ГЛАВА 19

В отделении я оформил Крофорда как основного свидетеля, потом отвел в комнату для допросов и почти добрый час пытался расшевелить его.

Но у меня ничего не вышло. Наконец, решив, что было бы полезнее дать ему возможность снова обдумать свои показания, я запер его в КПЗ и вернулся к себе заняться бумажной работой.

Я просидел за своим «ундервудом» минут двадцать. когда раздался телефонный звонок. Мне звонил Чарли Макинтайр — эксперт из отдела баллистической экспертизы — с результатами анализа пули и «смит-энд-вессона».

— Весьма плодотворно поработали, Пит, весьма плодотворно!

— Замечательно, Мак. И что же выяснилось?

— Ну, прежде всего, пуля, которую вы нам оставили, и пули из барабана «смита» абсолютно идентичны. Это тебя удивляет?

— Не очень. Мы с самого начала это подозревали.

— А вы случаем не подозревали, что ваш револьвер — тот самый, из которого четыре года назад убили ювелира в Вест-Сайде?

Я так и ахнул.

— То-то и оно, Пит. Мы только что закончили сопоставительный анализ пули от этого «смита» и пули, которую наш медик извлек из тела Харрисона. Просто близнецы!

— Вот это открытие, Мак! А что серийный номер? Удалось его восстановить?

— А разве бывали случаи, чтобы мы дали маху? Мы не только прочитали татуировочку, но уже и связались с управлением регистрации оружия. Уж коли у нас все так удачно складывалось, мы решили выполнить для вас работу по высшему разряду.

— Премного обязан. И что, револьвер зарегистрирован?

— Нет. И в списках потерянного оружия он тоже не значится.

— Ну, вам не хватает только медали за безупречную службу!

— Слушай, парень, нам не хватает только крепкого восьмичасового сна.

— В этом я не сомневаюсь. Спасибо огромное.

Положив трубку, я тут же позвонил домой специальному представителю фирмы-производителя револьверов «смит-энд-вессон» — с ним я многократно сотрудничал раньше — и хотя часы показывали уже час ночи, он пообещал немедленно начать проверку регистрационных книг компании для выяснения, к какому торговцу попал револьвер с указанным мной номером, Я знал, что после установления магазина, по записям в книге продаж будет тут же установлено имя и домашний адрес покупателя.

Едва я положил трубку, как с улицы донеслись крики и смех. Я подошел к окну выяснить причину оживления в столь поздний час.

В Гринвич-Виллидж после полуночи жизнь бьет ключом. Вот и сейчас группа молодежи нашла себе забаву — уворачиваться от фонтана поливальной машины, которая грозила хорошенько окатить струей ночных пешеходов.

Я наблюдал эту уличную сценку, а сам шарил по карманам в поисках сигары. И вдруг и эта поливальная машина, и звук льющейся воды напомнили мне о газетной вырезке с фотографией девушки, которая, подобрав края платья, переступала через поток воды из пожарного колонки. Я вернулся к столу, вытащил из кармана вырезку, разложил её на столе, и стал усиленно размышлять, чем же она так привлекла внимание Эрнеста Грира.

Да, но что если он хранил вырезку вовсе не из-за девушки? Тогда что же такого есть в этой картинке, что могло представлять для него интерес?

Я достал из письменного стола лупу и внимательно изучил фотоснимок от края до края. Автомобили, видневшиеся за спиной у девушки, были по крайней мере четырех-пятигодичной давности, как и фасон одежды пешеходов на заднем плане. Фотография, ясное дело, была несколько смазана после газетной перепечатки, но автомобили и люди на заднем плане были видны довольно отчетливо. Я не узнал места, где был сделан этот снимок — дома и улица показались мне незнакомыми, однако буквы на вывеске дома на противоположной стороне улицы оказались крупнее прочих и, вглядевшись в них через увеличительное стекло, я наконец разобрал первые три буквы: "К и Р".

"К и Р"… Но остальные буквы в названии были так близко посажены друг к дружке, что слились в светлую полоску.

