-- Он тебе дал телефон?

-- Нет. Сказал, что сам будет звонить.

-- Звонил?

-- Нет. За неделю -- ни разу. А потом пошла эта катавасия.

-- Какая?

-- Ну, выборы. Собрания, митинги, выступления по телевидению.

-- Когда он тебе позвонил?

-- Этот день я хорошо помню. Когда Комаров был зарегистрирован кандидатом в губернаторы. Все в конторе ходили и хохотали. У него не было ни одного шанса.

-- О чем тебе сообщил этот человек?

-- Попросил о встрече. Мы встретились в парке, в глухом месте. Он приказал мне отслеживать все, что связывает губернатора с Комаровым. И вообще все, что у нас станет известно о Комарове. Я пообещал. А мне что? Это же не военная тайна, верно?

-- Что ты ему сообщал?

-- Ну, время от времени он звонил мне домой или в служебку, и я передавал то, о чем у нас треплются -- больше и нечего было. А дня за три до того дня он приказал мне быть наготове и выполнить приказ, который он мне передаст -- либо сам, либо через посредника.

-- Приказ о сигнале?

-- Да.

-- Он передал его сам?

-- Да.

-- Опиши его, -- вмешался в разговор Боцман. -- Рост, вес, телосложение, особые приметы.

Водитель задумался. У него была хорошая зрительная память, и он неплохо запомнил таинственного незнакомца. Беспокоило его сейчас другое: стоит ли рассказывать про него этим парням, несущим в себе какую-то опасность, гораздо более серьезную, чем морду набить или даже покалечить в драке. Водитель всем своим опытным нутром чувствовал, что столкнулся с тем, с чем в жизни никогда не сталкивался, и самое разумное было дистанцироваться от этой опасной странности, вернуться в мирный и безопасный быт. Что для этого лучше: соврать этим парням или сказать правду?

-- Лучше не врать, -- словно бы угадав его мысли, подсказал Мухин. --Во-первых, нехорошо. А во-вторых, опасно. Мы же узнаем правду, согласен?

И водитель решился. Да что он мне, брат или сват? Опасность, исходящая от незнакомца, была мнимая: ну, формальности в анкете будут копать, да копай, копай! А опасность, исходящая от этих парней, была настолько

очевидной, что и думать о ней нечего было. Их дела -- не анкеты и туманные разговоры про иностранные разведки. Их дела вот они, тут, в метре -- боль и смерть. Да еще какая, твою мать, смерть! Если они не врали про этого Махмуд-хана, а очень не похоже, что они врали... Нет, не врали. По очень простой причине: им незачем врать. И если так...

-- Записывайте, -- сказал водитель.

-- Мы запомним, -- успокоил его Боцман.

-- Лет тридцати пяти, самую малость выше среднего роста, среднего телосложения, очень хорошо тренирован. Не накачан, как нынче молодежь, а по-настоящему тренирован.

-- Почему ты так решил? - спросил Мухин.

-- Просто я видел, как он перепрыгнул через поваленный ствол липы. Я говорил, что первый раз мы встречались в парке. Так вот, он эту липу не стал обходить. Он просто взмыл над землей с места без всякого разбега и оказался на другой стороне. Потом, после встречи, я вернулся к этой липе. Раз пять

разбегался, чтобы перепрыгнуть через нее -- ни хрена. А он -- одним движением.

-- Вооружен?

-- Да, что-то под мышкой торчит. Что -- не знаю.

-- Вам с губернатором приходится бывать в МВД, в ФСБ. Видел ты его там хоть раз? -- задал вопрос Мухин.

-- Нет, ни разу. Даю дальше приметы, -- продолжал водитель. --Темноволосый, с легкой сединой, довольно коротко постриженный. Одежда обычная, не ширпотреб, но и не фирма. И есть особая примета, из-за которой его ни с кем не спутаешь. На левой брови -- небольшой шрамик. И как бы

продолжение этого шрамика -- на верхней левой губе. От этого у него всегда словно бы слегка насмешливое выражение. Такое, знаете, снисходительное. Думаю, что шрам на брови и на губе одного происхождения. Даже не знаю, чем можно так садануть человека, чтобы оставить такие памятки. Вот и все, что я

знаю.

Мухин некоторое время пребывал в задумчивости, а потом весело похлопал водителя по плечу.

-- Молоток, Костя. Ты сделал правильный выбор. Теперь только один, последний, вопрос, и уже ничто не сможет омрачить нашу дружбу.

-- Давайте, -- кивнул водитель.

Он уже не боялся никаких вопросов. Этого, со шрамом, как-то связанного с убийством Комарова, он уже сдал и чувствовал, что очень правильно сделал, а частные неясности, какие у этих ребят оставались, его ничуть не тревожили. Но вопрос, который он услышал, заставил его помертветь:

-- Кому, кроме этого малого со шрамом, ты сливал информацию о губернаторе?

-- Клянусь, никому!

-- Не клянись. А то будет очень больно. Гораздо больней, чем в прошлый раз.

-- Никому! -- с трудом шевеля губами, повторил водитель.

-- По-моему, ты не понял главного, -- рассудительно проговорил Мухин. -- Ты пропал, Костик. Понимаешь? Пропал. Ты сейчас полностью зависишь от нас. Если у нас будет достаточно информации, мы выиграем эту игру, и ты останешься цел и невредим. Если нам не хватит информации, мы

проиграем, и тебе тогда -- кранты. Без вариантов. И у тебя сейчас только один выход: работать на нас без отгулов и выходных дней. Я даю тебе две минуты, чтобы осмыслить свое положение и принять решение. Добавлю: фигура, о которой я тебя спрашиваю, кажется тебе очень крупной. Но это не так. В этой

игре задействованы такие тузы, что по сравнению с ними твой фигурант --просто таракан. И он будет раздавлен. Такова участь всех тараканов. А теперь думай. Время пошло.

Ровно через две минуты водитель сказал:

-- Согласен. Вы не даете мне выбора.

-- Не даем, -- подтвердил Мухин. -- Потому что и у нас самих выбора нет. Кто же он?

-- Кэп.

-- Кто такой Кэп?

-- Кличка. Его все так зовут. Когда-то очень давно он был капитаном траулера. Сейчас держит весь порт. Ему нужно знать, что происходит вокруг губернатора, потому что его бизнес

напрямую связан с политикой. Поэтому я и давал ему информацию. Думаю, не только я. Но кто еще -- этого я не знаю, честно, даже не спрашивайте. Так оказалось, что моя жизнь напрямую связана с вашей. Но я дам вам совет: не пересекайтесь с Кэпом. Вы даже не представляете, какая у него власть. И у

нас, и в Москве. На предстоящих выборах Кэп ставит на Хомутова. И Хомутов выиграет, что бы там Эдик Чемоданов ни говорил в своей программе "Голосуй сердцем".