Сунь У-кун рассмеялся.

– Мне не нужно будет ни ловить, ни хватать, ни вязать! Я возьму посох за оба конца и крикну ему: «Расти!» И он сразу же вытянется в длину на сорок чжан, потом я помахаю и велю: «Стань толще!» И он станет восемь чжан в обхвате. Тогда я покачу его по южному склону горы, и он сразу же придавит пять тысяч бесов; затем покачу по северному и там передавлю пять тысяч. Затем прокачу его с востока на запад и, пожалуй, все сорок или пятьдесят тысяч бесов сразу же превратятся в кровавое месиво и смешаются с грязью!

– Ну, брат, если ты решил раскатать их как тесто, то, пожалуй, за две стражи вполне управишься! – обрадовался Чжу Ба-цзе.

Стоящий в стороне Ша-сэн сказал:

– Наставник! С такой великой силой, как у нашего старшего брата, нам действительно бояться нечего. Садись верхом на коня и едем дальше.

Слыша, как его ученики собираются разделаться с оборотнями, Танский монах успокоился, сел на коня и поехал дальше. Пока они ехали, старец, предвещавший им беду, вдруг исчез.

– Должно быть, это и был сам оборотень, который нарочно нагонял разные страхи, чтобы напугать нас, – промолвил Ша-сэн.

– Погодите, – сказал Сунь У-кун. – Я сейчас отправлюсь вперед и разузнаю, что там.

С этими словами Сунь У-кун вскочил на одну из горных вершин и стал внимательно оглядываться по сторонам, но старца и след простыл. Вдруг Сунь У-кун увидел в небе радужное сияние. Он вскочил на облако и помчался к тому месту, откуда оно исходило. Когда он приблизился, то оказалось, что это сияние исходит от духа Вечерней звезды. Сунь У-кун подлетел к нему вплотную, ухватился за него рукой и обратился к нему, называя его ласкательным именем:

– Ли Чан-гэн! Ли Чан-гэн! За что же это ты так оскорбляешь меня?! Если ты хотел сказать что-то, так бы и говорил. Зачем же тебе понадобилось преображаться в какого-то старца отшельника, живущего в горах и лесах, и дурачить меня?

Дух Вечерней звезды смутился и, поспешно совершив поклон, выражающий полное почтение, произнес:

– О Великий Мудрец! Прости, что я поздно известил тебя! Очень прошу, прости мне мою вину. Здешние дьяволыоборотни действительно владеют огромной волшебной силой; вы сможете пройти через эти горы лишь в том случае, если ты применишь все свое искусство превращений и изощришь всю свою хитрость; но берегись, при малейшей небрежности и неосмотрительности вам не избежать большой беды.

– Очень признателен тебе, очень признателен! – с чувством поблагодарил Сунь У-кун. – Поскольку здесь очень трудно пройти, прошу тебя передать Нефритовому императору, чтобы он помог мне своим небесным воинством.

– Есть! – по-военному отвечал дух Вечерней звезды. – Я исполню твое поручение и убежден, что если понадобится, то у тебя будет стотысячное небесное войско!

Великий Мудрец Сунь У-кун простился с духом Вечерней звезды, спустился на облаке и предстал перед Танским монахом.

– Оказывается, старец, который был на склоне горы, не кто иной, как дух Вечерней звезды, – сказал он, обращаясь к наставнику. – Он явился, чтобы предупредить нас.

Танский монах сложил ладони рук и обратился с мольбой к своим ученикам:

– Братья! Скорей догоните его и спросите, нет ли поблизости другой дороги на Запад, чтобы обойти эту гору.

– Обойти мы ее не сможем! – решительно заявил Сунь У-кун. – Эта гора тянется на восемьсот ли, а если обходить ее кругом, то неизвестно, сколько нам придется пройти.

От этих слов у Танского монаха слезы навернулись на глаза и хлынули потоком.

– Братья! Видно, на сей раз мы попали в такую беду, что вряд ли выберемся отсюда, и я даже не знаю, удастся ли нам поклониться Будде!

– Не плачь! Не плачь! – успокаивал наставника Сунь У-кун. – От того, кто плачет, такая же польза, как от гнойного нарыва. Дух Вечерней звезды нарочно напугал нас, чтобы мы были повнимательней и поосторожней. Ты пока слезь с коня и посиди здесь.

– Опять вздумал о чем-то совещаться, что ли? – спросил Чжу Ба-цзе.

