"Все это пахнет лишними неделями работы, - сказал сам себе Нестеров, да и условия для работы отвратительные, хотя бы потому, что кто поручится за то, что не будет третьего уголовного дела, уже по факту убийства Нестерова Николая Константиновича, 1944 года рождения, все еще партийного, не судимого, за границей бывавшего в служебных командировках, награжденного орденами и медалями, женатого, имеющего двоих детей, проживающего на Ленинградском проспекте в г. Москве, полковника милиции?".

Глава 8. Допрос

Начальник управления Прокуратуры СССР,

рассмотрев заявление подследственного Джу

рапова М.С. об отводе следователя по особо

важным делам Нестерова Н.К. по основаниям

личной неприязни, постановил: заявление Джу

рапова М.С. удовлетворить.

- Позволительно ли мне будет осведомиться, на каком основании вы, любезный полковник, позволили себе задержать меня? Ведь, насколько мне известно, вы юрист, сотрудник оперативного управления, а стало быть, можете задержать меня, однако у меня в кармане имеется документ, который вам не позволит сделать это. Случай? - оглядывая переделкинскую платформу, спрашивал Нестерова Джурапов.

- А я и не сомневаюсь, что у вас в кармане случай, - встрял в разговор писатель. - Я думаю, что и Николай Константинович не сомневается в этом.

Но бывший генерал не удостоил ответом бывшего капитана. И на помощь бывшему капитану пришел полковник Нестеров:

- Если вы имеете документ о признании черемушкинским Загсом Москвы вас умершим, достопочтенный Марат Салтанович, то кому, как не вам, бывшему секретарю райкома, потом обкома, потом тоже бывшему начальнику управления МВД не знать о том. Что органы дознания, к коим относится милиция, вправе задержать гражданина, помимо всех прочих оснований, еще и просто для выяснения его личности. Впрочем, вы, насколько мне известно, по образованию не юрист.

Марат Салтанович сделал движение обеими руками и плечами, показывающее, что он никуда убегать не собирается, на что Нестеров и его друг его отпустили, он сделал несколько шагов в сторону и сел на скамейку. Легко положил ногу на ногу, достал из кармана светлого плаща сигареты и, улыбнувшись, сказал:

- То, что это - я, вам еще придется доказывать. Но даже если вы пройдете все круги наших судов и сумеете доказать, что факт моей смерти был сфальсифицирован, то что дальше, дальше-то что? К уголовной ответственности я не привлекался. В кадрах МВД я больше не состою в связи со смертью. Для чего вам вся эта комедия - совершенно не могу понять. Более того, я скажу и вам (тут он повернулся к Нашему Герою), как известному всему нашему министерству сочинителю, что сейчас вот очень просто может произойти одна хорошая ситуация, да и то она обернется не в вашу пользу, в которой я сумею - сейчас, прямо здесь - поставить вас в совершенно идиотское положение и, еще более того, заставить наше тяжеловесное правосудие обратиться лицом к вам, а не ко мне.

- Вот как, - сказал Нестеров.

- Да, - улыбнулся Марат Салтанович. - Ну, что вы будете делать, если я сейчас кинусь под ближайший поезд? Вы представьте только себе. И дело не надо возбуждать по факту самоубийства. Прямо со справкой в кармане о том, что меня нет на свете, я это и сделаю. Но вся беда в том. Что физическое мое лицо, так сказать. Говоря языком закона, достаточно заметно на этой платформе, и вот эти люди, - прервал он сам себя, показывая на проходящих мимо в ожидании электрички, - они ведь не знают, что меня юридически нет, и они сумеют дать показания и опознают и вас. Николай Константинович, и вас, дорогой писатель. И тогда, может быть, на свет божий всплывет статья, квалифицирующая ваши действия как доведение до самоубийства. Но, может быть, вы собрались здесь для того, чтобы мне за что-то отомстить. Если это так, то я готов вас выслушать самым внимательным образом.

Нестеров, казалось, раздумывал. А Наш Герой некстати захотел перекусить. Поэтому именно он предложил своим бывшим коллегам пройти несколько сот метров до его домика, где и продолжить беседу.

- Я могу машину, - сказал Нестеров.

