Следующий звонок Виктории был Марку. - Как дела с оформлением документов? - Все в порядке, моя красавица, - протянул Марк, - не беспокойся.
"Фамильярничает, - усмехнулась про себя Виктория, - чувствует как собака мое настроение и подлаживается под него".
Марк Борисович Фридман обладал уникальной, по мнению Виктории, способностью - угадывать её настроение и мгновенно реагировать на его перепады. Виктория была осторожна и недоверчива, но Марк пользовался её особым расположением. Это был друг, проверенный временем и жизнью.
На работе Виктория первым делом вызвала Лену. С тех пор как она посоветовала Виктории обратиться в "Башню Мерлина", Виктория на эту тему с секретаршей не разговаривала. А Лена ни о чем не спрашивала. - Молодец, Лена, большущее тебе спасибо. - За что, Виктория Сергеевна? - За вовремя данный совет. За "Башню Мерлина". - Значит, вы... были там? Я хотела, но боялась вас спросить. - Совершенно напрасно. Я не съем, - улыбнyлась Виктория, отлично зная, что её сотрудники до смерти боятся попасть впросак своими вопросами или выйти за рамки установившихся отношений. С годами Виктория все ощутимей чувствовала в себе восточную кровь. "Кто знает, может в своей прошлой жизни я была каким-нибудь восточным деспотом". Правда, этими мыслями Виктория ни с кем не делилась, так как прекрасно понимала, какую реакцию она прочтет в глазах своего собеседника.
- Да я была там, - продолжила Виктория. - И мне очень помогло. Как это такая замечательная мысль могла придти тебе в головку?
- Ко мне? - на секунду девушка растерялась. - Я просто хотела помочь вам, Виктория Сергеевна. Я так рада, так рада, - голос Лены звенел от волнения.
"Сентиментальность, - улыбнулась про себя Виктория, - наивная сентиментальность, которая быстро проходит от нашей циничной жизни".
К Леночке Виктория относилась по особенному. Три года назад она взяла её из интерната. Они познакомились, когда чета Кричевских вместе с другими известными деятелями политики, культуры и шоу-бизнеса посетила один из подмосковных интернатов во время проведения благотворительной компании. По традиции были сделаны дорогие подарки, а на расчетный счет заведения переведена солидная денежная сумма. С речами в актовом зале уже выступили Андрей, депутат Госдумы Владимир Голованов, певица Людмила Ракитина. Кирилл Белозерцев, народный артист России произнес прочувствованную речь, а под конец чуть не прослезился, говоря о морали, возвышенности духа и той бедности, которая согласно библейским заповедям не принижает, а наоборот, является благословением свыше и испытанием, посланным Господом Богом.
"Хоть бы Господа, тут не привлекал, - поморщившись подумала Виктория. - Все знают, что у тебя уже третья семья. Причем, ты оставил старую больную жену без копейки денег и без квартиры, вышнырнув буквально на улицу. А она после смерти вашего единственного сына так нуждалась в твоей заботе и внимании. Так нет, окрутила какая-то провинциалка с двумя извилинами и толстыми икрами. Захотелось б.....ну старому потискать молодое тело. Через месяц она тебе уже рога наставила, а ты ничего замечать не хотел. Пускал сопли на каждом углу: "Моя Валечка, моя Валечка..."
Виктория незаметно вышла в коридор, чтобы не слышать этой словесной патоки. Голос актера потрескивал как старый стеклярус, который в любой момент мог рассыпаться в руках от ветхости. В коридоре Виктория увидела девушку. Она стояла у окна и смотрела во двор. Виктория подошла к ней.
- Ты почему не в зале?
Девушка подняла голову. Светлые длинные волосы и большие печальные глаза. - А зачем? - равнодушно спросила она.
Виктория растерялась. - Как зачем? Вам там подарки делают, рассказывают о себе. Неужели ты не хочешь послушать? - Нет. Я не верю. Чему? - Ни подаркам, ни словам.
Девушка повернулась к Виктории спиной и уже хотела уйти.
- Подожди, - окликнула её Виктория. - Почему ты не веришь? - Потому что это все... так. Поговорили, всунули и уехали, а мы остались.
