Немалую роль в усугублении ложившегося на свободное крестьянство бремени играли вымогательства и различные злоупотребления сборщиков подати. Законодательство этого времени свидетельствует об исключительно богатом по разнообразию и непрерывно возрастающем арсенале средств и методов, с помощью которых сборщики грабили несчастных крестьян (СТ, X, 47, 8; 72, 4; XI, 7, 14; IX, 19, 1; XI, 8, 3). Помимо завышенных расчетов размера подати, здесь перечисляются попытки повторного ее взыскания, составление неправильных расписок в получении подати, в которых указывалось не все, что было получено с плательщиков. При приеме натуральной подати широко практиковалось использование неправильных мер и весов (СТ, XII, 8, 23). Все это позволяло куриалам-сборщикам частично, если не полностью, компенсировать за счет мелких плательщиков ложившиеся на них расходы по уплате недоимки государству.
Давая оценку положению земледельцев в годы правления Валента, Либаний писал, что из-за роста поборов, грабежей и вымогательств сборщиков в деревне "всюду бедность, нищенство и слезы и земледельцам представляется лучшим просить милостыню, чем заниматься земледельческим трудом" (XVIII, 156).
Острые конфликты между жителями ????? ??????? и сборщиками податей становятся во второй половине IV в. широко распространенным явлением. Причем, нередко они выливались в открытые столкновения, когда население деревень встречало сборщиков податей градом камней, изгоняло их из своих селений и для взыскания подати приходилось прибегать к помощи военной силы (Liban., XLVII). Неплательщиков и бунтарей бросали в тюрьмы. По словам того же Либания, должники государства тысячами томились и умирали в тюрьмах (XLV). В самой Антиохии потребность в этом "почтенном" учреждении настолько возросла, что старая тюрьма уже не могла вместить всех подлежащих заключению. Потому в конце IV в. крайне остро стал вопрос о необходимости постройки новой более вместительной и надежной тюрьмы.102
К концу IV в. Либаний все чаще и чаще останавливается в своих речах на положении свободного крестьянства. И если в 354/60 гг. в своем знаменитом панегирике Антиохии (XI, 230) он еще мог позволить себе яркими красками описывать процветание свободных деревень городской округи, поскольку положение крестьянства, видимо, еще было более или менее сносным, то в 80-90-х гг. он рисует все более мрачные картины, постоянно противопоставляя их недавнему прошлому. По его словам, "в прежние времена у трудящихся на земле (???? ??? ??? ????????) были и сундуки, и одежда, и статиры, и браки с приданным. Теперь же приходится проходить мимо запущенных полей, которые привело в запустение взыскание податей с пристрастием" (II, 32; ??? ?? ????????? ???? ??????????? ???????). Может быть Либания и можно упрекнуть в том, что он несколько сгущал краски, идеализируя "золотое" прошлое, но в целом его данные, видимо, отражали реальное направление эволюции положения мелкого свободного крестьянства.103 Их подтверждают и свидетельства Иоанна Златоуста, которого уже никак нельзя упрекнуть в желании "чернить настоящее и превозносить прошлое" (MPG, 47, 390). Сведения Либания и Златоуста о положении мелких землевладельцев подкрепляются и другими косвенными данными. Так, вполне естественным результатом ухудшения положения мелких земельных собственников было и обострение противоречий в их собственной среде. Об этом, в частности, говорит рост мелких имущественных конфликтов. "Теперь, - писал Либаний, - процессов много, но по мелким делам" (XLV, 18). Он же приводит перечень объектов судебных тяжб. Это в основном дела о "плетре земли и каких-либо деревьях, рабе, верблюде, осле, хламиде, небольшом хитоне и вещах гораздо более мелких". Из самого этого перечня видно, что это процессы главным образом между мелкими, преимущественно земельными собственниками.
