«Почему ты не написала в своей книжке об обычае „хевра кадиша“? В нем по меньшей мере какой-то смысл».

«У меня, наверно, засели в памяти лишь те, которые меня мучили. А в чем заключался этот? Расскажи».

«Хевра кадиш» (погребальное братство)? так человек около десяти? брало на себя задачу помогать родным умерших. Братство доставало все нужное для погребения. От свидетельства о смерти до «миньян для кадиш» (десять человек для отпевания). Впрочем, отпевание обычно оно брало на себя. Самое же главное, оно обеспечивало родных умершего всем, что им было нужно для жизни в течение семи дней траура. Даже деньгами, если у них было пусто в кошельках».

«Это ведь очень здорово, Гиттель. Такие услуги и у нас следовало бы ввести, ? пошутила я.? Тебе, наверно, есть еще о чем вспомнить. Написала бы свои воспоминания. Жаль, если они уйдут вместе с тобой. В конце концов, обычаи и нравы, какими бы они. нам сегодня ни представлялись, являются частые истории культуры народа».

Я знаю, что у нас в ГДР многие этим интересуются. Как часто спрашивали меня читатели с сожалением, почему я не рассказала об этом побольше. Но я не ставила перед собой такую задачу.

Как ни приятно было это путешествие в страну детства, но мы вернулись в наше нынешнее время, в то, о котором мы всю жизнь мечтали. Рассказали друг другу, чем сейчас занимаемся. И чем больше не занимаемся. Не хочу рисовать здесь портрет подруги моего детства, хотя это меня увлекло бы. Но она сама решила рассказать о своей жизни. Не хочу отбивать у нее хлеб. Только одна деталь: сорок шесть лет Гиттель проработала секретарем у одного и того же шефа. С 1931 по 1977 год. С перерывом в годы фашизма. Это очень характерно для Гиттель Вайс. И для ее шефа тоже: нашего бывшего министра юстиции Гильды Беньямин. Теперь Гиттель Вайс с болью в сердце оставила свою работу. Как уже говорилось, в возрасте семидесяти четырех лет. Гильда Беньямин устроила ей прощальное торжество и напутствовала ее пожеланиями написать воспоминания. И Гиттель уже начала. «Это увлекательное для меня дело. Надеюсь, что и читатель не будет скучать. Даже если и не удастся напечатать, я напишу их. Может быть, они кому-нибудь пригодятся».

Были и другие звонки, которые меня взволновали. Вот звонит читатель: «Говорит Майдов». Я перебила его и спросила: «Как вас зовут?» «Май-дов» (глупый Май),? ответил он с юмором коренного берлинца.? У меня есть театральная программа к спектаклю «Бронкс экспресс» 1926 года. В ней стоит ваше имя. Хотите посмотреть?»

«Еще бы!»

Он посетил меня, принес программку. Я разглядывала ее, разглядывала каждую букву. Чудесное время встало перед моим мысленным взором: дебют в «Каммершпиле» с такими превосходными актерами, как Альберт Штейнрюк, Курт Бойс, Илка Грюнииг и многие, многие другие… Господин Майдов понял, как трудно мне расстаться с этим сувениром. Он подарил мне программу.

«Как она к вам попала?»? спросила я.

«Я собираю театральные программы»,? ответил он.

«Значит, в вашей коллекции возникнет пробел?»? попыталась Я робко возразить, крепко держа программу в своих руках.

«Вижу, как дорога она Вам. Оставьте ее у себя».

Прошли месяцы. Шум вокруг меня и моей книжки улегся. Но вот опять звонок, взволновавший меня.

«Говорит Торманн. Я когда-то был любителем-фотографом. Снимал много в рабочих кварталах. У меня есть фотографии, сделанные в районе сараев и в гетто. На них люди в кафтанах, с пейсами и длинными бородами. Может быть, среди них ваш отец? Или родственник?»

Сердце мое заколотилось. Хотя знала, что моего отца на фотографиях не найду. Раввину нельзя было фотографироваться. «Не сотвори себе подобия»? гласило писание, не знаю только, какое именно. Тем не менее мне очень хотелось увидеть фотографии. Через несколько дней ко мне пришел Торманн с женой. Он показал мне снимки. Я долго разглядывала их. Нет, родных и знакомых я не нашла. Но вот вижу зеленную лавочку моего брата. Да, камни остались, людей же убили нацисты, умертвили их в газовых камерах, замучили. Иногда я прохожу по Гренадирштрассе, нынешней Альтштадтштрассе. У меня такое чувство, будто я иду по кладбищу. Только старые, облупившиеся дома напоминают мне, что здесь когда-то жили мои родители, мои братья, сестры, многочисленная родня, друзья.

Меня берет оторопь, когда я слышу, что в Западной Германии снова репетируют «сожжение евреев». Подростки в школе, взрослые в бундесвере. И кое-где еще. Снова малюют на домах подстрекательские призывы: «Сдохни, Рот фронт!» История не повторяется? Но разве не так начиналось все ото в Веймарской республике? И тогда нацистам прощали их «шалости». Эта «свобода мысли» стоила жизни пятидесяти пяти миллионам. А сколько горя перенесли те, кто остался в живых? Что знает об этом западная молодежь? А знать об этом она должна. Прав был советский писатель Владимир Тендряков, сказав нам однажды: «Вы задолжали миру книги, которые могут написать только немцы? книги об обыкновенном фашизме».

Примечания

{1} Книга Рут Вернер «Соня рапортует» выйдет в свет в издательстве «Прогресс».

{2} См. Geschichte der deutschen Arbeiterbewegung. В. 5, Berlin, 1966, S. 364-365.

{3} См. IX съезд Социалистической единой партии Германии. М., 1977, стр. 215-217.

{4} Там же, стр. 4.

{5} В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т 31, с 96.

{6} Томас Зандерлинг? известный ныне дирижер Германской Демократической Республики.

{7} Иногда антифашисты в лагерях пользовались обычными советскими военными гимнастерками.

{8} Шикльгрубер? настоящая фамилия Гитлера. (Глупость. Настоящая фамилия Гитлера? Гитлер.? Прим. Hoaxer)

Список иллюстраций

Мишкет Либерман, артистка еврейского государственного театра в Минске, 1931 год

Мишкет Либерман (в центре) в пьесе «Гопля, мы живем». 1933 год

Немецкий колхозный театр на Украине выступает перед колхозниками на уборке урожая. В роли поварихи Мишкет Либерман. В роли репортера Эрвин Гешонек

Мишкет Либерман в роли колхозной поварихи

Волы вытаскивают из трясины театральную колымагу с артистами

Мишкет Либерман с мужем, летчиком Красной Армии

Лагерь военнопленных. Капелла

Лагерь военнопленных. Футбольная команда

Спортивные соревнования в лагере военнопленных

Прощальное письмо, написанное ста военнопленными, направленными на учебу в Антифашистскую школу