Америка... обетованная страна журналистов!..
А невеста Дэнни Велло? На допросе коронера она показала себя незаурядной дипломаткой. Она знает Дэнни Велло не более одного года... Она не знала, по крайней мере, не интересовалась его прошлым, его подвигами... Для нее он был не более и не менее как мирный коммерсант... Где был его магазин? Гм.. Она не знает... Она также не заметила, как выглядели убийцы... Она даже не могла бы приблизительно опознать их, если бы состоялась очная ставка...
Она закончила свои показания потоком слез...
Ладно! Невеста Дэнни Велло может отправиться домой с миром...
Ей нечего бояться, что ее выведут на фатальную прогулку.
Когда заседание судебной следственной комиссии было закончено, оба шикарных "мистера" вышли к подъезду и сели в большой роскошный лимузин. За то, что я осмелился обратить на них, быть может, слишком нескромное внимание, они наградили меня недружелюбным взглядом. "Мол, куда ты свой нос суешь!".
* * *
Похороны Дэнни Велло были красивы.
В газетных некрологах всесторонне освещались его преступные подвиги и без всякой иронии добавляли, что он также участвовал в общественной жизни. Вы слышите? Опасный преступник и общественная деятельность!
Вот фраза, которую я сам читал в газете "Чикаго Дэйли Ньюс" от 14 августа 1930 года:
"Он (т.е. Дэнни Велло) принимал активное участие в политической деятельности демократических организаций области Запада".
Что можно к этому прибавить? Сочная фраза!
Изумительный альянс форума и публичного дома!
Герой избирательной урны очутился в... погребальной урне!
Великие принципы демократии и свободы, поддерживаемые "вернейшими из верных".
Вместо политического маневра последней минуты - последняя минута ненавистных соперников.
Пышные похороны... Недоставало только, чтобы за гробом Дэнни Велло, одного из опаснейших преступников, шла многочисленная и избранная публика...
На следующий день я отправился в кабинет американского института криминологии, где встретил ученого профессора Джона Ландеско. Он искренне смеялся над моей наивностью, удивительной европейской наивностью:
- Но вы, месье, не удивляйтесь, так как похороны бандитов, конечно, самых известных, совершаются с большой помпезностью. Часто за их гробом шествуют люди весьма высокопоставленные, что служит лучшим доказательством связи мира порока и преступления с миром политики... по меньшей мере с частью политических кругов. Когда Джим Колоссимо, которого можно называть творцом бандитизма в Чикаго, был убит своими врагами, за его гробом следовала большая толпа, состоявшая из содержателей игорных притонов, публичных домов... трех судей, восьми членов городской думы, одного генерального прокурора и даже одного члена Конгресса...
- Что? Конгресса?
- Да... И это пример - один из сотен.
Профессор Ландеско является авторитетнейшим историком чикагского бандитизма. Он рассматривает бандитов с курьезностью ученого, исследующего под микроскопом движения муравья. Он совершенно беспристрастен, как политик, и не испытывает никакого неприязненного чувства к кому-либо. Я очень доволен, что могу опираться на такой высокий авторитет.
Я, между прочим, полюбопытствовал разыскать счета о расходах, вызванных похоронами некоторых бандитов, убитых своими противниками... Счета не вызывают сомнений, и я сделал весьма интересные открытия.
Так, например, бандит О'Баннион был положен в гроб, за который его вдова заплатила... десять тысяч долларов. На похоронах присутствовал "человек со шрамом", т.е. Аль Капоне, и... пять судей. Среди народных судей находился также судья Шелмен, который, судя по скандальным разоблачениям о бандите Зюте, получал из бандитских сундуков значительные суммы...
Как рассказывают, на этих похоронах самые закоренелые бандиты, убивавшие десятки людей, плакали, как дети... Венков и цветов было так много, что улицы были наполнены благоуханием.
- Самый лучший спектакль, который я когда-либо видел в своей жизни, сказал мне капитан Джон Стиг.