Виктория почувствовала странное смятение. - Вот вы, - в голосе девушки прозвучал вызов, - молодая, красивая, богатая. Вы представляете, каково быть здесь - все равно, что в монастыре или на необитаемом острове. Только за нами никогда не придет корабль и не возьмет на большую землю. - Но почему... - запнулась Виктория. - Как тебя зовут? - Лена. - Вы Лена скоро выйдете отсюда, будете учиться, работать, перед вами откроется совсем другая жизнь. - Другая, - горько усмехнулась девушка. - Откуда она возьмется эта другая жизнь? Жилья нет, платить за учебу я не смогу. А как работать, где?
Внезапно Виктория приняла решение. - Оставь мне свои координаты: фамилию, имя. Я скоро приеду за тобой и постараюсь что-нибудь сделать. Мой муж, Андрей Кричевский - владелец телевизионной компании "Телевизион коммуникейшен". Я постараюсь устроить тебя на работу, подумаю насчет жилья, скорее всего, это будет студенческое общежитие. Ты сможешь учиться в вечернем институте. Хорошо? Договорились? - улыбнулась Виктория.
Девушка смотрела на нее, широко открыв глаза. Неожиданно она нагнулась и поцеловала у Виктории руку.
У Виктории на глазах выступили слезы.
- Не надо, Леночка... все будет хорошо. Не плачь. Возьми мой носовой платок. - Виктория прижала Лену к себе. Она испытывала сильное волнение, потому что Леночка напомнила ей другую девушку, которую она как ни старалась, так и не смогла забыть.
Через месяц Виктория забрала Леночку. Ей пришлось выдержать малоприятный разговор с директором интерната Любовью Ивановной Воропаевой, дородной сорокалетней женщиной с глазами навыкате. Вначале она лебезила перед Викторией, пытаясь понять: что ей нужно. Потом Воропаева перешла на более хамский тон, заявив, что Виктория Кричевская не имеет никакого права распоряжаться чужой судьбой; здесь нужны соответствующие документы из Министерства образования. Надо послать туда официальный запрос и ещё неизвестно - какой придет ответ... Маленькие глазки Любови Ивановны тем временем буравили Викторию. Та хладнокровно прервала затянувшийся монолог, сказав, что она лично готова выложить определенную сумму Любови Ивановне на нужды вверенного ей заведения. Директриса подняла планку вдвое выше. На что Виктория заявила, что ни копейки больше она не получит, а если будет упорствовать, то Виктория пришлет сюда налоговых инспекторов и комиссию из членов благотворительного комитета, которую возглавляет её муж, так что лучше решить этот вопрос мирно и без лишнего шума.
Хозяйка интерната была женщиной недалекой, но на своем уровне секла четко. Она смекнула, что с Викторией надо вести себя поосторожней и сделать так, как она хочет - иначе хлопот не оберешься, а то и вовсе лишишься теплого места. Воропаева снова рассыпалась в любезностях и заверила Викторию, что все будет так, как она пожелает. Но под конец, все - таки отпустила колкость, заметив как бы между прочим, что Лена нечиста на руку.
Ни слова не говоря, выложив деньги на стол, Виктория покинула кабинет с чувством отвращения и брезгливости, словно она наступила на дерьмо в сортире.
Леночку Виктория сначала устроила помощницей телередактора, а потом референтом. Девушка все схватывала на лету, и когда Виктория время от времени интересовалась свой подопечной, то слышала о ней только хвалебные отзывы.
Виктория не знала, что Леночка, отчаянно, самозабвенно в неё влюбилась как в дореволюционное время застенчивые институтки влюблялись в своих классных начальниц. Леночка ни на минуту не забывала ЧЕМ она обязана Виктории: и работой, и жильем и своим. будущим, которое уже не пугало её.
Как самую дорогую реликвию девушка хранила белый кружевной платок Виктории. Часто она доставала его из косметички и прикладывала к губам, вдыхая нежный, едва уловимый запах духов. А когда после смерти мужа Виктория возглавила холдинг, она взяла Лену к себе в секретари. Лена быстро вошла в курс дела и стала для Виктории хорошей помощницей. Ей казалось, что сбылись все её самые радужные мечты и желания...