Ганичев познакомился с Юлдашевым на кафедре.

Жилось Толику тогда неплохо: единственный сын своих родителей, дипломата-папочки и наседки-мамочки, обитавших в ту пятилетку в основном на английских полях для гольфа. Толик жил один в пятикомнатной квартире. Квартира досталась отцу еще в конце сороковых, после того как всю семью, жившую здесь до этого, увели под руки в известном направлении.

Вскоре Леша Юлдашев переселился к своему старшему другу и любовнику Толику, аспиранту и гению химии, как его называли все студенты прославленного химико-биологического...

Гильдия российских адвокатов была нежна, как весеннее солнышко... Она была готова приласкать любого, бросающегося в ее лоно. Женечка Железнова приехала в Гильдию проверить, не является ли пресловутое, набившее всем оскомину "Сообщество" ее составной частью.

Первые вице-президенты Гильдии, демонстрируя приязнь к очаровательной эфэсбэшнице, наперебой сообщали ей, что "нет, конечно", а начальник общего отдела готов был даже станцевать перед ней какую-нибудь тарантеллу...

Впрочем, все они не очень устраивали Женечку. Она предпочла им другого. В Гильдии на непонятной должности работал Сергей Лукницкий, более подходящий ей для измены с любимым мужем. И на него-то была вся надежда. Они отсутствовали часа три. Потом он вел ее, как царицу Тамару, по коридорам Гильдии, из кабинетов выглядывали сотрудники.

Насладившись жизнью, Женечка узнала главное: "Сообщество" -- не детище Гильдии. Можно прекрасно писать представление Минюсту. А в Гильдии ей понравилось. Милые добрые люди.

Старик пошел в сторону Флотской улицы, вдоль шоссе, гудящего и фыркающего, разбрызгивающего подтаявший снег во все стороны. Он шел навстречу движению, утопая в неубранных снежных кучах, красиво отбрасывая трость вперед, в сторону, назад. Снегов наблюдал за ним, долго не трогаясь с места, ибо стоял он в глубине детской площадки, за деревянным домиком, далеко впереди. Не увязывалась эта трость с церковным одеянием старика. Было похоже, что Марк Захарыч собирается идти домой пешком: весь транспорт оставался у него за спиной -- и метро, и остановки автобусов, троллейбусов.

Ганичева взяли у него на квартире. Он больше был не нужен следствию в качестве дармовой подсадной утки, свою миссию он выполнил.

Вечером, когда Рая Воробьева возвратилась домой, к ней явилась Женечка. Она позвонила в дверь и была впущена только что вышедшей из ванны стюардессой.

-- А я думала, муж вернулся, -- Раечка стушевалась, обвязывая голову полотенцем в виде чалмы.

Румяная, свежая, в белом махровом халате и в этой розовой чалме на голове, с выбившимися локонами, она никак не вязалась с длинноволосым юным алхимиком, которого Женечка видела недавно в конце этого дома. На вид Рае Воробьевой было лет двадцать пять: крепко сбитая, небольшого роста, она сразу расположила Женечку к себе.

-- Проходите, -- предложила Рая. -- Вы кто?..

Женечка сказала, кто она, и спросила:

-- Скажите, Раечка, вы зарегистрированы с Анатолием Петровичем Ганичевым?

Раечка посерьезнела, села за стол.

-- Нет, он не хочет. Да и вообще, чем дальше, тем наши отношения страннее.

-- В каком смысле?

-- Он отдаляется, почти не замечает меня. А мне некуда идти.

-- Только поэтому вы его кормите, ухаживаете за ним, живете с ним?

Рая пожала плечами, сдвинула брови и, как показалось Женечке, впервые ответила сама себе:

-- Наверное.

-- Давно вы знакомы?

-- Уже четыре месяца. Нас познакомила одна моя пассажирка. Мы разговорились с ней однажды, когда она летела моим рейсом. С тех пор в моей жизни все пошло наперекосяк.

-- Скажите, -- вдруг спросила Женечка, -- а в последнем рейсе из Каира вы ее видели, эту вашу знакомую?

-- Вы и про Каир знаете? Да, Вероника Сергеевна летела...

-- Она одна летела?

Раечка задумалась, будто что-то вспомнила, сомнение пробежало по ее лицу:

-- Она летела одна. В смысле -- сидела одна, в смысле, рядом с ней места были свободные. Мы поздоровались, она еще меня про Толика спрашивала, просила передать ему, чтобы он с ней связался. Но мне почему-то тогда показалось, что в салоне есть ее сопровождающий...

-- Почему вы так решили? -- насторожилась Женечка.

-- А вы про Веронику Сергеевну спрашивать пришли?