– Нет, совещаться не о чем! – отвечал Сунь У-кун. – Посторожи здесь нашего наставника, да повнимательнее; ты, Ша-сэн, постереги нашу поклажу и коня, а я поднимусь на вершину и посмотрю, сколько здесь наберется оборотней, поймаю одного и узнаю от него все подробности. Затем я заставлю его составить список всех бесов, старых и малых, велю запереть ворота пещеры, скрыться за ними и не преграждать нам путь, а затем попрошу наставника спокойно проехать через горы. Вот когда проявится мое уменье обходиться с дьяволами!

– Будь только осторожен! – приговаривал Ша-сэн.

– Не беспокойся! Я и сам знаю, – отвечал Сунь У-кун. – Ничто не остановит меня: будь передо мною великое Восточное море-океан, и то я готов проложить дорогу через него; будь передо мною Серебряные горы в жемчужной оправе, я все равно пробью ход через них.

И вот наш Великий Мудрец со свистом перекувырнулся через голову, вскочил на облако и сразу же оказался на вершине горы. Укрывшись среди лиан и кустарника, он стал осматриваться кругом. Везде было тихо, спокойно, и совершенно безлюдно.

– Ошибся, ошибся! – разочарованно произнес Сунь У-кун упавшим голосом. – Не следовало мне отпускать духа Вечерней звезды. Он, оказывается, зря пугал меня. Никаких дьяволов здесь нет. Иначе они непременно резвились бы где-нибудь на открытой лужайке, упражнялись бы с копьем или палицей в фехтовальном искусстве. А тут ни одного не видно…

Размышления Сунь У-куна были прерваны звоном колокольчика и стуком колотушки позади горы. Он быстро обернулся и стал вглядываться. Оказывается, с севера на юг шел маленький бесенок, который нес на плече флаг с иероглифом «лин», что значит «приказ». К поясу бесенка был привязан колокольчик, а в руках он нес колотушку. Сунь У-кун прикинул, что бесенок ростом в один чжан и два чи.

– Должно быть, вестовой, – решил Сунь У-кун, – и несет казенную бумагу или какое-нибудь сообщение. Послушаю, не выболтает ли он чего-нибудь, не расскажет ли что-либо важное.

Молодчина Сунь У-кун! Он прищелкнул пальцами, прочел заклинание, встряхнулся и, превратившись в муху, полетел к бесенку. Кружась над его шапкой, он стал внимательно прислушиваться.

Тем временем бесенок вышел на большую дорогу и, продолжая бить в колотушку и звякать колокольцем, стал приговаривать:

– Мы, дозорные, должны больше всего остерегаться Сунь У-куна, поскольку он умеет превращаться в муху!

Услышав эти слова, Великий Мудрец изумился и встревожился.

«Этот мерзавец, вероятно, где-нибудь видел меня, – подумал он. – Иначе откуда бы ему знать как меня зовут и то, что я могу превращаться в муху?…».

На самом же деле бесенок никогда не видел Сунь У-куна и повторял лишь то, что ему сказал дьявол-оборотень, его главарь, которому почему-то вдруг вздумалось дать такой наказ, и бесенок повторял его вслепую, думая, что все это выдумки. Но Сунь У-кун ничего этого не знал и уже хотел достать свой посох, чтобы убить бесенка, однако удержался от своего намерения и подумал:

«Помнится, когда Чжу Ба-цзе расспрашивал духа Вечерней звезды, тот сказал, что дьяволов всего трое, а бесов и бесенят тысяч сорок семь или сорок восемь. Если все бесенята такие же, как этот, то пусть их будет хоть на десяток тысяч больше, они мне нипочем. Интересно было бы узнать, каковы из себя три главных дьявола и какой волшебной силой они владеют. Попробую-ка я расспросить этого беса, а прикончить его всегда успею».

И как бы вы думали, читатель, наш бесподобный Мудрец Сунь У-кун сумел расспросить бесенка? А вот как: он полетел вверх, уселся на макушку дерева, переждал, пока бесенок прошел вперед на некоторое расстояние, а затем стремительно перевернулся и превратился в такого же маленького бесенка, который тоже бил в колотушку и звякал колокольцем; на плече у него тоже появился флаг, одет он был в такую же одежду, и только ростом оказался выше на три или на пять цуней. Бормоча, как бесенок, Сунь У-кун быстро нагнал его и крикнул:

– Эй! Прохожий! Постой!

Бесенок оглянулся на крик.