– Как я рад, что вы пришли! – сказал он. Слова были просты, и вряд ли можно было сказать проще. Но, как ни просты были эти слова, они взволновали девушку до глубины души – наверное, потому, что вызвали ту форму нервной реакции, которую так блестяще проанализировал Гексли в своем исследовании о воздействии внешних раздражителей на переваривание пищи.

– Я не могла оставаться дома, – прошептала она.

Здесь весьма темное место в тексте. Без сомнения, девушка ссылается на какое-то торможение в нижних конечностях, лишившее ее возможности управлять большими пальцами ног. Это малоизученная болезнь, причиной которой сэр Уильям Ослер склонен считать алкоголизм. Весьма возможно, что девушка была подвержена этому заболеванию. К сожалению, романтические истории развиваются так стремительно, что провести сколько-нибудь обстоятельное исследование совершенно невозможно.

Филипп протянул к девушке руки и обнял ее.

– Значит, да! – с ликованием воскликнул он. Чтобы произнести «да», он сделал глубокий вдох и затем резкий выдох. У собаки при этом получился бы только лай (см. «Физиологию животных» сэра Майкла Фостера).

– Да! – прошептала она.

Филипп плотно прижал тело девушки к своему, и оба тела оказались параллельны по отношению друг к другу, оставаясь в то же время перпендикулярными к поверхности земли. Затем Филипп согнул верхнюю часть позвоночного столба, устремляясь вперед и несколько набок, так что его лицо оказалось в непосредственной близости к лицу девушки. Сохраняя эту неудобную позу, в которой невозможно оставаться в течение длительного времени, он соединил свою верхнюю губу с нижней, вытянул их вперед и мягко приложил к губам девушки – подобное движение можно наблюдать также у орангутанга, но гиппопотам никогда так не делает.

После поцелуя, обручившего их, влюбленные взялись за руки и тихо пошли обратно, а пташка на ветке распевала теперь еще радостнее – быть может, потому, что у нее еще больше расширилась диафрагма.