Он говорил это весьма серьезно и вместе со своим другом писателем Джемсом О'Доннеллем Беннетом (весьма почтенным и интересным человеком, ничего общего со Спайк О'Доннеллем, конечно, не имеющим) уверял меня, что похороны О'Банниона превзошли своей пышностью похороны президента Вудро Вильсона и даже торжественное перенесение праха Карла XII, при котором он присутствовал в Стокгольме.
Только духовенство в этом отношении блюдет еще благопристойность и достоинство. Повсюду выполняется постановление кардинала Мендлейна, изданное им несколько лет назад, согласно которому духовенство не имеет права принимать участия в похоронах убитых бандитов.
* * *
Отказ духовенства не смущает бандитов и их союзников. Иногда политики сами замещают недостающих священников.
При похоронах Джимма Колоссимо член городской управы Кофлин прочел "Ave Maria", за которым тотчас же присутствующие пропели гимн "Ближе к тебе, мой Бог", связанный в нашем воспоминании с гибелью "Титаника"...
Похороны бандитов, гангстеров, "рэкетиров" и бутлегеров всегда привлекают большие толпы. Иногда в кварталах Чикаго приходится прекращать движение на целый час...
Между тем ведь все знают, что тот, кому оказывают такие посмертные почести, воровал, убивал, вымогал, терроризировал...
Любопытство всегда увлекает!
В похоронной процессии ищут депутатов и... главарей банд... Смотрят, как плачут вдова и соучастники...
Вдова Бига Тима Морфи, ужасного подлеца, замешанного в партийной борьбе, в многочисленных ограблениях банков и торгово-промышленных обществ, - стала весьма популярной героиней только потому, что на другой день после свадьбы она снова стала вдовой другого убитого бандита - Дингбота Оберта.
- Я положила на их гроб одни и те же цветы, - гордо сказала она.
Похороны Дэнни Велло вышли, конечно, менее пышными, чем погребение О'Банниона и Колоссимо, но венок, положенный одним его политическим другом, был очень внушителен.
Верный своему покойному другу, этот политик последовал буквально интересному совету, даваемому хитроумными цветочными торговцами Америки тем, кто хочет выразить свою радость или печаль:
- Выразите это цветами.
Глава 12
Белая ночь в черном квартале
Сегодня опять два убийства!..
История чикагских бандитов повторяется каждый день. Как будто мистический дирижер повелевает ими.
Чарльз Мьюлкей, секретарь профессионального союза рабочих свинцового дела, и Бернард Реббери, которого газеты называют "злым гением", "тайным диктатором" этого союза, - убиты выстрелами из револьвера...
Союз рабочих свинцового дела является одним из тех рабочих синдикатов, которые наиболее часто подпадают под тайное разлагающее влияние гангстеров.
В последнее время этот синдикат "контролировала" банда Аль Капоне, а Чарльз Мьюлкей, павший сегодня жертвой своих врагов, был официальным представителем Вильяма Таглиа, бывшего каторжника, прозванного "Козел". Последний выполнял специальные поручения Аль Каноне, взявшего под свою высокую "опеку" в смысле racketeering союз рабочих строительной промышленности...
Новый начальник чикагской полиции, м-р Джон X. Элкок, действительно, достоин сожаления. Когда бедный Элкок вступил в исполнение своих обязанностей - это было в июне 1930 года, - он поклялся очистить Чикаго от крупных гангстеров, не оставить ни одного преступления безнаказанным и посадить в одиночную тюрьму полицейских, виновных в коррупции. Но... убийство Джека Лингла было уже одиннадцатым преступлением в течение первой недели его управления центральной полицией... Этого было достаточно, не так ли?
А сегодня? Сегодня произошло пятьдесят четвертое и пятьдесят пятое убийство, виновники которых не разысканы. И это все идет на счет бедного Элкока. А еще хуже этого - Аль Капоне "соизволил" вернуться в Чикаго, потому что ему немного жарко во Флориде. Спайк О'Доннель, второй "враг общества", покуда еще не проникся достаточным страхом, чтобы оставить Чикаго и бросить выгодные занятия поставщика угля для чикагского самоуправления. Что касается сомнительных полицейских, то, за исключением одного или двух "перемещений", они спокойны за свою судьбу!..