Как и надеялась Мамочка (правда, втайне от всех), Эймер никак не отреагировал на послабление контроля. Этому скромнику, похоже, было безразлично, проверяют его или нет... если он вообще что-либо замечал, кроме работы.
Зато отреагировали "детушки". Сначала они осторожно проверили, действительно ли "отпущены поводки", на которых их удерживали. Поскольку заблаговременно проинструктированные Реда и Пиоль их не одёргивали, девочки осмелели. Мамочка с самого начала приняла мудрое решение о том, что дать задание Эймеру может любая сотрудница, и "детушки" получили реальную возможность посещать дальнюю комнату по вопросам работы. Это до известной степени ослабило изоляцию групп и общую дисциплину, но надо же было пойти на какие-то жертвы во имя выяснения правды!
Чикита отлучалась в дальнюю комнату чаще всех девочек, вместе взятых. Эймер был знаком с проектированием электрооборудования, и у черноокой красотки сразу же нашлась масса подсобной работы для юноши, благо напарница Чикиты как раз ушла в отпуск. Было интересно наблюдать, как Ника пытается всячески помешать ей и в свою очередь привлечь внимание Эймера. Между девочками всё чаще возникали трения. Ника постоянно подзывала Чикиту, едва та переступала порог дальней комнаты, и под прикрытием Никиного кульмана они шипели друг на друга, словно две змеи.
Наконец дело дошло до решительного объяснения в туалете, подслушанного Редой. Сначала в ход были пущены взаимные угрозы, но чувствуя, что силы их приблизительно равны, девочки постепенно угомонились и нашли немало точек соприкосновения. Например:
Чикита. Был бы мужик как мужик, не жлоб и не придурок какой-нибудь, а на остальное плевать. А там у Эймера всё в полном порядке, уж поверь мне. То, что написали медики в его карте - туфта какая-то.
Ника. В крайнем случае, его наверняка можно вылечить...
Чикита. Конечно, можно! Но я насчёт характера говорю. А то попадётся какая-нибудь размазня в штанах, потом всю жизнь хоть плачь, а толку от него, как с козла молока.
Ника. Правильно! Эймер ещё молодой совсем, жизни не нюхал. Ему бы хорошую жену, а уж она из парня человека сделает.
Чикита (уверенно). Сделает. Хорошая бабёнка из мужика непробиваемый щит себе сделает. Вот только если эта самая жена мужчине вовремя подвернётся...
Ника. А ещё лучше - две жены! И обе умные, не чета всяким там дурочкам, которые верят тому, что пишут в бумажках доктора.
Чикита (презрительно). И не чета цыпляткам вроде Лейфы, которых муж может запросто выдрать. Умная бабёночка мужиком вертит, как хочет, а тот лопух и не замечает этого...
Или:
Ника (презрительно). Ну и что, что экзема? Подумаешь! Мало ли какие болячки на свете бывают.
Чикита (решительно). Верно. Просто Эймера надо к хорошему врачу определить, и всё. Видать, парень собой не занимается. Мужики, сестричка, они все такие, безалаберные да бесшабашные.
Ника. За ними уход хороший нужен.
Чикита. Глаз да глаз, а то не доследишь...
Ника. Ну, за Эймером, положим, и следить не придётся, если именно мы откроем ему, что никакой он не "зелёный" имик. Знаешь как он нам благодарен будет на всю жизнь?
Чикита. Вот я и говорю, что не руки в мужике главное.
Ника. Правильно, сестричка! Главное в мужчине другое...
(Далее обе перешли на неразборчивый шёпот)
Ясное дело, что найдя так много общего, девочки не могли дальше воевать. Альянс был заключён немедленно и по всем правилам: если одна "окрутит" Эймера, то непременно уговорит его взять в жёны и другую. После свадьбы, предполагавшейся непременно и в очень скором времени (ну, разве сможет этот мальчишка устоять перед такими "пробивными" девушками!), мужа договорились делить в лучших традициях сказок "Тысячи и одной ночи", то есть, по глубокомысленному выражению Чикиты, "раз тебе, раз мне". Правда, более хладнокровная и потому более рассудительная Ника сочла необходимым внести весьма существенное дополнение: "Только чур, когда у одной критические дни, другая получает мужа в своё пользование на каждый день без пропусков, а у первой каникулы. И давай без всяких "мокрых" штучек и фокусов с холодной водой!"
