Хранители всех десяти дворцов царства Теней проводили их как подобает, поблагодарили владыку подземного царства за совет и вернулись во дворец Изумрудных облаков, приказав служителям крепко-накрепко запереть ворота пограничной заставы, ведущей в царство вечного мрака.

Пока оставим их там и продолжим наш рассказ.

Между тем оба Сунь У-куна, продолжая бой на облаке, долетели, наконец, до Западных земель.

Об этом сложены стихи, в которых говорится:

Итак, наши двойники продолжали драку, улетая все дальше и дальше, и, наконец, с шумом долетели до храма Раскатов грома, который стоит на священной горе Линцзешань. Еще задолго до их прибытия четыре великих бодисатвы, восемь хранителей закона Будды, пятьсот святых подвижников-архатов, три тысячи Цзе-ди, вникших в суть учения Будды, множество монахинь-бикшуни и монахов-бикшу, близких приверженцев Будды, а также монахов упанов и монашек упасик собрались у возвышения, сделанного в виде исполинского цветка лотоса с семью драгоценностями, и с благоговением внимали поучениям Будды Татагаты, который в этот момент толковал вот о чем:

Толпа слушала, склонив головы и стараясь вникнуть в суть его слов. Когда все стали повторять вслух это поучение, Будда разбросал в толпу множество лепестков небесного цветка лотоса, после чего покинул свой трон, сказав при этом:

– У всех у вас одно сердце, но поглядите на тех, что приближаются к нам. У них два сердца.

Все устремили взоры вверх и, действительно, увидели в небе двух Сунь У-кунов, которые кричали так, что было слышно по всему небу и по всей земле. Не переставая драться, они подлетели к храму Раскатов грома. Восемь великанов – хранителей закона Будды, встревоженные их приближением, выступили вперед, чтобы преградить им путь.

– Куда направляетесь? – спросили они.

Настоящий Сунь У-кун, Великий Мудрец, отвечал первым:

– Этот дьявол-оборотень принял мой облик, возымев желание предстать перед драгоценным возвышением, на котором восседает Будда, чтобы потревожить его просьбой рассудить кто из нас настоящий Сунь У-кун.

Хранители Будды не смогли удержать его, и он с криком приблизился к возвышению, опустился на колени перед Буддой и начал молить его:

– Я, твой смиренный последователь, охранял Танского монаха Сюань-цзана, который должен был прибыть сюда к твоей драгоценной горе и просить у тебя священные книги. В пути сколько мне довелось выловить разных дьяволов и злых духов мара, строивших козни и чинивших препятствия! А сколько было потрачено душевных и телесных сил! И вот, когда мы прошли уже половину пути, на нас напали разбойники. Нескольких из них я убил, других ранил. За это мой наставник, Танский монах, разгневался и прогнал меня прочь, не желая, чтоб я вместе с ним предстал перед тобой, великий Будда. Мне не оставалось ничего иного, как отправиться к Южному морю, к бодисатве Гуань-инь, и пожаловаться ей. Я никак не предполагал, что этот дьявол-оборотень сумеет принять мой облик и даже подражать моему голосу. После этого он явился к моему наставнику, Танскому монаху, ударил его так, что тот лишился чувств, отнял всю нашу поклажу и исчез. Брат мой в монашестве, по имени Ша-сэн, думая, что это был я, отправился искать меня в мои владения. А там этот негодяй стал молоть всякий вздор, утверждая, что есть истинный монах, который пойдет на Запад, чтобы получить твои священные книги. Тут встревоженный Ша-сэн помчался к Южному морю и рассказал обо всем бодисатве Гуаньинь. Узнав об этом, Гуаньинь велела мне вместе с Ша-сэном вновь отправиться к моей горе. Там мы вступили в бой и вот до сих пор никто не может определить, кто из нас истинный Сунь У-кун. Мы побывали у Южного моря, в небесных чертогах, у Танского монаха – моего наставника; побывали мы также и в царстве вечного мрака, но все напрасно. А теперь, набравшись мужества, мы осмелились обратиться к тебе с великой просьбой, которую готовы неустанно повторять. Прояви благодеяние, яви нам свою милость и скажи, кто же из нас настоящий Сунь У-кун, чтобы я мог охранять Танского монаха в его паломничестве на Запад за священными книгами, которые мы должны испросить у тебя и вернуться с ними в далекие восточные земли, где твое великое учение будет проповедоваться вечно.

Все, кто здесь был, слышали, как оба Сунь У-куна произносили всю эту речь совершенно одинаково, в один голос. Разумеется, они тоже были не в силах определить, кто из говоривших был истинным Сунь У-куном. Один только Будда Татагата знал об этом. Он собрался было сказать, кто из двоих истинный Сунь У-кун, как вдруг заметил, что на юге между облаками показалась бодисатва Гуаньинь.

Сложив ладони рук, наш великий Будда молвил:

– Высокочтимая Гуаньинь! Погляди на этих двух Сунь У-кунов и определи, кто из них настоящий.

– Еще позавчера, – отвечала Гуаньинь, – в моей далекой обители я пыталась это сделать, но безуспешно. После меня они отправились в небесные чертоги, затем в подземное царство, но и там никто не мог распознать истину. Поэтому я и явилась к тебе, о великий Будда Татагата, и хочу просить тебя, чтобы ты определил, кто из них истинный Сунь У-кун, а кто двойник.

Будда засмеялся и сказал:

– Все вы хоть и обладаете великой многообразной волшебной силой, однако можете лишь наблюдать происходящие в небесной сфере явления. Вы не знаете всех существ, обитающих там, и не можете постичь их разнообразие.

Гуаньинь стала просить Будду пояснить столь мудреную мысль.

Тогда Будда молвил:

– Во всей небесной сфере духи делятся на пять групп: духов неба, земли, небожителей, людей и умерших. Есть также пять видов зверей: панцирные, чешуйчатые, пушистые, крылатые и членистые. Перед нами же стоят два существа, которые не относятся ни к небу, ни к земле, ни к небожителям, ни к людям, ни к душам умерших. Они не являются также ни панцирными, ни чешуйчатыми, ни пушистыми, ни крылатыми, ни членистоногими. На свете есть еще четыре обезьяны, которые чинят беспорядок в мире, но они не входят в перечисленные выше десять разновидностей.