У юмористических писателей, которые обнаруживают "сентиментальные" налеты в смысле шиллеровской эстетики, т.е. напускную детскость, рефлексию, пафос, элегическую трогательность, формы строения тела также очень смешаны, как, например, у Клаудиуса и Жана Поля (последний однако с сильными пикническими компонентами). У Раабе с его резким налетом рефлексии и пафоса анатомическое строение лица напоминает шизотимиков. Надо уделять внимание всем этим видоизменениям и частичным компонентам, хотя их и нельзя окончательно изучить на основании немногих имеющихся в нашем распоряжении примеров.

Что же касается вариантов поэтического реализма, то мы встречаем более редкую форму, которая не отличается особенной душевной теплотой, а скорее холодностью и сухостью и в своем юморе немного саркастична; это приблизительно тип Фонтана. Во многих индивидуальных психологических чертах он близко примыкает к циклотимикам и имеет много пикнического в соматическом отношении. Также и критики со свежим темпераментом, естественностью, юмором и здравым смыслом, каковы Лессинг и Т. Вишер, имеют, несмотря на сильные наслоения, близкое отношение к циклотимической группе, на что впрочем также

---------------

(5) Грациозное не следует смешивать с гипоманиакальным. Чистый гипоманиак топорен, груб, отнюдь не грациозен. Психически грациозные люди. которых я лично знаю, отличаются астеническим строением тела, причем однако иногда обнаруживаются гипоманиакальные черты. Грациозное представляет собою вероятно конституциональное наслоение гипоманиакальных и гиперэстетических черт.

[182]

указывает и строение их тела. Там, где, напротив, реализм строго выражен и лишен юмора, мы в индивидуально-психологическом отношении и по строению тела приближаемся опять к шизотимическому кругу, как, например, у Дросте-Гюльсгофа (типично астеническое строение тела), где реализм сильно переплетается с романтикой и любовью к природе, или у Геббеля, где он сочетается с мучительными и трагическими чувствованиями.

Ясные переходные формы к шизотимической группе составляют прежде всего тот тип, представителей которого обыкновенно называют натуралистами. Здесь имеет еще место реалистическое наблюдение, но отсутствует спокойная созерцательность, наивность, растворяющаяся в мире объектов, душевная любовь к существующему, и здесь совершенно нет юмора, - появляются пафос, известные тенденции, страстные напряжения, отрицание действительности и даже субъективно-карикатурные искажения. Это - искусство не теплых диатетических средних тонов, а резких психэстетических антитез. И реалистическое изображение только служит этим антитезам. Мы здесь можем образовать ряд, идущий от циклотимиков к шизотимикам, который начинается приблизительно с Золя, с его выраженной склонностью к чистому наблюдению, к полноте, к эпической предметности, становится через Ибсена и Гергарда Гауптмана все драматически антитетичнее и субъективнее и кончается в ряде психэстетических аутистов, к которому принадлежит Стриндберг и близко примыкает Толстой. Если сравнить портреты, начиная с Золя и кончая Толстым, то можно установить такого же рода переход от пикнического лица к шизотимическому длинному лицу.

ШИЗОТИМИЧЕСКИЕ ТЕМПЕРАМЕНТЫ ХУДОЖНИКОВ

Шиллер в своих статьях по эстетике в диференцировке "наивного" и "сентиментального" поэтического творчества, "влечения к содержанию" и "влечения к форме" интуитивно создал точные понятия, установил множество черт, которые отделяют друг от друга циклотимические и шизотимические темпераменты. В общем биологическое исследование дает блестящее подтверждение его эстетических анализов, которые в известных отдельных пунктах, например, при группировке комического (где у Шиллера как шизотимика, отсутствует полное чувствование), нуждаются в исправлении. Помимо того мы не так охотно берем особенно выдающихся людей в качестве примеров, так как крупные гении, как, например, Гете, Шекспир или Руссо, биологически являясь очень сложными наслоениями и синтезами, по своей конституциональной чистоте уступают многим небольшим талантам.

Чтобы характеризовать основную группу шизотимических поэтических темпераментов, мы назовем следующие имена: Шиллер, Кернер, Уланд, Тассо, Хольдерлин, Новалис, Платен.

Это главным образом группы патетиков, романтиков, художников формы и стиля с общей тенденцией к идеалистическому по форме и содержанию.

Строение тела названных художников ясно обнаруживает их шизотимическую природу. Все они стройны, тонки и худы. Красивые угловые профили можно видеть у Уланда, Тассо, Новалиса и Платена(6). Кернер на не идеализированных

---------------

(6) Очень распространенные портреты Платена совершенно стилизованы и мало пригодны. Вообще надо сравнивать все существующие портреты различных возрастов и написанные различными художниками, в противном случае можно сделать ложные заключения. Не всегда портреты, написанные зна

[183]

портретах обнаруживает совершенно астенический habitus с длинным носом и гипопластическим узким подбородком. Высокая, худая фигура Шиллера с чрезмерно длинными конечностями, нежной кожей, овальным лицом, с очень высокой средней частый лица и подбородка, с длинным острым носом - всем известна.

Хольдерлин и вероятно Тассо страдали шизофреническими психозами. Платен имел извращенные влечения и был шизоидным психопатом. Шиллер и Новалис умерли от туберкулеза, о конституциональных взаимоотношениях которого с шизофреническим кругом мы уже раньше говорили.

Патетики представляют собой активные фигуры с сильным темпераментом и влечениями, между тем как романтики объединяют среди шизотимиков нежных, женственных, далеко стоящих от мира людей. Трагический пафос - это борьба аутистической души против реальной действительности. Подробно об этом мы говорили в главах о шизоидных личностях. Пафос и нежная мечтательность, внешние совершенно противоположные, тесно связаны между собой в индивидуально-психологическом отношении. Героическое и идиллическое являются шизотимическими настроениями, дополняющими друг друга. Средние тона, спокойное наслаждение жизнью и предоставление пользоваться ею другим отсутствуют у гиперэстетичных шизотимиков. Героическое, а также идиллическое являются крайними, эксцентричными настроениями, где аффект переходит в свою противоположность. Шизотимическая психика, истощенная пафосом, героической борьбой, неожиданно впадает в потребность абсолютного контраста, в слезливую нежность и в мечтательно-идиллическое спокойствие. В темпераменте Шиллера, который отличается стойкостью, громадной энергией, храбростью, сквозь героические черты проскальзывает нежность. Нет крупных драматических государственных актов без нескольких мечтательных сцен любви, которые никогда не носят характера наивной чувственности, как у циклотимиков, но постоянно отличаются сентиментальной эксцентричностью. В этих героических интермиссиях имеется также типичная окраска настроения, независимо от того, под каким заголовком они написаны. Или же, например, в лирике Шиллера, где мы изображаемого в идеалистических апофеозах Геракла встречаем к нашему удивлению, как пастуха из Руссо, стерегущим овец и плетущим у источника венки из цветов.