-- И про нее тоже, я вам позже объясню. Ну так?..

-- Знаете, тот пассажир...

Рая встала, взяла с тумбочки тряпку и машинально протерла кухонный стол. Яркий зеленый абажур свешивался к их головам на пружинистом стебельке, слегка покачиваясь.

Женечка то и дело косилась на два холодильника, стоящих в углу кухни. В одном из них хранятся реактивы.

-- Нас ведь еще в Уренгое допрашивали. В самолете оказался труп, змея...

-- Я знаю об этом.

-- А самолет был забит до отказа двумя уренгойскими рейсами. Так вот, тот убитый сидел рядом с одним мужчиной, они вместе из Каира летели, даже не пересаживались, от самого Каира до самого Уренгоя.

-- И во Внукове не выходили? -- подсказала Женечка.

-- Да в том-то все и дело. Попросились, показали билеты, словно заранее знали, что после дозаправки мы полетим в Уренгой. А ведь мы в Каире это не афишировали. Откуда они знали?..

-- Так откуда?..

-- Понимаете, Вероника Сергеевна к ним не подходила, не заговаривала, когда самолет из Каира в Москву летел, это да, но ведь только она могла знать о дальнейшем маршруте самолета...

Женечка удивилась и одновременно облегченно вздохнула, как вздыхают космонавты, состыковывая свой корабль с орбитальной станцией: "Есть контакт"...

Осторожно спросила:

-- Откуда она знала, это вы ей сказали?

-- Еще в Москве, когда она отдыхать в Каир летела, -- созналась Рая, -нам как раз дали план полетов на ноябрь, вы понимаете? Никто из пассажиров не мог знать об Уренгое.

-- Скажите, а летчики легко согласились оставить пассажиров в самолете, когда самолет во Внукове заправлялся? И где были куплены их билеты в Новый Уренгой? Не в Каире же?

-- Нет, в Москве, заранее. Все было оформлено правильно. Я сейчас сама на кассах, у нас с паспортами строго...

-- А Сапарова далеко от этих мужчин сидела?

Фамилия Сапаровой произвела на Раю неожиданное впечатление. У нее округлились глаза, брови поползли вверх, так что даже чалма съехала назад и окончательно свалилась на пол.

-- Вы чем-то удивлены? Может, воды? -- поспешила предложить Женечка Рае, уронившей голову на руки.

-- Какая же я дура, ну какая же я дура! -- простонала она. -- Ведь это с самого начала было подстроено, они ведь знали, что мой отец занимается змеями, это они, они их провезли! -- Она вдруг осеклась и взглянула на Женечку. -- Так вы за мной пришли? Но я ей ни в чем не помогала! Вы, наверное, думаете, что это я ее сумку в самолет пронесла, и это из-за меня все? Но я не знала, это все экстрасенс...

Раечка никак не могла заплакать, у нее стучали зубы и тряслись руки, видимо, сердце выпрыгивало из ее груди от отчаянья и западни, в которую она попала.

-- Успокойтесь, Раиса Федоровна, мы знаем, что вас подло использовали, правда, не знали, что так часто и так много. Вы, пожалуйста, поберегите свои нервы, возьмите себя в руки, нам с вами еще о другом поговорить придется.

Но Рая никак не могла "взять себя в руки". Ее волосы растрепались, теперь она смотрела в одну точку, тихо повторяя:

-- Попала, вот я попала...

Женечка смотрела на часы. По рации с ней связался Снегов, сказал, что Ганичев возвращается домой, через час будет в квартире, и чтобы Женечка встречала ребят, они сейчас приедут к ней на подмогу.

Женечка успокоила Раю и вернулась к разговору.

-- Какой экстрасенс, Раиса Федоровна?

-- Да можно Рая, -- махнула рукой бывшая стюардесса, -- мы же с вами, верно, ровесницы. Знаете, я, в сущности, очень одинокий человек, компаний не люблю, с личной жизнью ничего никогда не получалось, пассажиры, конечно, бывало, начинают клинья подбивать, да все это с полетом заканчивается. Вот я и пошла как-то раз к экстрасенсу, это Вероника Сергеевна меня уговорила. То есть наоборот, не уговаривала она, это я, дура, ухватилась, как за соломинку. Разумного слова мне не хватало. А она только вскользь упомянула, что ее знакомая к биоэнергетику ходит и что это ей помогает. Это на Речном вокзале. Он меня тогда так поразил. Я тогда ни с кем не встречалась, а Вероника Сергеевна велела мне взять фотографии близких, про кого я хочу что-нибудь узнать. Вот я и взяла фото мамы и папы.