Пьер подошел к раскрытому шару. В этот момент половинки шара стали медленно опускаться в пол, словно он был не из твердых плит, а представлял собой поверхность водоема. Под ногами у Пьера теперь были две плоские окружности, одна из которых зияла непроницаемой чернотой космической бездны, а другая... За ней переливался кристально чистый океан, нет, это было скорее круглое окно в ярко освещенный океан бесконечных вод. И в них мириадами огней горели звезды. Один голубой огонек становился все больше и больше. Он как бы выплывал из остального Космоса к Пьеру, становясь виднее, ярче и отчетливее. Земля! Пьер видел Землю с хорошо знакомыми ему очертаниями материков и океанов, с потоками атмосферных течений, нежной пеленой окутывающих планету. Теперь он уже различал города, улицы, дома и отдельных людей. Картины человеческой истории стремительным калейдоскопом проносились перед его завороженным взглядом. Неожиданно картина сменилась. Он увидел точное отражение зала, в котором стоял, себя самого, смотрящего в магический диск. Вот он отходит в сторону и проваливается сквозь пол, молнией проносясь сквозь темную, глубокую шахту. Вдруг оказывается в белой сферической комнате. Его тело распластано на столе сложной формы. Вокруг ходят металлические люди с белыми, губчатыми шарами вместо лиц. Их упругие щупальца держат какие-то инструменты, которые переливаются причудливыми цветами жидкого огня. Над изголовьем стола - большой сферический экран, густого малинового цвета. На нем, в объемном изображении, во всех мельчайших подробностях, солнечным светом горит карта его мозга и нервной системы. Над другим концом стола висит такой же экран, только сине-голубой. В нем лунным светом горит его генетическая карта - целый космос замысловатых спиралей, знаков, фигур. Металлические люди приносят маленькую черную шкатулку и бережно открывают ее. В ней лежит небольшой черный цилиндр, излучающий, видимые каким-то особым зрением, черные концентрированные лучи. Лучи проникают в его генную карту и ее знаки приходят в движение, нет, не все, а только некоторые. В наиболее важных узлах зияющей чернотой отпечатываются новые карты, которых не было раньше. В сторону малинового экрана направлен один-единственный черный луч. Он проникает в глубину мозжечка, точнее, где-то рядом с ним, и впечатывает непроницаемое черное пятно. Слышался странные, болезненно сжимающие душу ритмы, которые видимым для внутреннего зрения звуком вливаются в черное пятно, вмонтированное в карту мозга. Эти видимые звуки ложатся в пятно спиралями, словно навечно пишутся на магнитофонную ленту, вмонтированную в основание мозга. Послышался звук, напоминающий удар гонга. В этот момент обе горящие солнечным и лунным пламенем карты выплыли из своих экранов и повисли над распростертым телом. Еще мгновение и они провалились во внутрь, будучи впитаны организмом Пьера, словно губкой. Металлические люди бросились к нему. С бешеной скоростью они стали массировать все тело своими многочисленными щупальцами. Постепенно тело становилось все меньше и меньше. Вот оно уже размером с новорожденного. Теперь с воробья. С пчелу. Маленьким светлячком оно вылетает из сферической комнаты, проносится по черному тоннелю, сквозь пол влетает в залу и проваливается в голубую окружность, стремительно падая на Землю. Завороженно глядя в магическую окружность, Пьер увидел, как светлячок влетел в большое многоэтажное здание из стекла и бетона. В продолговатом зале, под овальными прозрачными колпаками лежали тела младенцев. Человеческий инкубатор. Светлячок пулей ударил в темя одного из младенцев. Пьер болезненно вздрогнул от пронзившего его крика родившегося на свет ребенка. Двое, в белых халатах и масках, бережно вынули из-под колпака нового гражданина планеты. Далее, как в ускоренном фильме, пронеслись его детство, юность, обучение наукам и искусствам. Вот, уже повзрослевший, он создаёт новую философию нового времени, которая стремительно превращается в планетарную религию. Ее адепты устанавливают скрупулезный контроль не только за каждым вздохом и шагом каждого человека, но даже за тенью его мыслей. Из особой плазменно-магнитной