— Я, — ответила она робко.

— Там у вас бомжи в одном месте собрались, что-то ищут. Может, ценное что ищут? — предположил я и оглянулся на свалку.

В самом деле, чуть правее труб собралась горстка людей и два бульдозера. Наверное, весть о ценной сумке успела облететь свалку.

— Я проверю, — сказала женщина, — что там случилось.

Теперь можно не сомневаться, что труп, если он здесь есть, скоро найдут. Великое дело — материальная заинтересованность.

Вокзал. Вовсе не потому, что мне некуда больше податься. Наверное, линии жизни человеческой пересекаются на вокзалах. Кстати, и телефон под рукой.

В кабине жарко, душно так, что рубашка сразу прилипла к телу. Набрал номер и услышал мягкий женский голос. У Риты очень мягкий голос, словно у мурлыкающей пантеры.

Правда, не знаю, могут ли пантеры мурлыкать. У этой, во всяком случае, получалось неплохо.

— Ну что, — насмешливо спросила она, — решил все-таки позвонить?

Говорила она так, словно поставила на мне крест и я интересую ее не больше, чем прошлогодняя трава.

— Сначала ответь мне на несколько вопросов.

— Ладно, минут пятнадцать у меня есть. Кстати, нашел этот таинственный труп? Ну и напугал ты меня вчера.

— Труп? — переспросил я. — Думаю, его обнаружат в ближайшие часы. И знаешь, где? На свалке, городской свалке.

— Почему там? Причем тут свалка? — спросила она после паузы, чуть более продолжительной, чтобы быть естественной.

— Сдается мне, в то время, пока я находился в твоей квартире, во двор заезжал мусоровоз. Мы даже видели его потом, на улице. И заикающегося водителя тоже видели. Угадай, как можно убрать тело, если во двор заезжал фургон с вместительным бункером, а больше — никого. Унести на плечах? Насчет оживших покойников, — я вдруг осекся и вспомнил руку на подоконнике. Пот, струившийся по спине, из горячего превратился в ледяной. Но я пересилил себя:

— В оживших покойников я не верю, договоримся сразу.

Кстати, я ведь не спрашиваю, где работает твой муж, я это и без тебя знаю.

— Виктор… Нет, зачем бы он это сделал? Убить он не мог.

— А спрятать труп? Чтобы избавить кое-кого от неприятной истории.

— Кого? — она фыркнула.

— Прежде чем труп найдет милиция, — я продолжал, — а потом найдет и твоего мужа, прежде чем он начнет отвечать на вопросы в казенном доме, где каждый надеется что-то утаить и выкрутиться, пусть он со мной поговорит.

— Виктор сегодня будет поздно, он в ресторане встречается…

— Значит, мы увидим его там. Нельзя упустить время.

— Хорошо. Но он не замешан, ему незачем было… А вдруг он не придет в ресторан?

— Тогда просто посидим там вдвоем. Надеюсь, он не будет против.

— Я у него не спрашиваю, — отрезала Рита.

Вот так-то. Приятно иметь дело с самостоятельными женщинами. Во всех отношениях приятно.

Только я собирался найти убийцу и привести его к воротам тюрьмы, толкая перед собой, а вовсе не затащить ее в постель.

Она появилась из такси, стройная, в облегающем черном платье с глубоким вырезом. Увидела мое состояние, и глаза ее вспыхнули торжествующим звериным огнем. Это меня доконало окончательно.

— Смотри, уже очередь, — сказал я, — мы стоим в самом конце. Как тебе это нравится? Я сто лет не стоял в очередях.

Она пожала плечами, потом решительно подошла к стеклянной двери и поманила швейцара. Тот сидел возле пустующего гардероба и читал газету. Мельком взглянул на нас и сразу кивнул в сторону таблички — «Мест нет».

— Это самый приличный ресторан у нас в городе. Поэтому все хотят попасть, — Рита посмотрела на меня. — Что будем делать? У Виктора здесь работает приятель, официант. Но как его позвать?

Я нащупал в кармане деньги, незаметно достал, и, расправив, прижал ладонью к стеклянной двери. Так, что купюру можно было увидеть только изнутри. Очередь пока спокойно наблюдала за нашей попыткой прорваться. Видимо, не воспринимала всерьез.

Швейцар, отложил газету, встал, подошел, отодвинул засов и открыл дверь на ширину ладони.

