Павел Николаевич Лукницкий
Acumiana, Встречи с Анной Ахматовой (Том 2, 1926-27 годы)
1926 год
11.01.1926
Принес оконную замазку. Застал Пунина. Лежала. Весело шутила. Пунин ругал Есенина, она просила Пунина замолчать... Весела была, оживлена. За это время писем от Шилейко не получала.
Прочла 2 стихотворения из "Clart " — АА, переведенные Святополк-Мирским на французский язык ("Настоящую нежность не спутаешь..." и "...Быть с тобою в аду..."), с заметкой, где говорится, что Ахматова — "une admiratrice au sens intime de ce mot" и жена "тоже поэта" Гумилева. АА это не трогает после "бельевых корзин" Г. Иванова. (Дальше зачеркнуто. — В. Л.) Но АА забавляет такая бестактность, тем более, что Мирский делает это с лучшими чувствами. По поводу: АА уверена, что во Франции русской поэзии не знают. Ни ее, ни других. Блока знают только по "Двенадцать". Знают за границей Льва Толстого: "Oh, L on Tolsto!", — и, главным образом, как религиозного мыслителя и т. п. Да и то широкая публика знает, конечно, понаслышке, а по-настоящему — только культурные люди знают. Начинают узнавать Достоевского (в частности, в Германии — после ее падения. Потому что в Достоевском ищут утешения. "И Достоевский может дать утешение, даже в таком случае"). Во Франции только теперь перевели Бориса Годунова... В Англии русскую поэзию знают лучше, чем во Франции, хотя тоже плохо.
Спросила, не издам ли я сборника (в связи с сообщением Горнунга) в московском издательстве? "Нет, не издам, стихи плохие, и, кроме того, есть такие, которые к вам относятся, и вам это будет неприятно!" АА очень определенно возразила, что никогда по отношению к с т и х а м у нее не бывает таких "буржуазных взглядов". Что всегда и она, и Николай Степанович были в этом отношении совершенно свободны...
О влиянии "Фамиры" на "Гондлу". "Я могу образно это так выразить: для постройки "Гондлы" взято несколько серых камней. А вся "Гондла" — из белых камней. И вот среди белых виднеется несколько серых. Не больше... Потому что..." — и АА объяснила, что все остальное — различно.
Гомер. Илиада. "Давно вода в мехах иссякла...": Николай Степанович сравнивает себя с Терситом. А Терсит был косоглаз, с узким черепом, горбат... "и имел еще другие достоинства". Николай Степанович, читая Илиаду, обратил на это внимание, сопоставил с Терситом себя, но решил, что из всякого положения есть выход, а в данном случае этот выход — смерть ("Я также выпью сладкий нектар...").
"Кончено время игры..." — это Сцилла и Харибда, и Гумилев говорит от имени действующего лица, не называя себя его именем только.
В стихах обстановка (пейзаж) — до того, как Николай Степанович сам ездил и увидел, — могла быть только или придумана им, или взята из книг. Верно второе. И эти книги — Одиссея, Илиада.
С Илиадой он вообще не расставался всю жизнь. Война 14-го года для него была Троянской войной, не иначе ("Эпические ночи"... В "Колчане", где он говорит об Агамемноне, — то стихотворение).
АА приглашена Кубу участвовать в маскараде. Ей неловко отказаться, потому что Кубу много для нее сделало. Но что она будет там делать? Рыкова шутит: "Вас только под маской и показывают теперь!".
Ездил в магазин за сухарями для Гуковских, которые должны прийти к АА вечером.
"Четки" не могут относиться к Зубову, потому что АА познакомилась с ним, когда они уже печатались и, во всяком случае, были написаны. Почему Мирский говорит, что АА была любовницей Блока? Здесь поднимались такие разговоры после смерти Блока, но скоро улеглись, потому что было много людей, знающих Блока и что этого не было. "А эти, как Мирский, уехавшие в 17-18 гг., могли унести с собой эти сплетни за границу и так и остаться при этом мнении, искренне веря, что оно соответствует действительности... Но я не в обиде! Блок был таким милым, таким хорошим, что я не в обиде, если считают, что у него был со мной роман!"
