- Покончим пока с этим. У меня к вам дело. Нам прислали начинку к головке, она не соответствует маркировке и весу, указанным в документации.
- Ну и что. Мне неделю назад прислали из института письмо с просьбой внести исправления в чертежи.
- Почему же мы не знали об этом? Где это письмо?
- Оно у меня в сейфе.
- Я могу получить эту бумагу.
- Конечно. Но из-за твоей прихоти я не понесусь к себе в кабинет сейчас, кончу все дела и отдам. Приходи завтра.
- Но завтра пуск.
- Тогда после завтра...
Я понял, что разговор окончен, а письмо он мне не отдаст.
В первом отделе, я запросил документацию по изделию И-113.
- Изменения документации на это изделие приходило?
- Нет, - ответила женщина, за окошком.
- Тогда посмотрите за последние две недели, была ли переписка с главным из этого института.
Она смотрит журналы.
- Да, неделю назад пришло письмо на имя главного. Мирон Иванович расписался за него и взял.
- Письмо секретно?
- Нет, для служебного пользования и главный его обещал вернуть...
- Хорошо. Я тогда посмотрю эту документацию и через десять минут верну вам.
На следующий день к нам прикатили гости. Все идет как и в предыдущие пуски, мелькают генеральские лампасы, отменные гражданские костюмы. Несколько человек мне знакомы, они здороваются или кивают головами. Вездесущий Митрофан Иванович похлопывает меня по плечу.
- Все воюешь...
- Я уже не в силах доказывать простые вещи.
- Понятно. Поэтому и решил уйти?
- И из-за этого тоже. Больше всего меня доконали с Машей.
- Это с вашей невестой?
- Да. Издан приказ, ради не разглашения тайны, производить отбор всех заболевших неведомыми болезнями на этом полигоне и отправлять их в спец изоляторы.
- Я знаю о нем, сам визировал.
- Так вот, из-за этого приказа пришлось Машу украсть из больницы.
- Вон оно как. И вы узнали, кто готовил документы?
- Узнал.
- Может ради этого не стоит рвать с работами, имеющими государственную важность, очень существенных для обороноспособности нашей страны.
- А кто вам сказал, что только возник конфликт из-за Маши. У нас с лишком разные подходы к делу с Мирон Ивановичем.
- Ладно. После этого запуска, я с вами еще поговорю. Решим все здесь на месте.
Я последний раз обхожу цель. ДОТ ощетинился пушкой, установленной на запад. У входа несколько солдат курят сигареты.
- Вы на каком этаже разместились? - спрашиваю их.
- На втором.
- А ниже народ есть?
- А как же. Все как по норме.
Дом пуст, везде установлена специальная аппаратура улавливающая виброшумы. В дальних блиндажах хохочут, заводилы травят анекдоты. Еще дальше разместилось несколько стальных колпаков для кинооператоров. Пока они пусты. Завтра здесь будет испытана никем еще не опробованная система "Сирена".
Командный пункт, как всегда заполнен. Вырви Глаз стоит перед пультом управления, я, одев наушники, стою рядом. Где то прижался к шкафам Виктор Сергеевич, а активный Мирон Иванович, что то рассказывает своим знакомым. Как всегда, за Вырви Глазом разместился капитан Самсонов и раскинул свои локаторы-уши. Гул гостей прерывает Вырви Глаз.
- Внимание, десяти минутная готовность.
Затикал метроном. На экранах мониторов показалась установка, вокруг нее бегает расчет, устанавливая ствол в направлении цели. Кто то сзади хлопает меня по плечу. Я оглядываюсь. За спиной Митрофан Иванович и какой то мужик. Оттягиваю наушник.
- Здесь гости интересуются почему "Луна" почти в вертикальном положении, - зам министра кивает на незнакомого мужчину.
- Цель от нас почти в десяти километрах и чтобы наводить ракету точнее лучше иметь набор высоты.
Мужик кивает. Я опять опускаю наушники и пытаюсь уловить команды и ответы операторов. Все таки немного подстраховываю Вырви Глаза.
