- Ты нам жизнь спас, - произнес Белый князь.
- Только не воображай, что я сделал это из большой любви к тебе. Благодари лучше свою девчонку. Она все-таки моя сестра... Что ты тут смешного нашел?
Оливул спрятал улыбку.
- Так, ничего, - он встал и поднял дрожащую всем телом девушку. - Все в порядке, Юля.
- "Все в порядке" я слышала и там! - она указала на обрыв.
Донай расхохотался.
- Наслаждайтесь свежим воздухом, - бросил он. - Случай представится свидимся.
- В Структуре гуляет смерч, - предупредил Оливул, заметив, что Красный князь готовится открыть врата Надмирья.
- Знаю, прорвусь как-нибудь, - отозвался тот, не оборачиваясь.
- Знаешь? - Белый князь насторожился. - Постой, Донай. Уж не смерч ли заставил тебя завернуть в этот Мир?
Ви-Брук нехотя вернулся на шаг назад.
- Ну да, а что ты так перепугался? Забыл, как по Структуре пешком ходят?
Юлька испытующе смотрела на друга.
- Ты думаешь, нас троих заманили сюда? - шепотом спросила она.
Оливул взглядом дал понять, что думает именно так, и опять обратился к кузену.
- Как давно ты здесь?
- А какая разница! Я намереваюсь пробиться сквозь смерч, и если я не сделал это раньше, то только потому, что был не в форме. А сейчас - счастливо оставаться!
Белый князь отрицательно качнул головой, когда Юлька хотела было окликнуть брата еще раз, и направился к оборванному краю площадки.
Донай пошел вдоль кустарника, подыскивая место, где бы без помех открыть окно в Структуру, как вдруг его внимание привлек отблеск солнца, мелькнувший в листве. Он замедлил шаг, разглядывая предмет. Догадка переросла в уверенность: между ветвей прятался невидимый с поляны стрелок с арбалетом и со стрелой, готовой сорваться с тетивы. Красный князь обернулся. Оливул изучал камни возле края обрыва, Юлька стояла в метре от него также спиной к зарослям. Донай проследил за направлением прицела: мишенью был избран Бер-Росс. Еще не успев осознать, что делает, он в три прыжка оказался возле брата и сбил его с ног. Щелкнул затвор, тетива пропела короткую противную ноту. Что-то врезалось в грудь. Падая, он подумал, что всего-навсего споткнулся, но под правым плечом хрустнуло и по телу прокатилась боль.
Ш 6 Ч
Оливул вскочил, в одно мгновение материализовал образ меча и кинулся за арбалетчиком. Все произошло настолько стремительно, что Юлька, обернувшись, застала уже последствия случившегося: Белый князь осторожно осматривал заросли, держа оружие наготове, а Ви-Брук неуверенно поднимался с земли.
Изумленная и настороженная, девушка приблизилась к брату.
- Донай, что ты еще придумал?.. Донай!
Под его лопаткой показался наконечник толстой стрелы, с которого вяло капала на камни темная кровь.
- Я в седле, - пробормотал Красный князь и потянулся к древку, торчащему из груди.
Сестра схватила его за руку.
- Не смей! Ты истечешь кровью!
- Без тебя знаю, - он высвободил запястье, быстро обломил оперение и тяжело выпрямился. - Не надейся, убить меня не так просто.
Подбежал Оливул.
- Что с тобой, Донай?
- Не видишь? - усмехнулся тот. - Стрелу словил. А ты со снайпером познакомился?
- Поблизости никого нет. Донай, это серьезная рана, и...
Красный князь отпрянул, когда брат хотел взять его за плечо.
- Сам справлюсь, не впервой.
Вдруг земля под ногами внемиренцев дрогнула, угрожая новым обвалом.
- В Надмирье! - крикнул Бер-Росс.
Юлька не медля распахнула Структурный вход и окунулась в иное измерение, уверенная, что братья последуют за ней, но Донай спасаться бегством не собирался. Он демонстративно отступил от черного зигзага и был несказанно удивлен, когда Оливул, отложив всякую дипломатию, быстро сформировал рядом с ним новые ворота и бесцеремонно втолкнул его на Путь.
- Какого черта?.. - прохрипел Ви-Брук, уставившись на кузена.
- Молчи, - жестко велел тот, продолжая держать упрямца за руку, и громко позвал: - Юля!
Его зов пролетел по Структуре. Ответа не последовало, девушка была далеко.
- Отпусти, - Донай попытался вырваться. - Что ты от меня хочешь?
Белый князь наклонился к его лицу.
- Я хочу, чтобы ты остался в живых. Мне безразлично, кем ты меня считаешь - главным своим врагом, воплощением зла или самим дьяволом... Юля!
Он разглядел ее в трех Путях от себя.
- Я иду! - донеслось в ответ.
Оливул оглянулся. Тот самый вихрь, который вынудил их завернуть в пустынный Мир, неукротимо приближался. Ни ускользнуть от него, ни спрятаться теперь возможности не представлялось. Воспользовавшись последними мгновениями порядка, Белый князь вновь послал свой голос к подруге.
- Нет, Юля! Найди Волка, приведи помощь!
Услышала она или нет, Бер-Росс не узнал, поскольку бунтующий хаос обрушился на Путь. Структурные силы захватили внемиренцев и понесли по пространству. Каналы, Миры, дыры, воронки - все смешалось в неразделимый ком. Исчезли направления и опоры, целостность канула в рой мелочей, понятия тела и сознания - и без того весьма условные в Структуре - перепутались окончательно, и чтобы сохранить свое "я", требовалась сильная воля и упорное стремление к обозначенной цели. Оливул знал это теоретически, но ориентир в пространстве заранее определить не успел. Единственной его мыслью было: любой ценой удержать брата. Какое-то время Донай боролся с вихрями сам, но вдруг его тело обмякло, и Белый князь с ужасом понял, что теряет его.
- Нет! - крикнул он и, попавший в объятия страха, не услышал сам себя.
Голос, слух, зрение, чувства отказывались подчиняться, натянулась и готова была лопнуть тонкая нить, соединяющая рассудок и сущность.
Но накатившаяся паника неожиданно сменилась уверенностью, будто сошедшей свыше. Оливул сконцентрировал силы. Как ему удалось встать на Путь и втащить за собой раненого, он не помнил, но упругий поток подтолкнул обоих к границе Мира и бросил в тьму земной ночи. Промозглый ветер обволок пришельцев тучей мелких льдинок, беспощадно хлеставших по лицу. Структурный вихрь сделал последний виток, и внемиренцы очутились на мраморном полу холодного зала. Не медля ни секунды, Оливул вскочил и приказал высоким двустворчатым дверям затвориться. Заскрипели век не смазанные стальные петли, ворота качнулись раз, другой и, сражаясь с бураном, потянули навстречу друг другу массивные створы. Гулкий удар возвестил о выполнении приказа, и в зале стало тихо.