А когда все трое в нее уселись, причем генерал, по привычке, вальяжно на переднее сиденье, стало ясным, что машина двигаться не может. У водителя случился шок.

- Марат Салтанович, - пролепетал он, - здравия желаю, а чего ребята болтали, что вы... - он запнулся, - умерли?

- Так было надо в интересах дела, - сказал эксгенерал, на что писатель восторженно пхнул кулаком в бок Нестерова. Но Нестеров хорошо знал своего друга, поэтому к удару был готов, выдержал его с честью, не шелохнулся и только едва заметно подмигнул. Тут машина наконец поехала, но вскоре и остановилась, шофер остался за рулем, а все трое вышли из нее и направились через скрипучую калитку по дорожке к домику.

Марат Салтанович с видом хозяина сел, едва войдя в помещение, в кресло и жестом предложил сделать то же своим бывшим подчиненным, после чего мягко сказал:

- До следующей электрички у меня еще час. Ревенон а но мутон. - Его французский был безупречен.

Наш Герой разинул было рот, чтобы тотчас же ответить генералу, но, увидев угрожающую позу, в которую встал над ним Нестеров, вовремя осекся.

- Так чем может быть полезен вам покойник? Мертвым телом, как говорится, хоть забор подпирай, - снова заговорил Джурапов.

И тогда Нестеров удивил даже своего друга. Он вынул из кармана какие-то мятые бумажки и стал их расправлять на столе, испытывая терпение присутствующих.

- Некогда возглавляемые вами органы дознания, Марат Салтанович, существуют отнюдь не только для того, чтобы раскрывать преступления, но и, как вам известно, чтобы предупреждать их. Я не стал брать с собой папки дел, вы сможете сегодня же ознакомиться с ними в следственном изоляторе. Но вот постановление о вашем аресте... А по поводу мести - да. - уже тихо продолжил Нестеров, - я действительно хочу вам отомстить, гражданин Джурапов, и за то, что моя жена вынуждена была прятаться от вашей банды Бог знает где, и за сожженную машину моего друга, и за погибшего следователя.

Нестеров сделал паузу. Ею немедленно воспользовался Джурапов:

- Коля, я вас знаю много лет, если вы сейчас говорите серьезно, то говорите серьезно. Если я в чем-то подозреваем, то, как вы сами понимаете, от ваших услуг по производству дознания в этом деле я откажусь. И это будет законно. Хотя должен вам сказать, что вы были одним из лучших оперативников управления, и я помню восторженные письма преступников, которые хотели бы, чтобы именно вы занимались их проблемами, но...

Нестеров наконец кончил держать паузу и расправил обтрепанные бумажки.

- Вы меня перебили, Марат Салтанович, - сказал он сухо и по-милицейски. - К тому же я не произвожу никакого дознания, а выполняю сейчас роль информатора. Уже назначен по вашему делу и следователь и дознаватель. И как я вам уже сказал, в следственном изоляторе вы сегодня ознакомитесь с материалами. А пока вам для сведения названия. Имеющихся в моем распоряжении четырех документов. Первый: протест прокурора в отношении решения районного Загса о признании вас умершим; второй - акт экспертизы о вашей эксгумации. Кстати, где вы стащили розовый мрамор для могилы? Третий: постановление прокурора о возбуждении в отношении вас уголовного преследования по факту хищения в особо крупных размерах, между прочим, основанное на проверках экономического управления, подготовленных еще до вашей смерти, и четвертый: постановление прокурора о привлечении вас в качестве обвиняемого и заключении вас под стражу. Не без помощи общественности, Марат Салтанович, не без помощи общественности, которую в настоящее время представляет не состоящий в кадрах милиции писатель.

- Больше у вас нет никаких документов? - хмыкнул Марат Салтанович.

- Есть, конечно, - ответил Нестеров, - но вам, как гражданину, не облеченному властью работника органов, о них знать не положено, хотя, как старому знакомому, могу вам сказать: оперативное донесение органов внутренних дел с отпечатками пальцев. Фотографиями, указаниями экспертизы о том. Что вы - это вы. Я никогда не обманывал своих подследственных, и вы это хорошо знаете, поэтому готов произнести вам даже номера каждого из названных мной документов, но полагаю, что в этом нет особой необходимости.