– Кэй?
– Сложно объяснять, – сказала она. – Спасибо, Мартин.
– Вы меня хорошо поняли? Типичный несчастный случай, и ничего другого.
– Поняла, – ответила она.
– Мои приветы Норману и Джун. Хорошо?
– Хорошо, Мартин, – сказала она. – Еще раз спасибо. Пока!
Положила трубку.
Ну все! Теперь он абсолютно убежден, что у нее не все дома.
И сама, кстати, начала сомневаться в своей психической полноценности.
Хромированный смеситель в стиле "Арт деко"... Ну и что? Будто нельзя взять и снять из любого душа в этом доме N 1300 по Мэдисон-авеню. Да обыкновенной отверткой можно это сделать. А потом проволокой прикрутить к какой-нибудь монтировке, или даже к бейсбольной бите...
Пит, Пити, ее маленький, ее любимый, неужели это он?..
Бред!.. Не такой он, нет.
Соврать – да, это он пожалуйста. И ничего удивительного! С актрисой мамой, с советом директоров корпорации вместо папы. Сочинить, соврать, придумать... Кто хоть раз не привирал?..
Но убить!.. Убивать... это...
Глава десятая
Они сидели перед экранами и "наблюдали"... Вагнеллов, Бейкеров, Островых, типа из фирмы "Йошивара" и его гостей.
Она время от времени бросала взгляды на него – так сказать, "наблюдала" за ним, как он "наблюдает"... Он посмотрел на нее. Она улыбнулась. Сказала:
– Я бы хотела посмотреть знаешь про кого?
– Про кого?
– Про нас.
Он буквально расплылся.
– Ого! А я уж решил, что ты так никогда и не отважишься. – Наклонился к ней, поцеловал. – Будет сделано!
Крутанулся в кресле, встал и пошел в прихожую.
Она тоже стала раскачиваться – вправо-влево, влево-вправо, – ударяясь своим креслом о его. Видела – из прихожей пошел к кладовке. Вспыхнул свет... Идет, пробирается между коробками и всякими ящиками... Повернул налево... И, пожалуйста, пропал...
А экраны на что? Она повернулась к консоли, дотянувшись, нажала кнопку 13А – в середине – и кнопочку, чтобы вывести изображение на "2".
Ага!.. Идет по экрану "2", в полумраке... Уже в правой нижней части экрана. В спальне... Включает свет. Закрывает дверь. Поворачивается к стене, нагибается у простенка между дверью и первой секцией двери – типа "аккордеон" – встроенного шкафа. Делает движение, как если бы что-то поднимал...
Голова и плечи мешают увидеть, что именно.
Встал, повернулся. В руках – темный футляр с кассетой.
Она нажала какую-то кнопку, вывела изображение "2". Правая рука дрожала. Пришлось унимать дрожь, обхватив правую руку левой. На экране появились Грюны. Играют в бридж с двумя мужчинами...
Прошлась глазом по мониторам. Денис с Ким в гостиной 5Б – вывела их на "1".
– ...ничего себе работа, за пятьсот баксов ишачить не собираюсь! – сказал Денис и швырнул салфетку на стол, встал и подошел к окну. – Думаешь, я законченный идиот?
– Начинается опять... – сказала она, увидев, что он вернулся с кассетой.
– Денис, ты хоть бы раз в жизни пошевелил мозгами! – в сердцах бросила Ким, наливая сливки в кофе.
Он сел в кресло, повернулся к консоли, достал видеокассету из черного футляра.
– Ты бы мог и четыре, и пять тысяч зарабатывать, – сказала Ким. – И даже гораздо больше. И при этом еще и налоги не платить. Можно я выкурю клевую сигаретку?
Они посмотрели Дениса с Ким, Бейкеров, Коулсов...
Потом он нажал кнопку на правом видеоплейере, вставил кассету, нажал еще какие-то кнопки, щелкнул тумблером в центре панели.
Они смотрели на себя по "2".
– Господи, какая я толстая! – сказала она.
– Понимала бы! – отозвался он. – Ты что надо!
– О Боже, мальчик мой, мне так хорошо с тобой!..
Это она сама... Там... лежит навзничь поперек кровати... А он?.. А он кладет голову на ее грудь и сжимает рукой другую...
Он взял ее руку, она встала с кресла, не отводя взгляда с экрана, устроилась у него на коленях.
Теперь они наблюдали, что там дальше у Кэй и Пита.
Она решила взять домашний день в пятницу. В общем-то не собиралась, но вдруг почувствовала, что устала – всю неделю приходилось подниматься ни свет ни заря.
– После обеда хочу прошвырнуться в город, – сказал он, облокотившись на кухонный прилавок и заглядывая в микроволновую печь, где румянились ароматные сдобные булочки. Фелис, взгромоздившись на его спину, принюхивалась к содержимому шкафчика.
– Очень хорошо, – сказала она, наливая кофе. – Я хоть поработаю. Столько накопилось. А куда конкретно?
– В центр смотаюсь, – сказал он, улыбаясь. – Рождество на носу, а у меня, как говорится, еще и конь не валялся.
Он помог ей вымыть посуду, прибрать кухню. В дверях обнял ее, поцеловал.
– Позвони перед уходом, – сказала она. Он улыбнулся:
– Люблю тебя!
– И я тебя, Пит, – сказала, заглянув в глаза. Поцеловались.
Она позвонила Саре, попросила отменить некоторые встречи, извиниться, назначить новые.
– У вас все в порядке? Здоровы?
– Вполне, – ответила она. – Поработать надо. Оказывается, накопилось, больше, чем предполагала.
Не будет же она ей говорить, что, кажется, спятила окончательно...
Про рождественские подарки и подумать некогда.
Она села за письменный стол и стала читать. Фелис спала на кровати.
Он позвонил в 1.37.
– Ну как, продвигается?
– Все о'кей, – ответила коротко. – Определенно наверстаю.
– Плохие новости. Алэна уволили...
– Ах ты, черт! Вот сволочи...
– Весь отдел махнули.
– Ну, а он что?
– А ничего... Бабетта, правда, в истерике. Ну, я пошел. К пяти буду.
– Слушай, Пит, а нельзя мне посмотреть, когда настанет час "йогурта"?
– Ну вот, здравствуйте!.. Оставлю ключ за зеркалом, в холле.
– Ничего, что без тебя? Страшно захотелось...
– Справишься?
– Думаю, да.
– Ну пока! Целую.
– Люблю тебя.
– И я. Целую.
Она положила трубку.
Сидела и смотрела на страницу рукописи.
Что бы такое купить ему в подарок? Может, что-нибудь для дома, для семьи, как говорится? Картину, офорт, графику... Совершенно голые стены.
Несколько минут почитала, потом выключила настольную лампу, поставила телефон на автоответчик. Встала, пошла в ванну, умылась. Взяла с собой ключи.
Сказала Фелиске, что скоро будет.