— Только не отдави мне пальцы, — я протянул ему деньги, — а то будет совсем свинство.

— Позовите Юру, — сказала моя спутница, — он такой, с черными усами, официант.

— Сейчас, — хрипло ответил швейцар, снова запер дверь и шаркающей походкой пробарражировал за занавески, скрывающие вход в зал. Ждать пришлось долго. Очередь завибрировала и начала нас подозревать. Наконец он вернулся и прохрипел:

— Одно место, только женщину пущу. Я внимательно посмотрел на него и поинтересовался:

— А мне как, на улицу в миске пожрать вынесешь?

— Сказано, только женщину.

— Вы объясните, что нас двое, — заволновалась Рита. — Нас двое, понимаете? Скажите это Юре.

— Сказал, — швейцар неопределенно махнул рукой в сторону занавески. — А он сказал: могу посадить только женщину.

— Это какое-то недоразумение, — она посмотрела на меня, — что делать?

— Идите, — посоветовал я, — сами все объясните вашему знакомому. Все-таки надежнее, чем через этого Гермеса, — я кивнул на швейцара.

— Почему Гермеса? — не поняла она.

— Посланник богов. Быстрый, как молния. И столь же сообразительный.

— Ладно.

Она прошла, а я остался. Очередь готова была меня разорвать. Я пока упирался, но коллектив всегда сильнее. Особенно обиженный коллектив. Занавеска затрепетала, и кто-то позвал швейцара. Я не видел лица окликавшего. Но через минуту страж ворот приоткрыл дверь на ширину ладони, поманил меня. Очередь замерла, как удав в зарослях бамбука. Только хвост подрагивал от любопытства.

— Обойди вокруг здания, — тихо сказал швейцар, — во дворе служебная дверь, зеленая такая.

Врата закрылись, швейцар вернулся к своей газете, а люди в очереди ликовали — не прошел! Каждый из них чувствовал себя пограничником.

Когда я зашел во двор, то сразу увидел — возле зеленой двери стоит и нервно курит высокий парень с черными обвислыми усами. Увидев меня, он широко улыбнулся и помахал рукой. Улыбка была деланная — под усами прятались жесткие складки. А вот махал он приветливо.

— Ты с Ритой пришел, да? — спросил он.

— Точно.

— С ней не пропадешь, она баба знаменитая, — он похлопал меня по плечу и повел за собой…

Впереди — тусклый закуток, заставленный коробками и всяким хламом, и дверь.

— Дальше куда? — я озираюсь в недоумении.

— Прямо, — сказал официант, — там тебя ждут.

И он исчез. А я последовал его совету. Помещение за дверью было без окон и заставленное перевернутыми столами и цинковыми ведрами. Только одно место было расчищено — у стены напротив. Там в потрепанном кресле сидел мужчина. Он закинул ноги на поломанный столик перед собой, откинулся назад и внимательно рассматривал меня. Ясно, что он пытается показаться вялым и безмятежным, вот только глаза не безмятежные, этого не скроешь. Надо ли говорить, что я сразу узнал его. Хотя видел всего один раз, да и то в темноте.

— Виктор? — спросил я. — Ваша жена…

— П-пока что моя, — перебил он, заикаясь, — или ты с этим не совсем согласен, а, п-приятель?

— Я пришел не за тем…

— А мне нап-плевать, зачем ты п-пришел, — снова насмешливо перебил он. — И запомни, не ты п-пришел, а я разрешил тебе прийти. Если передумаю, то тебя выкинут отсюда п-пинком под твой тощий зад.

Я почувствовал перед глазами розовую пелену, словно тюлевые занавески… у меня всегда так, когда невмоготу и надо дать кому-нибудь по морде.

— Я не ссориться пришел, — усилием воли я раздвигал розовый туман перед глазами, — и мне вовсе нет дела до твоей жены.

— А чего т-тебе надо?

— Уже ищут, — сказал я. — На свалке труп…

Он ударом ноги отбросил столик и вскочил так молниеносно, что я только успел заметить, как в кулаке зажат маленький черный кастет. От кастета я увернулся, но, перехватывая руку, получил, левой в скулу. Вокруг все запрыгало, он попытался несколько раз врезать мне ногой, но мы переплелись слишком тесно для хорошего удара. Все же в какой-то момент я ослабил хватку, а он только этого и ждал, ударом локтя свалил меня с ног.