Табита вскакивает как ужаленная. - Выходит, ты готова идти на панель. А когда окажешься там, скажешь, что иначе не могла. Времена, мол, изменились.

Она оставляет на столе десять фунтов и уходит, задыхаясь от ярости. "Невероятно. Ей, по-моему, и себя не жаль". Блудная дочь ускользнула у нее между пальцев, увернулась от раскаяния. Тем страшнее за нее, тем тверже решение Табиты обеспечить ей хоть какое-то положение в обществе. Она тотчас обращается к командиру эскадрильи, который уже полгода живет в "Масонах", и к утру адрес Паркина ей известен.

Он прикреплен к аэродрому истребителей-перехватчиков, где-то на юго-востоке Англии. Но в тот же день она уже поджидает его в офицерском клубе. Это голый деревянный барак, только что достроенный. Пол устлан новыми циновками; стены, столы, занавески - все новое, все дешевка, только самое необходимое, как и нужно в казармах, особенно временных. Вся обстановка словно говорит: "Здесь Все предназначено для удобства - для временного удобства людей, которые получают приказы отправляться туда-то и туда-то, вступать в бой, рисковать жизнью, умирать; людей настолько бездомных, что всякое напоминание о доме для них проклятие и опасность". Табита, оглядываясь по сторонам, ощущает вокруг себя эту мужскую армейскую жизнь, эту мужскую атмосферу, столь отталкивающую для старухи, жены, матери, столь притягательную для свободной молодой женщины.

За Паркином послали. Он является - манера развязная, на длинном кривом лице написана наглость - и здоровается с Табитой небрежно-фамильярным тоном. - Приветствую вас, миссис Бонсер. Чаю выпить желаете?

Вся повадка его изменилась. Ни наклонов, ни эффектных жестов. И офицерская форма, как видно, уже не так его радует.

- Я хотела поговорить о Нэнси, мистер Паркин.

- Нэн? Ну да, конечно. - Он поглаживает усы. - Как она себя чувствует?

- Вы прекрасно знаете, как она себя чувствует и по чьей вине.

- Так она сказала, что это я виноват?

- Нет, она даже не знает, что я к вам поехала. Как вы намерены поступить в этом очень серьезном деле, мистер Паркин?

- А я никак не намерен поступать, миссис Бонсер. Никакой ответственности я на себя не принимаю.

- Этим не отвертитесь, и не пробуйте. - Голос и шляпа Табита дрожат от негодования.

- Вы считаете, что я должен на ней жениться?

- Безусловно.

Паркин мрачнеет и вдруг становится красноречив. Он говорит, что они с Нэн никогда и не помышляли о браке и, скорее всего, из их брака ничего бы не вышло. - Вы и Нэн, верно, рассчитываете на то, что меня кокнут, и это, разумеется, вполне вероятно. Ну, а если нет, миссис Бонсер? Если я останусь жив? Если эта чертова война когда-нибудь кончится? Что тогда? У меня ни гроша за душой, у Нэн, насколько я знаю, тоже. А работу женатым не торопятся предлагать, ведь так? Вот видите, я думаю не только о себе. Даже если я женюсь, на одно обручальное кольцо Нэн не прожить.

Табита пристально смотрит на молодого человека, а он нахально выдерживает ее взгляд и добавляет для полной ясности: - Финансовая сторона меня главным образом и смущает.

- Мистер Паркин, если бы у Нэнси были собственные деньги, вы бы на ней женились?

- Это меняет дело. Мы тогда хотя бы могли опять расстаться и я бы не чувствовал, что бросаю ее на произвол судьбы.

- Опять расстаться?

- Вот именно, если дело не пойдет. Да, это уже разговор. Я подумаю.

Табита уже готова была вспылить, но осеклась, заметив, что молодой человек смотрит на нее выжидающе - холодно и зорко. Она думает: "Надо быть осторожной, ради Нэнси. От этих молодых не знаешь, чего и ждать".

А Нэнси, услышав о намечающейся сделке, и правда выражается странно: Джо, оказывается, умнее, чем я думала.

- Вы хоть сколько-нибудь уважаете друг друга? - спрашивает Табита в полном изнеможении.

- Насчет уважения не знаю, но Джо молодец. Он просто великолепен. Ему на все и на всех наплевать.

У Табиты около пяти тысяч фунтов собственных денег - остатки того, что завещал ей Голлан, и набежавшие за двадцать лет проценты. Три тысячи она готова закрепить за Нэнси, и за эту сумму Паркин соглашается жениться. Но проделывает он это без восторга и в бюро записи браков ведет себя так несерьезно, что даже Нэнси немного озадачена. К тому же увольнительная у него всего на сутки, и прямо с порога он возвращается в свою часть.

Табита заявляет, что он не только хам, но и скот. Однако Нэнси защищает своего мужа от этих нападок из другой эпохи, как Годфри защищал ее самое, и почти в тех же словах: - Джо терпеть не может делать что-нибудь по принуждению, а притворяться ни за что не станет. Он до ужаса честный.

116

Но за этим конкретным суждением угадывается и новая эмоциональная позиция. Как видно, брак, пусть даже гражданская церемония - на взгляд Табиты, пошлая дешевка, всего лишь формальность, предшествующая совокуплению, - для Нэнси важное событие. Это брак. Он наделил ее новой фамилией и изменил ее взгляд на вещи. Она говорит: "Нэнси Паркин. Смешно звучит, правда? Я и пишу-то заглавное "П" не по-человечески". В разговоре с незнакомыми людьми она произносит слова "мой муж" с особой интонацией, которая будит в Табите что-то давно забытое, то, от чего женщин на любой свадьбе пронизывает нервная дрожь. "Да, мой муж - ночной пилот, я за него ни минуты не могу быть спокойной". Она прикидывает, где и когда они с Паркином заживут своим домом, и замечает: "Джо говорит, что предпочел бы жить в деревне, но боюсь, он будет скучать без своих кабаков, а когда Джо скучает, с ним трудновато". Она словно забыла свой вещий прогноз, что, если заставить Паркина жениться, он тут же сбежит. Она пишет ему каждую неделю и не ропщет, когда он не отвечает. "Джо никогда не писал много, не так воспитан". Она высчитывает сроки его отпусков, каждый раз поджидает его, а если он не является, подыскивает для него оправдания: "Наверно, это в связи с новым блицем" или "Летчиков все время перебрасывают с места на место".

Даже слухи, что Паркин проводит свои отпуска с прежней пассией по имени Филлис, не поколебали ее доверия. Она только заметила: "Трудно ожидать, чтобы Джо сразу разделался со всеми своими девушками".