Замышляя злую шутку. -

Нет ни глупой Миннегаги,

Ни хозяина, ни бабки;

Тут теперь что хочешь делай!"

Стиснув ворона за горло,

Он вертел им, как трещоткой,

Как мешком с травой целебной,

Придушил его и бросил,

Чтоб висел он над вигвамом,

На позор его владельцу,

На позор для Гайаваты.

А потом вошел в жилище,

Раскидал кругом порога

Всю хозяйственную утварь,

Раскидал куда попало

Все котлы, горшки и миски,

Мех бобров и горностаев,

Шкуры буйволов и рысей,

На позор Нокомис старой,

На позор для Миннегаги.

Беззаботно напевая

И посвистывая белкам,

Шел он по лесу, а белки

Грызли желуди на ветках,

Шелухой в него кидали;

Беззаботно пел он птицам,

И за темною листвою

Так же весело и звонко

Отвечали пеньем птицы.

Со скалистого прибрежья

Он смотрел на Гитчи-Гюми,

Лег на самом видном месте

И с злорадством дожидался

Возвращенья Гайаваты.

На спине, раскинув руки,

Он дремал в полдневном зное.

Далеко под ним плескались,

Омывали берег волны,

Высоко над ним сияло

Голубою бездной небо,

А кругом носились птицы,

Стаи птиц носились с криком

И почти что задевали

По-Пок-Кивиса крылами.

Он убил их много-много,

Он десятками швырял их

Со скалистого прибрежья

Прямо в волны Гитчи-Гюми.

И Кайошк, морская чайка,

Наконец вскричала громко:

"Это дерзкий По-Пок-Кивис!

Это он нас избивает!

Где же брат наш, Гайавата?

Известите Гайавату!"