Пошли последние секунды старта. Ракета сорвалась с направляющей и пошла в небо. Мы внимательно наблюдаем за мониторами. На центральном показался крест и тут же Вырви Глаз и операторы совмещают перекрестия ракеты и цели. Стремительно растет карта и вдруг встряхивается, потом наплывает земля и все пропадает...
- Отделился корпус головки. Сейчас изделие на зонтике медленно опускается на землю и вот-вот начнут работать излучатели.
Другие мониторы фиксируют облачко пыли над ДОТом и тут... На мои уши начал довить резкий, тонкий звук пилы. Он увеличивается и я вижу, как заметались гости. Звук врывается в мой мозг и я начинаю корчиться и орать, прижимая к ушам наушники, потом теряю равновесие и падаю на пол. Чье то тело сваливается на меня и придавливает... голову. Жуткий звук парализовал каждую клеточку. Когда он прервался, я еще долго неподвижно лежал и ждал пока звон из головы медленно исчезнет, потом стал отталкивать лежащего на мне человека. Это Вырви Глаз. Его лицо неузнаваемо. Поврежденный глаз лопнул, по искаженному лицу из под глазниц, из ушей, из носа и губ текут струйки крови.
- Валера, Валерка, ты меня слышишь?
Он неподвижен и я не прощупываю у него пульса. Оглядываюсь и ужас наполняет всего меня. Все гости, операторы неподвижно лежат и нелепых позах.
- Митрофан Иванович. Митро...
У него тоже лицо неузнаваемо, также струйки крови. Никакого движения.
- Кто-нибудь есть живой? - ору я. - Отзовитесь.
За пультом зашевелилась голова оператора, он как пьяный поднял ее и тупо посмотрел по сторонам, зашевелился еще один оператор. Он сорвал наушники и долго протирал виски.
- Что со мной, где я? - недоуменно смотрит он на меня.
- Помогите мне.
Один ничего не понимает, другой отрывается и шатаясь идет ко мне. Мы начинаем искать... живых.
Только через три часа пришла помощь. Мои призывы по радио, по телефонам не сразу доходили до людей. Медики долго пытали меня, куда подъехать, дежурный офицер у командующего, никак не мог его найти и когда они приехали, мы уже смогли отсортировать живых от мертвых.
Врачиха тампоном стирает с моего лица кровь.
- Как голова?
- Звенит, как пустой чугунный котел.
- Я вам дам таблетки. Раздавите их зубами и проглотите. Вы и еще два оператора еще хорошо отделались, остальные операторы в тяжелом состоянии отправлены в больницу, я предполагаю, что у вас были наушники и это как то спасло...
Я жую противные таблетки и кислый вкус остается во рту.
- А как остальные?
- У кого не было наушников погибли, а вон те двое по-моему помешались.
Она указывает пальцем на носилки. Я узнаю на одних Виктор Сергеевича, на других - незнакомого военного. Глаза их открыты, а губы шевелятся.
- Вам, все равно надо обратиться к врачу. В правом ухе сильно кровоточит. Как бы не лопнула перепонка. Возьмите марлю, прикладывайте...
Врачиха стала собираться.
- Вы сейчас куда?
- Туда, в глубину леса, там тоже стягиваются машины. Как передали из диспетчерской, у какого то ДОТа много погибших и пострадавших солдат.
Она уходит, а я все разеваю рот, пытаюсь уменьшить звон в ушах.
Неожиданно в пультовой появляется фигура командующего.
- Вы в состоянии говорить? - обращается он ко мне.
- Да.
- Вы один из инженеров, проводивших запуск?
- Да.
- Объясните, что произошло...
Комиссия прилетела на следующий день. Я долго им рассказывал как производились испытания и что получилось.
- Скажите, а об изменении чертежной документации вам что то известно? спрашивает меня генерал из технической академии.
- Нет. Но нам перед пуском прислали изделие И-113М вместо И-113 и причем оно по весу было больше указанного на пятьсот грамм. Руководитель испытаний сразу заметил это и доложил мне. Я за разъяснением обратился к моему руководителю Мирон Ивановичу, на что тот ответил, что действительно, неделю назад прислали изменения в проект и он у него в сейфе и ничего такого... там нет. Он так и не передал мне эти документы.