- Какая мерзость... Отдайте их мне.
- Возьмите.
- Так в какое отделение направили того..., который был задержан...
Это теперь другая, энергичная женщина.
День проходит спокойно. Утром мы встаем и как всегда заказываем газеты. Обстановка в них вокруг меня напряжена.
- Ты посмотри, - подскакиваю я, - "Комсомолка" то написала статью. Газета обрушилась на Каюрова, ссылаясь на выступление шестого канала телевидения. Неужели Алла Владимировна сумела вылезти на экран?
- Что газета пишет?
- О рыцарях одиночках и как они пытаются победить мельницы.
- Врешь, ведь я на нее так надеялся.
- Кое что здесь есть и посерьезней. Она высказывается в непорядочности милиции, прокуратуры и судейства города и требует основательного расследования со стороны центра.
- Как бы ей еще не пришлось поставить охрану.
- А что у тебя?
- Как всегда. Ты насильник и по тебе давно плачет тюрьма. Оказывается, в Ростове пропадали дети и все это твоя работа. Мало того, один военный вспоминает, что ты был в расстрельном взводе...
- А что, есть такой?
- Черт его знает. А вот уже две газеты... пишут другое. Одна очень смело и заголовок то какой: "До коле мафия будет управлять городом?"
- Это уже что то новенькое.
- Мне кажется, что здесь появился серьезный конкурент в предвыборной компании.
Сегодня в кафе нет нашей корреспондентки. Мы только взяли кофе, легкий салатик и пару булочек с кофе, как возле нас появилась уборщица. Это опять Аня.
- Вечно эти неряхи..., - ворчит она.
Своей тряпкой она неловко опрокидывает мое кофе мне на брюки.
- Ой.
- Извините, - виновато говорит она. - Не кричите только, а то они меня уволят.
- Кто они?
- Да эти... Директор и остальные.
- Успокойтесь. Все будет в порядке.
- Я сейчас вытру и вам принесу новый.
- Не надо. Я выпью сок, куплю в магазине.
Ее лицо сразу расплылось в улыбке.
- И то верно, а то здесь иногда добавляют в кофе различные порошки, чем только людей травят, непонятно...
У лейтенанта от такого сообщения сразу пропала охота, что либо пить тоже. Он отодвинул свой стакан в сторону.
- Пожалуй я тоже выпью сока.
На этом наши приключения не кончились. Только вышли из гостиницы, как тут же Георгий сбивает меня с ног. Грохот выстрелов разбудил улицу.
- Сюда, за машину, - командует лейтенант.
Он выдергивает пистолет и торопливо несколько раз стреляет из-за капота. Стрельба затихает.
- Удрали, сволочи. Ну, парень, тебе везет.
Я выглядываю из-за машины, вдали мелькал силуэт удиравшей "волги". Кругом поднимаются с земли люди или выскакивают из домов.
- Раненые или пострадавшие есть? - кричит Георгий.
- Есть, есть, - какая то женщина стояла в дверях гостиницы, - там раненый, нужен врач.
Мы подъезжаем к суду. У здания человек восемьдесят. Несколько милиционеров пытаются протащить меня через бушующий живой коридор. Крики, вопли с угрозами и проклятиями сыпятся на меня со всех сторон. В здании тоже не легче. Кругом телекамеры и репортеры. Георгий грудью пробивает мне путь и заталкивает в комнату свидетелей. Сам остается, помогать милиционерам охранять дверь от рьяных желающих.
В комнатке меня продержали пятнадцать минут и тут в дверь вошла секретарь суда.
- Свидетель, сегодня судебного разбирательства не будет. Обвиняемый заболел и не мог прийти на заседание суда, а свидетельница еще не прибыла.
В комнату входит Жанна Дмитриевна.
- Слава богу, жив, - обращается она о мне. - Мне только что передали, что вас обстреляли с машины.
- Да, это так. Но пока все обошлось.
- Если вы продержитесь еще три дня, то мы наверняка выиграем процесс.
- А как же свидетельница? Она вот -вот должна прибыть.
- Она прибудет завтра. Но ваша бывшая подруга не видела основных событий и к делу может относиться, как промежуточный свидетель, который либо на вас выльет ведро помоев, либо поможет побыстрей закончить дело.
Я выдергиваю из под рубахи медицинскую карту Клавы и передаю в руки Жанны Дмитриевны.
- Вот возьмите, вам просили передать.
- Кто?
- Какой то доброжелатель. Он просил также сказать, что здесь медицинская карта Клавы, дело в том, что в суде могут подсунуть ее сестру Веру..., очень похожую на нее.
- Это еще что за новости?
Карту она все же взяла и спешно засунула в свою папку. Дверь открывается и появляется голова Георгия.
- Андрей, ты скоро...? Вроде все убрались, пошли.
Убрались не все, несколько молодчиков на выходе проводили нас с матюгами до машины.
- Слушай, ты что-нибудь понимаешь? - спрашиваю я своего охранника, когда мы отъехали от суда.
- Ты о чем?
- Сегодня заседания не было. Каюров вдруг заболел...
- Ты про это? Там в кулуарах суда ходил слух, что его после этого заседания должны взять под стражу, а видно Каюров не очень этого желает, вот по этому и придумали его советники ему болезнь.
- Откуда такой слух?
- Говорят Клава, твоя бывшая подруга, еще там... в доме матери, дала интервью местным и столичным журналистам, что она готова подтвердить твой рассказ ей об убийстве в садике.
- Вот как, она же не видела его, а завтра она как раз приезжает.
- Кто сказал?
- Прокурорша.
Проходит еще одна беспокойная ночь. Утром, нам приносят решение суда о возобновлении процесса завтра. Я сказал Георгию, что мне надо вымыться в душе и там с мучениями отодрал усы, побрился и опять их наклеил. Очень чешется голова, но приходится терпеть. Я привел себя в порядок и вышел к лейтенанту.
- Я готов.
- Тогда позавтракаем и в путь.
- Постой, сегодня должна приехать Клава...
- Ну и что?
- Ее могут подменить.
- Что за чепуху ты несешь?
- Некогда объяснять. Поехали к ней.
- Нам нельзя, если мы с ней встретимся, нас же обвинят в сговоре.
- Ее убьют, поехали.
Георгий садится со мной в машину, трогается и с ворчанием заворачивает на первую же улицу.
Я все никак не отделаться от мысли, какая Клава здесь? Может здесь настоящая, а где же тогда Вера? Что происходит? Аркадий молчит, Аня не может помочь, а тут еще чертова голова чешется, надо парик снимать и побриться.
У дома Клавы мы тормозим.
- Бежим.
Я первый срываюсь и бегу к знакомой парадной. Вот и квартира, бешено стучу в дверь.