Он связал пленному руки и ноги, заткнул рот туго свернутым платком и подтащил ближе к расщелине, где лежали двое других обозников.

Тела индейцев были навьючены поперек седел. Руки Быстрого Лося свисали до земли, касаясь лужи натекшей крови. Гончар бережно подтянул его повыше и привязал к седлу, чтобы тело не свалилось по дороге.

Их одежда была иссечена в лохмотья, кровь сочилась отовсюду и капала на землю. У Шонкито была оторвана рука. Гончар нашел ее неподалеку. Побелевшая кисть все еще сжимала винтовку с раздробленным прикладом.

Он собрал все уцелевшее оружие, прихватив и винтовки ополченцев. Свел поводья лошадей на длинную сворку и привязал ее к задней луке своего седла. Вороной жеребец гневно косился на чужих коней.

— Терпи, брат, — сказал ему Гончар, натягивая поверх своей гимнастерки зеленую куртку Перкинса. — Невеселая у нас компания, но придется потерпеть.

Он спрятал фуражку в сумку и вместо нее нахлобучил зеленое армейское кепи. Еще раз оглядел место боя, словно прощался с ним. Быстрый Лось хотел остаться здесь. "Извини, брат, — подумал Степан. — Незачем тебе радовать своих врагов. Они бы стали глумиться над твоим телом. Как ликующие охотники над тушей медведя, стали бы фотографироваться с тобой. Нет, я найду для твоего тела достойное кладбище. Ты будешь лежать в Черном лесу, и ни одна белая собака не потревожит твои кости".

Он тронулся наискосок, вниз по склону. Со стороны леса навстречу ему двигалась одинокая фигурка, и Гончар принял в сторону, чтобы разминуться с солдатом. Но тот, как назло, тоже свернул, явно стараясь перехватить его на спуске. Степан живо разработал легенду. Он из второго взвода. Почему именно из второго? Первый всегда на виду, в третьем одни отбросы, а во втором всегда безликие середнячки. Да, сам-то он из второго взвода, но его придали похоронной команде, а та сейчас копошится на той стороне горы, и далее по тексту. А если солдатик не отстанет, то надо будет просто доехать с ним до леса. До первой подходящей коряги, под которой его можно будет спрятать.

— Эй, подожди! — Солдат замахал обеими руками. — Подожди, дело есть!

Степан не сразу понял, почему фигура солдата показалась ему странной. У того не было винтовки.

Он чуть натянул повод, придерживая коня. Солдат быстро догонял его, продолжая размахивать руками.

— Я вижу, ты везешь их трупы! Постой! Мне надо на них посмотреть.

Теперь, когда он приблизился, Гончар видел, что у солдата нет ни только винтовки, но и револьвера. Зато болталась на животе толстая сумка, откуда он извлек блокнот.

— Я не обязан за всеми гоняться! — сердито крикнул он, догнав Степана. — Мне придется жаловаться полковнику Моргану. Это безобразие. Меня никуда не пускают, мне ничего не показывают и еще требуют, чтобы в репортажах все было как на самом деле!

Тут он перевел взгляд на раздробленный череп индейца, и голос его стал глуше.

— И так с ног валишься, а ты еще убегать вздумал…

— Я же не знал, что ты репортер, — сказал ему Степан, на ходу перекраивая план действий. — Я и не думал убегать. Наоборот. Полковник приказал, как встречу репортера, проводить его по всем местам и все-все ему показать.

— Так это и есть те самые дикари? — стремительно бледнея, произнес репортер.

— Ну, то, что от них осталось.

— Это они вели бой с двумя ротами?

— Они, — подтвердил Степан.

— Но этого не может быть. Мне никто не поверит, если я такое отправлю в редакцию. В полку только убитых сорок восемь человек, а ранеными забиты все повозки. Полковник говорил, что тут большая банда. Речь шла о двух-трех сотнях. Неужели полк две недели гонялся по горам ради того, чтобы получить трупы пятерых дикарей? — Он помахал ладонью перед носом. — Ну и смердят же они.

— Я могу везти их дальше? — спросил Гончар. — Что ты еще хотел посмотреть? Хочешь, я покажу тебе место, где они пытались прорваться через наш лагерь?

Он уже предвкушал, как они замечательно проведут время с этим репортером, спокойно продвигаясь через расположение полка. Но тот махнул рукой и принялся скрипеть карандашом по бумаге.