материи созданы чудовищные телепатические компьютеры. Каждый человек с рождения готовится и получает определенное поле деятельности, в соответствии с заранее заложенной в него генетической программой. Как правило, все виды работ, возложенные на людей, сами по себе никому не нужны и бессмысленны. Однако эта бессмысленность тщательно скрывается специально созданными для определенных типов людей и интенсивно излучаемыми скрытыми телепатическими сооружениями. Но за всей этой бессмысленностью проступает точный расчет. Еще до рождения человека, компьютеры рассчитывают, какие виды и формы деятельности на него возложить, чтобы на протяжении всей его жизни выжать из него максимум жизненных соков. Пьер увидел, как тончайшие нити невидимых капилляров соединяют Землю с Луной. И как по этим капиллярам поднимается жизненный сок, концентрируемый в гигантских озерах, скрытых в толще лунной коры. Временами, из нависающего над ними черного, непроницаемого тумана появлялись извивающиеся клубки белых щупалец, присоски которых жадно втягивали в себя живительную влагу. Когда они исчезали, уровень жизненного эликсира в озерах заметно убывал, постепенно поднимаясь вновь, напитываясь мириадами капилляров, опущенных к Земле, словно титаническая паутина космического паука-вампира. Для гурманов человеческих соков требовались различного типа эликсиры жизни. Не только выдавливаемые во время изнуряющей работы из зажатой в тиски запретов и страхов души. Не только взрываемые во время ссор, неугасающих раздоров, конфликтов, тайных и явных войн. Нужен был еще особый сорт эликсира, получаемый от нечеловеческих мучений души и тела. Его получали в особых, задекорированных под госпитали, зданиях, где пациентам устраивали самые изощренные экзекуции, с использованием далеко продвинутой компьютерной техники. И над всем этим реяли лозунги всеобщего благоденствия, процветания народных масс, вооруженных прогрессирующей техникой двадцать шестого века, вдохновленных великими идеями человеческого гения всех времен и народов, его, Пьера Горского. Везде его статуи и портреты. Ему поклоняются, как Богу. Возливают фимиам славы и почитания. И когда в возрасте двухсот пятидесяти лет он неожиданно умирает от странной и неразгаданной компьютерами болезни, его тело, заключенное в золотой саркофаг, доставляют на вечное успокоение на Луну, в специально выдолбленную для этой цели шахту.
- И тогда, - заговорил уже знакомый ему голос с трона, - выполнив возложенную на тебя миссию, ты воскреснешь в этом зале и будешь принят в наш внутренний круг. Ты можешь, конечно, и отказаться. В таком случае ты будешь заключен в этот каменный саркофаг. Он наполнен самыми жизнестойкими травами, собранными с сотен планет близких и далёких галактик. Ты заснешь в невообразимом для тебя блаженстве и будешь вдыхать самые сладостные грезы целого сонма планет. Сколько проспишь ты так, не знаю. Может быть несколько тысячелетний, может быть много больше. Тебя разбудят, когда нас навестят наши Владыки, Вампиры мироздания. И тогда ты со всей душой, всем своим телом, до его последней ничтожной частицы, будешь подан на стол в качестве угощения. Знай, что твои муки тогда намного превзойдут самые грандиозные страдания, которые испытывал кто-либо на Земле. Выбирай!
- Я буду драться! - с непоколебимой решимостью ответил Пьер.
- В саркофаг, - коротко приказала фигура с трона.
Серые великаны направились к Пьеру. Он выхватил свой лазерный клинок, за его спиной раскрылись серебристые крылья и он поднялся на несколько метров от пола, разрубая окружающее пространство испепеляющим лезвием лазерного луча.
Масла, втертые в кожу великанов, слегка задымились. Всему остальному его меч не причинил никакого вреда.
- Оставь эти игрушки, они здесь бесполезны, - надменно произнесло восседающее на троне существо.
Пьер направил лезвие в ножны и в самый последний момент лазерный луч прошел по указательному пальцу семипалой руки. Зал содрогнулся от оглушительного, нечеловеческого вопля, а обрезанный зеленый палец свалился на пол, взорвавшись буро-серым облаком, источающим сильный запах гнили. Вскоре облако загорелось сине-голубым пламенем и исчезло.