Александр улыбнулся и невольно растрогался от такого самопожертвования американского родственника. Немного помолчав, он лукаво взглянул на Пустовалова и сказал:

- Да, тяжелый случай. Значит, Андрей, выход у тебя только один устроить нам с Николаем свидание.

- Тебе легко говорить. А как это сделать. Тебя нельзя с койки поднимать, Янкелевича нельзя нигде светить. Вот задачка, так задачка.

- У каждой задачки есть решение. Давай еще выпьем и подумаем как это можно сделать.

Четвертый визит к Мореву состоялся уже заполночь. Когда остальные пациенты уже отошли ко сну, а из персонала осталась только дежурная смена в клинику приехала необычная компания. Поскольку вопрос о посещении был предварительно согласован с главврачом, ее беспрекословно запустили внутрь. В составе приехавшей компании было четыре человека. Впереди шагал Пустовалов, за ним двое крепких парней в камуфляже поддерживали под руки и одновременно подталкивали таинственную личность, чья голова была сокрыта под матерчатым черным мешком. Они быстро прошествовали к палате, в которой находился Морев. После чего начальник КМ и человек в мешке скрылись за дверьми, а остальные двое остались в коридоре на страже.

Александр и Николай встретились поистине, как два любящих брата. Пустовалов настолько почувствовал себя лишним, что вышел в туалет покурить, давая им возможность пообщаться наедине.

- Саша, я очень рад, что ты жив, - утирая набежавшую слезу, произнес Янкелевич. - Когда я уехал, оставив тебя там, на траве, раненого, то потом чувствовал себя очень скверно. Получилось, что я бросил тебя. Я не знал жив ли ты и страдал.

- Все о"кэй, Никола! Эту пулевую царапину я считаю ничтожной платой за торжество справедливости и твою свободу. Я никогда в жизни не был так счастлив, как сейчас. Не приедь я сюда, никогда бы и не узнал, что моя семья - это не только нынешняя жена и все дочери в Енисейске, а нечто гораздо большее. Теперь я не просто по письмам знаю, что в Горноуральске у меня есть классный сын, что моя бывшая жена любит меня сильнее, нежели в то время, когда мы состояли в браке и, наконец, что в Америке у меня есть брат, о существовании которого я никогда не подозревал. Всех вас, и Веру, и Веньку, и тебя, Николай, я очень люблю и считаю членами своей семьи.

- Саша, ты прекрасный человек. Дай бог тебе счастья. Я всегда буду молиться за тебя,- прочувствованно заявил Янкелевич.

Морев смущенно улыбнулся и сказал:

- Никола, я не могу обещать тебе того же, поскольку атеист. Но обещаю пить за твое здоровье.

Родственники снова обнялись, хотя Александр делал это, превозмогая боль. Потом Янкелевич, что-то вспомнив, вспохватился и начал ощупывать свои карманы. Обнаружив то, что искал, он облегченно выдохнул и вложил в руку Мореву два бриллианта. Это были те самые образцы, которые они забрали на стрелке у Насоса.

- Саша, позволь сделать тебе на добрую память маленький подарок. И не вздумай отказаться!

- Ну что ж, я приму твой подарок, но тогда и ты прими мой, улыбнулся Александр, снял с руки часы и протянул их Янкелевичу. В этот момент в дверь постучали, и на пороге появился Пустовалов.

- Мужики, имейте совесть, - сказал он. - На дворе глубокая ночь, а я еще дома не был. Меня и так жена во всех смертных грехах подозревает и ни за что не поверит, если я скажу, что не ночевал дома, так как обеспечивал свиданку двум мужчинам.

- Ладно, Никола, поезжай, - кивнул Морев. - Даст бог, еще свидимся.

- Саша, я бы хотел еще попрощаться с Веньей, можно это? - спросил Янкелевич.

- Этот вопрос не ко мне. Это нужно у начальника криминальной милиции спросить. Андрей, можно Веньке Николу проводить?