— Да видел я все. Воронка получилась изрядная. Еще бы, несколько ящиков динамита. А прорыв у них был совсем в другом месте. Эти пятеро только прикрывали своих женщин. А женщины ушли ночью. Первый эскадрон уже взял их след. Завтра все будет кончено. — Он присел, чтобы заглянуть в лицо Шонкито. — Так вот они какие, шайены. Жалко, у меня кончились фотопластинки. Снимок мог бы получиться роскошный.

Гончар выхватил нож и перерезал сворку, освобождая лошадей.

— Что ты делаешь?

— Я им не похоронная команда! — выкрикнул Степан. — Так ты говоришь, первый эскадрон подняли? Как же так! А меня бросили! А потом еще дезертиром могут объявить! Видишь, что творится в ополчении? Черт, как же мне их теперь догнать! Ты не слыхал, по какой дороге мои выдвинулись?

— Лейтенант говорил что-то о Гарлендской тропе. Вроде бы под Гарлендом он должен соединиться с "красноногими".

— Ага! — Степан прикрепил за седлом трофейный "Спрингфилд" и все три патронташа ополченцев. — На Гарленд! На каньон Семи Озер!

— Ну да. — Репортер что-то быстро написал на листке и вырвал его из блокнота. — Вот, передай лейтенанту, когда увидишь его. Ты умеешь читать?

— Так, немного.

— Немного? Понятно. — Репортер снисходительно усмехнулся. — Я прошу лейтенанта, чтоб он не забыл об одном своем обещании. Если потеряешь записку, передай на словах.

— Передам.

— Но послушай, а что теперь будет с трупами дикарей?

— Отведи лошадей сам. К штабу.

Лицо репортера вытянулось. Ему явно не нравилось это предложение. Не для того он сюда прибыл, чтобы сопровождать окровавленные и дурно пахнущие останки каких-то дикарей.

— Знаешь что? — Гончар все-таки решил потратить еще несколько драгоценных мгновений: — Знаешь, там, наверху, лежат наши раненые. Позови ребят или сам поднимись к ним. Они расскажут тебе много нового. Если ты застанешь их живыми. Поторопись.

— Ты тоже не теряй время, — повеселев, ответил репортер. — С дезертирами сейчас не церемонятся. Просто эпидемия какая-то. Стоило ребятам увидеть настоящую кровь, как настроение у них испортилось. Из кавалерии сбежали пятеро, из обоза человек десять, а пехота разбежалась почти вся. Троих успели отловить, и одного сразу повесили, потому что он вздумал отстреливаться.

— Ты напишешь об этом?

— По-твоему, я полный идиот? О дезертирах не пишут в газетах. Их просто вешают, и это правильно. Так что ты вовремя спохватился.

Репортер зашагал вверх по склону, опасливо переступая по скользкой траве и хватаясь за валуны. А Гончар перерезал веревку, крепившую тело Быстрого Лося к седлу, и хлестнул плеткой кобылу. Та понеслась вниз, к лесу. Следом помчали и остальные лошади. Когда все они скрылись за деревьями, Степан отбросил плеть.

40. СНОВА ГАРЛЕНД

Он никогда прежде не был в этих краях, но знал, что только Гарлендская тропа вела отсюда на север.

Итак, Гарленд… Снова придется навестить этот городок на перекрестке скотоперегонных троп. Не прошло и года с тех пор, как Степан побывал там. Наверно, миссис Браун, хозяйка гостиницы, еще помнит своего постояльца, "ветеринара". Жаль, в этот раз у него не будет времени, чтобы заглянуть к ней.

Время превратилось в огонек, ползущий по бикфордову шнуру. Шнур горит не быстро и не медленно, он горит столько, сколько отмерено, и кончается взрывом. Если кто-то не перерубит этот шнур.

Вороной мчал, не дожидаясь понуканий, словно ему передалось нетерпение седока. Гончар и не заметил, как оставил за спиной каменистую долину и извилистый перевал. Гулко гудела земля под копытами, и пестрая зелень травы сплошным полотном летела навстречу. Только река смогла остановить этот безумный бег. Степан удержал вороного на берегу, не давая разгоряченному коню напиться.

— Остынь, остынь, — приговаривал он, протирая взмокшую атласную кожу. — Отдохни. Сейчас у нас ты самый главный. Все от тебя зависит. Ты уж береги себя. Я не хочу, чтобы ты рухнул по дороге. Мы успеем, успеем. Кавалеристы трусят потихоньку, а мы летим на крыльях. Мы успеем.