но выше головы не прыгнешь, больше того, что у них есть, они мне не дадут. Трехкомнатная квартира — вот и все состояние, если по большому счету. А мне хочется очень многого, понимаешь? Я хочу мир посмотреть и себя показать.