-- А разговаривает, как богиня спокойствия и счастья.

Потом отнял ладонь и представился Козловской по полной форме. Ему ничего не оставалось делать, как попросить телефон Раиного парня, этого Толика. У такой сварливой мамаши не могло не быть телефона дочкиных ухажеров. Через минуту Снегов быстро записывал номер в блокнот.

Дело было в кармане. Общими усилиями в тот же день удалось установить адрес Толика -- аспиранта химико-биологического института Анатолия Петровича Ганичева. Гордость института и мамы с папой был участником и победителем многих международных химических конкурсов, в прошлом призером международных и союзных школьных олимпиад и членом российской сборной по химии в школьные годы. Словом, химический гений обещал Нестерову беспокойную жизнь.

7

За химиком Толей установили наблюдение. Дом его находился в старом московском дворе за громадами Тверской улицы. Всего-то и было в этом доме два этажа, но второй выходил во двор огромным театральным балконом, от края до края. Нестеров, был поражен величиной этого балкона, ибо он сразу выдавал бывшую принадлежность дома какой-то одной богатой московской семье. Выходит, что и теперь обитатели второго этажа живут по-барски.

К вечеру наконец-то выпал первый сверкающий в фонарном свете снег, весь двор замело, а снег все падал и падал, радуя своей белизной и свежестью. Окно освещалось яркой кухонной лампой и торшером. Возле окна маячил силуэт высокой длинноволосой девушки. Ни разу не взглянув на снегопад, не бросив даже взгляда в окно, девушка проводила какие-то опыты, переносила с места на место пробирки и склянки, потряхивала в воздухе колбы, смотрела их на свет.

-- Неужели вот так запросто можно на обозрение всей Москве выставлять свое производство? -- поражался член опергруппы Володя Полян, сидевший за рулем машины. -- Взять бы ее сейчас, и дело с концом.

-- Нельзя, Володя, -- отвечал Нестеров, -- нам эти сопляки не так важны, как важны их связи, от кого они получают сырье, кому продают готовый товар, понимаешь?

-- Понимаю. Повозиться придется, как на деле Голубчика. Помните, товарищ генерал, как мы ждали, когда же он на поставщика выйдет, а оказалось: он из подручных средств сам наркоту изобрел, и никаких вам поставок.

-- Да, помню. Так он потом всю зону научил из обыкновенной соли и перца с цитрамоном кайф вытягивать.

Внезапно Полян ойкнул и показал пальцем на окно. Девушка как раз повернулась лицом, и наблюдатели увидели, что это никакая не девушка, а парень, довольно-таки мужественного вида, только худющий и с длинными патлами.

-- А я уж было подумал: стюардесса и химические опыты -- неувязка, думаю, -- прокомментировал Нестеров. -- Ребята, а девушка там? Не видели?

-- Была девушка, ушла утром, словно на работу. Может, она ни о чем и не подозревает. Пацан не выходил, видно, спал. Как стемнело, начал химичить.

Нестеров распрощался и поехал на другую точку.

На Речной вокзал ехать не было смысла. По рации ему сообщили, что никаких движений в квартире Сапаровой не происходит. Нестеров ехал в сторону станции метро "Киевская", где были замечены передвижения мелких покупателей героина. Сегодня он планировал вернуться домой пораньше и все-таки выспаться.

Рация затрещала, и он услышал голос лейтенанта Женечки:

-- Первый, я третий, ведем нашего покупателя. Продавца не тронули, пусть покажет, откуда берет товар. Ой, -- вдруг закричала Женечка, -- что же они делают!

-- Третий, я первый, что у вас там? -- спросил в рацию Нестеров.

-- Милиция его под нашим носом взяла. Рейд у них, что ли, или нет, постойте, не всех, только его одного.

-- Выходите на них и забирайте подопечного себе. Это приказ. Можно светиться.

Женя удивилась, но приказ самого Нестерова -- есть приказ. Светиться так светиться. Значит, другого не дано.

И Женечка в потертых голубых "левисах" с мохнатыми дырочками на коленках и коротенькой рокерской курточке с металликой поторопилась следом за милицией. Не успела она сказать "постойте" и ухватить одного за локоть, как этот милицейский локоть нервно дернулся и заехал ей в челюсть.

-- Не лезь, киса, а ну возьми ее в отделение.