Пустовалов помотал головой и, выразительно разведя руками, ответил:

- Это исключено. В нашем деле нужна конспирация, конспирация и еще раз конспирация. Малейшая утечка информации повлечет непредсказуемые последствия. Для всех людей в Горноуральске мистер Янкелевич разбился в автокатастрофе и перестал существовать. Разговоры о привидениях и мертвецах, восстающих из могилы нам не нужны.

- Извини, Никола, нельзя, значит, нельзя, - кивнул Морев. Родственники еще раз обнялись на прощание, потом Янкелевич самолично натянул черный мешок себе на голову и повернулся к выходу.

Рано утром в машину с тонированными стеклами двое пустоваловских парней тайно вывезли Николая в Екатеринбург. Чтобы не привлекать к нему особого внимания, было решено определить его на постой в гостиницу "Ноябрьская". Она, конечно, уступала в классе фешенебельному пятизвездочному отелю при Бизнес-центре, но зато превосходила средненький уровень многих других гостиниц города, недаром ее давно облюбовала номенклатура и иностранцы. Но для Янкелевича, находящегося на полулегальном положении, она была идеальным местом для проживания. "Ноябрьская" располагалась недалеко от центра, но в тоже время в тихом спокойном месте рядом с Дендралогическим парком, была небольшой и приспособленной для иностранцев, поэтому здесь вряд ли кто-нибудь стал пялить глаза на темнокожего Янкелевича, как на экзотического постояльца.

Милиционеры взяли у Николая монгольский паспорт и пошли договариваться об его поселении. Отсутствовали они довольно долго, им пришлось приложить немало сил, чтобы убедить администратора будто бывают монгольские негры. В конечном итоге решающую роль сыграл фактор рыночной экономики. Главное в человеке не цвет кожи, а цвет и количество его денег. Янкелевичу предоставили одноместный люкс.

После этого сотрудники горноуральской милиции посчитали свою миссию полностью выполненной и, предоставив Николаю далее заботиться о своей судьбе самому, отправились обратно. Оставшись один, Янкелевич заскучал. Большую часть своего пребывания в России он жил сообразно обстоятельствам. То от кого-нибудь бегал и скрывался, то находился в чьей-либо власти, и вот, наконец, став свободным и богатым, просто растерялся. Нечто подобное испытывают люди, выходящие на пенсию или на волю. Но тем проще, им помогают найти себя в новом качестве друзья и родные, а Николай был сейчас один, как перст. Мысли его невольно обратились к Веньке, спутнику по несчастьям и радостям, и, по существу, единственному настоящему другу. А взгляд упал на телефонный аппарат. Решение сформировалось спонтанно. Телефон Моревых он знал, и с помощью горничной выяснил как пользоваться междугородкой.

Венька оказался дома. Услышав голос Янкелевича, он издал восторженный возглас и забросал американца вопросами, потом, не дожидаясь ответа на них, преодолевая помехи, заорал в трубку:

- Ник, ты где?

- Я в Екатеринбурге, в отеле.

- Как называется отель?

- Ноябрьский. Я не знаю на какой улице он стоит, но тут рядом есть парк.

- Я все понял, Ник. Я хочу тебя увидеть и приеду к тебе. Дождись меня. Я буду часа через четыре.

Янкелевич услышал короткие гудки в трубке и положил ее обратно на рычаг. Разговор получился коротким и сумбурным, но венькин душевный порыв был чертовски приятен. Николай улыбнулся и, чтобы скоротать время до приезда друга, отправился в буфет пить пиво.

Венька появился уже под вечер. Поскольку заниматься решением деловых вопросов было уже поздно, друзья решили посвятить остаток дня отдыху и отправились на прогулку. Период их подпольной жизни благополучно закончился, теперь они могли свободно, не таясь дефилировать по улицам, чем и не примнули воспользоваться.