На улице 27 мороза. В окнах разбиты стекла. АА на рубашку надела чесучовое платье и ходит по комнате, выходит в столовую. Я ругаюсь, а она удивляется и считает, что это в порядке вещей. "Если еще от этого болеть!"
15.01.1926. Пятница
У Замятиных "Звено" читала (вчера). Сегодня — письмо от Оленьки. (Купила статуэтку на выставке. "Рада, что тебя хоть фарфоровую вижу...") Вчера человек приходил — приглашает выступать для преподавателей... АА отбрыкивалась: "Мои стихи очень несовременные". Из Кубуча прислали приглашение на заседание ("Вечер ряженых").
О Всеволоде [1]. Я сказал, что мне его жалко стало... АА: "Я его так и воспринимаю — как трагическую личность... Он несомненно трагическая личность...".
Об И. М. Брюсовой. АА умиляется ею. Наташа Рыкова (была у АА?) — АА показывала ей всю работу об Анненском. Наташа говорила о том, как невозможно проделать такую работу с поэтами XVIII в., потому что нет таких сведений (что читал, например, Херасков?). А АА думает, что, с другой стороны, легче: есть перспектива.
Об Эйхенбауме. АА "Лермонтова" считает лучшей его книжкой. "Он может принести ее без стыда". (Эйхенбауму Тынянов говорил, что АА заинтересовалась этой книжкой, и он мне сказал, что хочет принести ее АА.)
О Есенине: очень неверна причина, которую теперь выставляют, — что друзья загубили. Это имело, конечно, значение, но незначительное.
О Луначарском за границей, который называет среди трех пользующихся наибольшим успехом в Европе советских пьес — свою.
АА говорит, что холод на нее благотворно действует — бодрит. Ужасна была прошлая зима с оттепелями. (А дров у АА сегодня — ни полена: у Мани [2] болели зубы, поэтому АА не послала ее купить.)
Когда пришел, на столе стоял заботливо приготовленный ужин для Пунина тарелка с чем-то и в бокале вино. А мне в стакан налила вина и упросила выпить. Такая хорошая сегодня. Милая, ласковая и добрая.
Принес два письма Николая Степановича, полученных сегодня мною от Брюсовой.
АА показывала новое, в "Книге отражений".
Когда пришел (неожиданно и поздно — около 10 часов), сказала ласково: "Давно мы с Вами не виделись!.. Я очень рада, что Вы пришли, мне очень интересно было прочитать...".
Пунин обещал прийти из Института в начале одиннадцатого. В одиннадцать еще не было. АА беспокоилась...
Я был у Срезневских. Валерия Сергеевна огорчена, что АА старый Новый год не пришла встречать к ней.
О сегодняшней заметке в "Красной" [3] об Айседоре Дункан — это шантаж. Это показывает, как низок уровень там... И разве не позор, что люди должны деньгами отплачиваться от с в о и х поступков. А о самой Айседоре Дункан как о человеке (не как об артистке — АА ценит ее как артистку) — АА самого низкого мнения и считает ее совершенно падшей.
Я ушел домой около двенадцати, сразу после прихода Пунина.
АА чудная, хорошая.
АА считает, что у Маяковского красивый голос. АА сегодня прислали "Парнас дыбом" с просьбой не обижаться на то, что ее фамилия выставлена. (Всем, чьи фамилии выставлены, без оговорки, что это пародия, прислали.) "Кто-нибудь сказал, может быть, даже скандал устроил — Маяковский, может быть, — вот они и прислали!"
17.01.1926
АА когда в анкете о русских ученых написала по рассеянности дату рождения В. К. Шилейко — 3 апреля (а он родился 2-го февраля). Так это и напечатано в книге ("Словарь русских ученых", что ли? Я не помню название).
АА сегодня была в Эрмитаже с Пуниным, чтобы посмотреть что-то во французском отделе. Но говорит, что от этого вернулась к Леонардо да Винчи, что "что бы ни смотреть — всегда вернешься к нему, потому что он несравненен". (Кажется, говорила и о Микель-Анджело.)