Женечка растерялась, отступив на шаг. Хорошо, вовремя подоспели оперативники, два сопровождавших ее офицера, стоявших в разных местах разветвленного перехода. Они, конечно, не могли кричать на весь переход о своей принадлежности ФСБ, а милиция сперва подумала, что задержанного ими наркомана хотят дерзко отбить сотоварищи, видок у них был еще тот. Но Тихон тихо шепнул им, подлетая и ограждая Женечку от занесенного над ней кулака:

-- Осторожно, ребята. ФСБ, а это наша Мата Хари. Блин, сынки, вас просили на нашего парня лезть?! -- вскипал потихоньку Тихон, перетягивая задержанного на себя.

-- Ничего не знаю, -- стоял на своем крепкий мент, оттаскивая того обратно, -- да вы что?! У нас план, мы этого продавца давно разрабатываем. Вы чего ему крышуете, вы же светитесь.

-- Так, я сейчас вас задержу за пособничество, а еще за содействие, за непринятие мер. Женя, вызывай наряд.

В этот момент Женечка увидела невдалеке какого-то весьма импозантного долговязого субъекта. Субъект улыбался и смотрел на разворачивающуюся сцену профессионально, как режиссер на съемках исторического фильма. Женечка обиделась и, увидев у субъекта торчащий на ремне брюк сотовый телефон, дала по рации команду "пеленг". И сразу же по импульсам, излучаемым из тех же штанов, было установлено, что хозяин телефона -- бывший оперативник, работник органов МВД и налоговой полиции, а ныне достопочтенный адвокат Александр Обозов, к тому же еще -- помощник президента Гильдии российских адвокатов и как раз -- адвокат по таким вот (когда человека хватают ни за что, ни про что) делам.

Женечка стрельнула глазками в сторону непрошеного адвоката и, казалось, тут же забыла о нем. Потом отошла в сторонку и стала жужжать в рацию. Рация жужжала ей в ответ. Сговорились на том, что задержание оформят в отделении милиции, а потом передадут ФСБ.

Вот в это отделение к Киевскому вокзалу и ехал теперь Нестеров. Дело в том, что, по оперативным данным, покупатель, за которым остались наблюдать двое офицеров безопасности, снабжал свой контингент наркотиком ВС-231, главным компонентом которого и был змеиный яд.

Нестеров подоспел вовремя. Не глядя на присутствие представителей "конкурирующей" организации, милиционеры из местного отделения проволокли парня, осыпая его ударами резиновых дубинок, в обшарпанную дежурку, впихнули за решетку (обезьянник), в угол комнаты. Там уже сидели пятеро человек: три проститутки и двое мужчин кавказского типа. Милиционеры демонстративно начали оформление с проституток, до парня дошла очередь, когда Нестеров уже входил в отделение.

Минуя своих подчиненных, стоящих тут же, у входа, он сунул свое удостоверение пишущему протокол задержания лейтенанту, а когда тот, на миг подняв голову, продолжил писать, Нестеров стукнул кулаком по перегородке, за которой сидел дежурный милиционер, и крикнул: "Встать, засранец!"

Тот испуганно вскочил и отошел к стене, решил, наверное, что его сейчас будут бить. Второй тоже встал и одернулся.

-- Который наш? -- рявкнул Нестеров самым громким голосом, оборачиваясь к своим и сверкая глазами.

Те тоже привстали и нерешительно посматривали на своего шефа. Даже задержанные ухватились за прутья решетки и с надеждой смотрели на Ивана Грозного.

-- Полдевятого, -- ответил испуганный милиционер, которому послышалось: "который час".

Нестеров приказал отвести задержанного за покупку и транспортировку наркотиков Леонида Викторовича Веселого в свою машину.

Милиционеры побоялись спросить его, как же быть с протоколом и оформлением передачи задержанного органам ФСБ. Побоялись.

Что делать: частенько бывает, что хвост машет собакой, а не наоборот.

8

Нестеров не стал подниматься в кабинет, поручил своему отряду препроводить задержанного в следственный изолятор, а сам помчался домой. Он чувствовал: еще немного -- и он заснет на ходу, просто выключится. Но не останавливаться же, как Штирлицу, на развилке, чтобы, склонившись над рулем покемарить по-разведчески двадцать минут. И потом тот был штандартенфюрером, а не генералом ФСБ.