Олег Максимович ЛУКЬЯНОВ

Человек из пробирки

В новую книгу научно-художественной фантастики саратовского прозаика Олега Лукьянова вошла повесть "Человек из пробирки", которая нацелена против довольно распространенной идеи о том. что искусственно созданное человеком существо (робот, гомункулус) может быть равным своему создателю или даже превосходить его; с помощью художественных средств автор раскрывает уникальность духовного мира человека, воспроизвести который, по его убеждению, не под силу никаким искусственным методам, никаким сверхсовершенным научным лабораториям. Вторая повесть - "Принцип неопределенности" - уже выходила ранее. В 1982 году она была инсценирована для телевидения и показана в популярной передаче "Этот фантастический мир" (ведущий - летчик космонавт СССР, доктор технических наук Г. М. Гречко).

Проблемам социальной эволюции человека посвящено третье произведение сборника - фантастическая притча "Шубка из созвездия АРФы".

Глава 1.

Лидочка Колесникова и ее муж Владимир Сергеевич

- Я еду в Москву в командировку, - объявила Лидочка, останавливаясь в дверях кабинета. Помолчала и добавила: - Сегодня вечером.

Ей сразу стало легче. Два дня она скрывала новость от мужа и теперь, в день отъезда, набралась духу и сказала.

Было зимнее воскресное утро, за окном уже рассвело, но дом еще спал. Не играла музыка за стеной, не слышалось гудения лифта, в квартире стояла тишина, нарушаемая только слабым поскрипыванием паркета. Это Владимир Сергеевич делал гимнастику с гантелями перед открытой форточкой. Морозный воздух вливался в комнату п тек по полу, холодя ноги. Лидочка зябко поежилась, кутаясь в халат.

- Полина Григорьевна сама хотела поехать, да заболела.

Ни звука в ответ. Владимир Сергеевич мерно ворочал мощным торсом, бросая гантели вправо и влево. Он как будто и не слышал жену, словно сказанное ею было ему совершенно безразлично. Лидочка, однако, знала, что не безразлично, что он все слышит и понимает, но говорить начнет не раньше, чем закончит утренние процедуры.

Ничто, никакая даже самая ошеломляющая новость не может заставить его нарушить установленный порядок.

Так он устроен, ее муж Владимир Сергеевич Колесников.

Владимир Сергеевич аккуратно уложил гантели под кровать и направился в ванную. Лидочка посторонилась, уступая ему дорогу. Запели водопроводные трубы, зашумела вода в ванной.

Лидочка уселась в кресло в гостиной, ожидая начала неприятного разговора. В том, что разговор будет неприятным, она не сомневалась. За год их совместной странной жизни она успела достаточно изучить характер своего мужа...

Владимир Сергеевич, босой, в белых спортивных трусах, с мокрыми после купания, причесанными волосами, прошагал в свою комнату. Ага, начинается... Пусть она знает, что ее сообщение не вызвало у него восторгов.

Пусть посидит помучается неизвестностью.

Лидочка видела через открытую дверь, как Владимир Сергеевич извлек из шкафа рубашку и, повернув к свету, стал внимательно ее разглядывать. Медленно, как в замедленной съемке, просунул руку в рукав, опять посмотрел, просунул вторую руку п принялся не торопясь застегивать пуговицы, выколупывая каждую из петельки.

Столь же тщательному осмотру подверглись спортивные синие брюки и стеганая домашняя куртка - сбита щелчком случайная ворсинка, разглажена несуществующая складка. О господи! Вот так каждое утро - не одевание, а целый спектакль. Смотрит, смотрпт, словно дыру ищет.

А чего смотреть? Все чистое, выглаженное - ни пятнышка, ни морщинки.

Покончив с одеванием, Владимир Сергеевич долго сидел перед зеркалом, укладывая волосы на прямой пробор, массируя пальцами лицо. Черт знает что! Нарциссизм какой-то! Лидочка нервно постукивала пальцами по подлокотнику кресла.

Появился Владимир Сергеевич, величественно-спокойный и прямой.

- Я вижу, ты нервничаешь?

Уселся в кресле напротив, чинно соединив колонн.

В комнате резко запахло одеколоном. Вот в чем не знает меры, так это в одеколоне. Задохнуться можно.

- Ничего я не нервничаю, - сказала Лидочка.

- А я вижу, что нервничаешь, следовательно, чувствуешь за собой вину.

- Никакой вины я не чувствую. Меня посылают на Всесоюзный семинар библиотечных работников.

- Как же не чувствуешь, если сообщаешь мне об этом в последний день? Когда ты узнала о командировке?

- В пятницу.

- Почему же ты не сказала в пятницу?

Лидочка молчала.

- А я знаю почему, - с инквизиторской методичностью продолжал Владимир Сергеевич. - Чтобы поставить меня перед свершившимся фактом.

Лидочка опять промолчала. Это была сущая правда.

- И билет, полагаю, уже куплен?

- Да... Полина Григорьевна отдала мне свой.

- Та-ак... А жить где собираешься?

- В гостинице "Центральная". У Полины Григорьевны там администратор знакомая.

- В "Центральной"? Темные брови Владимира Сергеевича чуть поднялись вверх, между тем как лицо продолжало сохранять полное спокойствие.

- Слышал я об этой гостинице, - сказал он многозначительным тоном. Говорят, там любят останавливаться кавказцы...

- Ну и что? - хмурясь, спросила Лидочка.

- ...люди, как известно, падкие до женщин, а ты имеешь достаточно привлекательную наружность, чтобы...

- Ну что ты говоришь, Владимир!..

...Разговор продолжался в том же духе. Лидочка, нервничая, отвечала на вопрлсы мужа, на все его бесчисленные "что?", "как?" да "почему?".

Наконец Владимир Сергеевич сказал, взглянув на часы: - Ну что ж, на этом пока закончим. Пора завтракать. Иди накрывай на стол.

Лидочка с облегчением вздохнула...

Остальная часть дня прошла в приятных для Лидочки хлопотах. Она сновала по квартире, собирая вещи, а Владимир Сергеевич сидел в своем кабинете - готовил какой-то отчет или доклад. Время от времени он появлялся в гостиной и давал указания: - Как только получишь номер, сразу же позвони мне.

- Обязательно.

- Если меня не окажется на месте, сообщи свой номер телефона секретарше. Я ее предупрежу.

- Хорошо.

- Позже десяти не возвращайся. Я буду звонить каждый вечер.