Когда вышли из гостиницы, Венька заявил:

- Я этот район немножко знаю, мы с матерью здесь гуляли. Она мне про все достопримечательности рассказала. Так что я теперь устрою тебе небольшую экскурсию. Все-таки ты иностранный турист и должен получить маломальское представление о стране пребывания, а не только о ее тюрьмах.

- О"кэй, май гид. Летс гоу! - весело махнул рукой Янкелевич, уже входя в роль праздного иностранного туриста.

- Для монгола вы неплохо говорите по английски, сэр, - усмехнулся Венька.

Морев-младший уже был в курсе о смене паспортного гражданства Янкелевичем и вдоволь посмеялся над новоявленным монголом, мало того, что не знающим ни одного слова на языке своей новой отчизны, но даже не имеющим понятия где она находится. Эти американцы, как дети. Об истории мировой цивилизации до образования Соединенных Штатов Америки большинство из них имеет очень туманное представление. Узнав от Веньки, что монголы в свое время завоевали почти всю Азию и обложили данью Русь, Николай удивился и очень возгордился своей мнимой национальностью. Но темой предложенной Венькой экскурсии была не история татаро-монгольского ига, а памятные места современного Екатеринбурга. Отправляясь в Россию, Янкелевич, благодаря своим приемным родителям имел маломальское представление о таких деятелях, как Распутин, Юсупов, Родзянко, Керенский и династии царского дома Романовых, но находился в полнейшем неведении о тех, кто управлял этой великой страной в последние десятилетия. Теперь Веньке удалось несколько восполнить пробелы в образовании американца. Рядом с гостиницей "Ноябрьская" размещался небольшой аккуратный особнячок. Венька с интонацией настоящего гида предложил Николаю обратить на него внимание и поведал, что это гостевой домик, построенный для визита Хрущева, и в нем останавливались во времена своих приездов в Свердловск Косыгин и другие члены политбюро. В связи с полнейшей неосведомленностью иностранца о деятельности Хрущева, пришлось в вкратце просветить его относительно личности данного государственного деятеля. Информацию об его докладе на ХХ съезде КПСС и деятельности по развитию кукурузных посевов, Николай выслушал с вежливым равнодушием, зато оживился, узнав, что некий американец сейчас продает ботинок Хрущева, которым тот стучал по трибуне на сессии ООН, за 200 тысяч долларов. По другую сторону улицы чередой возвышались монументальные фасады исследовательских учреждений Академии Наук. Венька, со слов матери, пересказал обстоятельства визита сюда Горбачева, его горячие многословные обещания всесторонней поддержки развития фундаментальных наук и что из этого получилось. Николай ничего не понял. Гораздо больший интерес янки проявил в Дендрарии. Ему очень понравились голубые ели. Он даже расстроился, узнав, что какие-то варвары в новогоднюю ночь срубили пару таких красавиц под самый корешок, тем самым сэкономив на покупке елки деньги на лишнюю бутылку. Далее путь следования пешей экскурсионной пары привел ее к Альма -матер нынешнего российского Президента. Янкелевич слышал о Борисе Николаевиче много разных непотребных слов от обитателей СИЗО и, живущего на нищенскую пенсию, деда Матвея, поэтому с любопытством оглядел гипсовые скульптуры студента и студентки возле Стройфака. От площади УПИ Морев-младший и Янкелевич совершили променад по главному проспекту города Екатеринбурга. Попутно осмотрели часовню, воздвигнутую на месте расстрела царской семьи. Про эпопею захоронения останков невинно убиенных Романовых Венька рассказывать не стал, Николай все-равно бы ничего не понял. Зато поведал про вычитанный в газете случай, как некий пьяный гражданин, вероятно, сторонник анархии, помочился на большой деревянный крест, воздвигнутый на месте дома Ипатьевых, где и нашли свою безвременную кончину Романовы. Другой гражданин, приверженец монархии, посчитал действия первого кощунством и дал ему в морду, за что получил год реального лишения свободы. Николай и Венька обсудили данное происшествия, однозначно согласившись, что прав был именно монархист, а сажать нужно осквернителей исторических мест.