На почве ухудшения положения свободного крестьянства обостряются и противоречия между отдельными свободными деревнями. 104 Во второй половине IV в. наблюдается достаточно острая борьба между соседними (??????) свободными деревнями. Причем это не отдельные случайные столкновения, например из-за источников воды, стычки, вызванные временными обстоятельствами, спорами из-за границ их владений, а длительная борьба, сопровождающаяся захватом имущества, скота, земли (Liban., XLVII, 14). Она нередко не ограничивалась столкновениями на месте, а продолжалась в суде. Длительные и упорные тяжбы деревень друг с другом, завершавшиеся разорением более слабой, - явление широко распространенное в этот период (Liban., LII, 18).
Либаний безусловно сообщает верные факты, когда говорит о разорении части мелких земельных собственников, когда рассказывает о том, что в его "время" приходится проходить мимо заброшенных полей, которые привело в запустение жестокое взыскание податей (II, 32). Рост количества заброшенных земель явление общее в больших или меньших размерах для большинства восточных провинций. Не случайно правительству, начиная с конца III в., приходилось уделять все больше внимания этой проблеме. Большое число указов, объединенных под общим титулом "De omni agro deserto", является ярким свидетельством бесплодности усилий правительства приостановить рост заброшенных земель.105
Феодорит Киррский сообщает о запустении в начале V в. сельской округи соседнего с Антиохией города, Кирр Евфратисийской провинции. Как видно из письма Феодорита к властям, в округе Кирр забросили обработку земли и разбежались многие земледельцы. (MPG, 83, 1251). Положение в округе Кирр немногим отличалось от положения, существовавшего в антиохийской округе. Здесь значительную часть земледельческого населения также составляли мелкие земельные собственники, свободное крестьянство (MPG, 83, 42). Все это говорит о том, что может быть в несколько меньших масштабах, но аналогичный по своей сущности процесс происходил и на территории соседней антиохийской округи. Так уже в 363 г. Юлиан вернул Антиохии 3000 клеров заброшенной земли, освободив ее от государственной подати, в надежде на то, что на этих условиях найдутся люди, которые возьмут ее в обработку.106
В источниках второй половины IV в. приведено довольно большое количество фактов, свидетельствующих об усиливающемся притоке крестьян в Антиохию. Об этих пришельцах упоминается как о наемных прислужниках, работниках, занятых на строительстве, в пригородных садах и огородах, где с известным успехом использовался их крестьянский опыт (Liban., ep. 72; MPG, 48, 371). Однако большая часть этих разорявшихся или разоренных крестьян, по-видимому, оставалась в сельской округе Антиохии.
Проследить каналы, по которым растекалось это крестьянство, не всегда возможно, но некоторые из них вырисовываются достаточно определенно. Так, большинство исследователей считает, что бурно развивавшееся со второй половины IV в. отшельническое, а затем и монашеское движение имели своим важнейшим источником крестьянство.107 Для известной части крестьян бегство в труднодоступные горные районы, отшельническая жизнь представляли собой попытку избавиться от фискального гнета и притеснений властей, а иногда и в какой-то форме продолжить свое прежнее крестьянское существование. Этим, вероятно, и объясняется то, что для сирийского отшельнического и монашеского движения, во всяком случае на раннем этапе его развития, исключительно характерно активное занятие земледельческим трудом. Безусловно, что в большинстве провинций империи ряды отшельников и монахов в довольно значительной своей части рекрутировались за счет крестьянства. Но для сирийского, а в некоторой мере, вероятно, и для египетского отшельнического и монашеского движения, это было особенно характерно. Не случайно именно из Сирии мы имеем большое количество сведений о том, что многие отшельники занимались земледелием.108 В монашеских общинах, быстро выраставших во второй, половине IV в. на территории антиохийской округи, земледельческие работы занимали столь значительное место в деятельности монахов, что некоторые из приобщавшихся к монашеской жизни жителей Антиохии не без оснований опасались, смогут ли они справиться со всеми работами, которые они должны будут выполнять по вступлении в общину (MPG, 47, 403). Все это говорит не только о том, что многочисленное сирийское монашество в очень значительной своей части рекрутировалось из крестьянства,109 но и о том, что эта большая масса порвавшего с "мирской жизнью" крестьянства наложила свой отпечаток на весь облик и формы жизни сирийского монашества и отшельничества этого периода. По-видимому, довольно большое число мелких земельных собственников утекало из деревни и по другим каналам.