Я взял телефонную книгу и стал изучать названия компаний на К. В справочнике значились лишь две фирмы "К и Р" — одна из них компания грузовых перевозок на Сто тридцать первой улице, другая — "К и Р. Галантерейные товары" на Амстердам-авеню, которая располагалась чуть южнее перекрестка Бродвея и Амстердам.

В доме за спиной девушки располагалась явно не грузовая компания. Из чего следовал однозначный вывод: дело не просто в том, что на фотографии изображен галантерейный магазин "К и Р", но также и том, что девушку с приподнятой юбкой сфотографировали вблизи того места, где Ударник Дуган со своей подручной девицей совершил налет на ювелирную лавку четыре года назад.

Я снова склонился над фотографией, на сей раз сосредоточившись на припаркованных у тротуара автомобилях. И теперь точно зная, что именно надо искать, я сразу нашел искомое.

У тротуара около галантерейного магазина, стоял «шевроле» — который и четыре года, когда был сделан этот снимок, можно было назвать стареньким.

За рулем сидела женщина — то, что это именно женщина, было совершенно ясно: волосы подобраны белой косынкой, и к тому же на ней был женский жакет с высоко поднятым большим воротником.

Я, конечно, не был в полной уверенности, что именно этот дряхлый «шевви» использовался грабителями ювелирного магазина, как не мог с уверенностью утверждать, что сидящая за рулем женщина — напарница Дугана.

Однако хотя я этого не мог с уверенностью сказать, я был в этом уверен.

Я перевернул вырезку и поглядел на обратную сторону. Там были напечатаны коротенькие объявления, которые могли бы заинтересовать только обитателей того района, где был сделан снимок.

И это сразу все прояснило. Я понял, что снимок был вырезан из районного еженедельника — их в Нью-Йорке выходит десятка два — другими словами, я мог не обременять себя прочесыванием центральных ежедневных газет.

Потратив две минуты на консультацию со своим приятелем в одной из наших бульварных газетенок, я сузил круг своих поисков до двух изданий. После того, как я понапрасну поднял среди ночи редактора одной из них, я позвонил второму и договорился с ним о встрече в его офисе через полчаса.

В редакции мы с ним перерыли подшивки весны и лета четырехлетней давности, нашли фотографию и по подписи установили, что снимок сделал независимый фотограф Мори Фримен. После чего редактор любезно поднял свои бухгалтерские записи и сообщил мне, что чек за фото был выслан Мори Фримену по адресу Западная Семьдесят третья улица, дом 632. К сожалению, оригинал, с которого был сделан газетный снимок, не сохранился, поскольку предложенная фотография была явно одноразового употребления.

Я воспользовался телефоном редактора и, позвонив в Бюро криминальной информации, узнал, что убийство ювелира произошло за четыре дня до публикации фотографии в газете, после чего позвонил в отделение — узнать, не вернулся ли Стэн из «Бельвю».

Он ещё не вернулся, но дежурный сказал, что для меня лежит записка с просьбой как можно скорее связаться с лейтенантом Крисом Миллером с Двадцатого участка.

Что я и сделал, вернувшись в отделение.

— Пит! — радостно сообщил мне Миллер. — Мы тут нашли клад!

— Как это, Крис?

— Помнишь, я тебе говорил, что мы проверяем найденный у Дугана ключик от банковского сейфа?

— Помню.

— Ну так вот, наши поиски увенчались успехом. В сейфе обнаружились тридцать две «штуки». Банкноты были так плотно набиты, что он, наверно, заталкивал их туда шомполом.

— Я не ослышался? Тридцать две тысячи?

— Да, он ограбил салон красоты на вашем участке. «Турейн». Насколько я знаю, ты беседовал с владельцем по поводу убийства?

— Да. Фред и Линда Томпсоны.

— Верно. Так эти Томпсоны организовали у себя подпольный абортарий вот откуда у них такие огромные деньжищи.

— Откуда ты все это выведал, Крис? Неужели Дуган раскололся?

— Нет. Дуган молчит как рыба — и Томпсоны тоже. Томпсоны уверяют, что они в жизни не держали в руках больше двух сотен наличными. Они говорят, что Дуган украл эти деньги где-то в другом месте.