Сей почётный договор был скреплён взаимными обещаниями, кто, кому, чем и какую дырку заткнёт, если...
Чикита. Если ты, сука, меня наколешь, так тебя и переэтак!
Ника. Если ты, дрянь, меня подведёшь!
Итак, договор был заключён, подписан, парафирован, ратифицирован в обеих палатах обоих парламентов, скреплён гербовыми, большими сургучными и малыми восковыми печатями и перевязан цветными ленточками. План кампании вырабатывали шёпотом в обеденный перерыв за кульманом у Ники, потому что кроме поделок из кожи и ткани вроде симпатичного футлярчика для Мамочкиных очков, Ника ещё отлично вязала, кроила и шила, а у Чикиты как раз появилась жуткая потребность в новом летнем платье. Ну, а лопух Эймер у себя за кульманом в это время мирно жевал размоченный в дрянном чае чёрствый хлеб и даже не подозревал, что девочки что-то затевают.
А между прочим, пошив нового платья знаменовал начало штурма крепости под названием "Эймер" по всем правилам осадного искусства. Прежде всего, в ход были пущены старомодные осадные машины, стенобитные орудия, приставные лестницы и верёвки с крючьями. Выражалось это в том, что Чикита приносила Эймеру эскизы принципиальных электросхем и объясняя задание, склонялась перед юношей низко-низко, ниже, ещё ниже, когда ниже уже некуда, обвивала его шею руками, тёрлась своими роскошными грудями об его плечо (а груди были затянуты, между прочим, в глубоко декольтированное произведение швейного искусства очень престижной фирмы) и даже прижималась нежной персиковой щёчкой к щеке юноши. После чего Ника бежала к нему одалживать то трафарет для нанесения на чертежи различных значков, то ножницы, то резинку, то кнопки, то цанговый карандаш, то "балеринку", то хитрое лекало (всё это Эймер принёс с собой, что лишний раз подтверждало его опытность). Все названные предметы Ника непременно роняла на пол и тут же принималась искать их, тыкаясь головой прямо ему в ноги и как бы случайно прислоняясь лицом к жёлтым пахучим перчаткам.
О ужас! Эймер не реагировал. Как и положено крепости, он оставался каменным.
Девочки слегка забеспокоились. После короткого совещания Ника попробовала подвести подкоп под крепостную стену с целью минирования. Ловко уронив трафарет с радиусами прямо на колени юноше и затем поднимая его, шалунья бегло провела рукой по интересному месту. Чиките она сообщила, что у Эймера "хозяйство, кажется, в самом деле ого-го". Правда, на поглаживание он никак не отреагировал, и это плохо... Но Чикита вновь клялась и божилась, что интуиция ни разу ещё не подводила её, и по-видимому, потенциал у юноши просто колоссален, надо его только расшевелить. "Всё ясно, он просто не дозрел, а дураки-врачи его в имики записали. Ну ничего, ничего, уж мы-то парня натренируем!" - успокаивала она компаньонку.
Надо сказать, что к этому времени девочки отбросили всякую осторожность, и результаты каждого дикого эксперимента над Эймером мигом становились известны всему отделу. Лонни прибежала к Мамочке с сообщением о прощупывании, но начальница и без неё была в курсе.
- Видишь, я же говорила, что Эймер притворяется! - прямо с порога начала тогда Лонни.
- В чём выражается это притворство? - с деланным интересом спросила Мамочка.
- Он реагирует на заигрывания девочек, как ты не понимаешь? Какой же из него имик?! - возмутилась Лонни.
- Полное равнодушие ты называешь реакцией? - съехидничала Мамочка. Лонни подчеркнула, что Ника прощупала Эймера, а природу не обманешь. Они спорили едва не до хрипоты, но выяснить, кто прав, всё же не смогли.
А между тем на большом военном совете было решено пустить в ход артиллерию. Теперь уже Ника взялась за пошив платья для Чикиты всерьёз. Все примерки производились в одиннадцать часов или в обеденные перерывы прямо посреди комнаты. Чтобы им лучше было видно, на стену напротив Эймера повесили зеркало. Правда, развернули его почему-то так, чтобы в нём отражалась не Чикита, а лицо юноши. Зато и Эймеру девушка была таким образом отлично видна.