В конце апреля 1694 г. какой-то арестант умер, но был ли это один из «пятерки» 1681 г.? Барбезье, получив известие о смерти этого заключенного, сразу же в письме от 10 мая 1694 г. поспешил сообщить Сен-Ма-ру, что одобряет распоряжение коменданта крепости Сен-Маргерит о содержании под стражей и в изоляции слуги скончавшегося заключенного. Как мы помним, слуга безусловно был у Маттиоли.

Имел ли слугу кто-либо еще из арестантов? Это маловероятно. Заключенным разрешалось держать слуг явно в виде редкого исключения.

Такое дозволение получили бывший министр Фуке, аристократ Ло-зен и бывший министр граф Маттиоли. Вряд ли право иметь слугу получили «шпион» Дюбрей, сумасшедший монах, протестантские пасторы, Ла Ривьер, сам бывший лакей, и «слуга» Эсташ Доже, который, как мы увидим, также исполнял роль камердинера Фуке. Кроме того, пасторы, очевидно, не были отнесены к числу государственных преступников, которые только одни были подведомственны военному министру Барбезье. 27 июля 1697 г. Барбезье писал о четырех государственных преступниках, содержащихся на Сен-Маргерите (т.е. явно и о заключенном, взятом в 1681 г. Сен-Маром в Экзиль), и трех из «четверки», доставленной в апреле 1694 г.

Итак, умерший в конце апреля 1694 г. государственный преступник, имевший слугу, не мог быть ни одним из пасторов, ни четвертым заключенным из Пинероля, ни, естественно, д'Эрзом (поскольку тот был жив в 1700 г.), ни, вероятно, кем-либо из «пятерки» 1681 г., за исключением Маттиоли. Напомним, что после апреля 1694 г. имя Маттиоли совершенно исчезает из официальной переписки. Отметим также еще одно обстоятельство: с «маской» должны были общаться только Сен-Мар и его помощники, что исключает возможность наличия у узника слуги.

Итак, в конце апреля 1694 г. из «пятерки» 1681 г. остались в живых двое. Но мы опять не можем точно установить, кто же остался в живых.

В письме от 17 ноября 1697 г. Барбезье особо предупреждал Сен-Мара о необходимости сохранять строгие меры предосторожности в отношении его «старого заключенного». Но из этого выражения неясно, идет ли речь о взятом в 1681 г. Сен-Маром с собой арестанте или об одном из оставленных в Пинероле и лишь позднее переведенных на остров Сен-Маргерит. 15 июня 1698 г. Барбезье предварительно уведомил Сен-Мара, что ему предстоит по воле короля занять пост губернатора Бастилии и взять с собой его «старого заключенного». А 19 июля 1698 г. Сен-Мару было направлено уже официальное предписание министра известить Дю Жюнка о подготовке заранее помещения для этого арестанта. «Старый заключенный» стало обычным наименованием «маски»; под этим прозвищем, как мы знаем, Дю Жюнка и отметил факт доставки его в Бастилию 18 сентября 1698 г. Через полтора «месяца, 3 ноября 1698 г., министр королевского двора официально известил Сен-Мара о „королевской милости“ в отношении нового узника Бастилии. Губернатор мог теперь разрешать, когда сочтет это нужным, пускать к „маске“ духовника. 3 октября 1698 г. в издававшейся в Голландии „Газетт д'Амстердам“ было напечатано любопытное сообщение: „Господин де Сен-Мар занял пост губернатора Бастилии, куда он поместил привезенного им с собой заключенного, другого же он оставил в Пьер-ан-Сазе, когда проезжал Лион“. Речь, вероятно, как мы убедимся, шла о Дюбрее. (Кстати сказать, только при переезде в Бастилию Сен-Мар приказал надеть на заключенного маску из черного бархата. Нет сведений, что он носил ее ранее, по крайней мере постоянно, иначе он просто не мог бы бриться.)

Кто же все-таки был доставлен 18 сентября 1698 г. в Бастилию из «пятерки» 1681 г.? Историк Функ-Брентано, наиболее авторитетный защитник кандидатуры Маттиоли, считал, что презрительное упоминание о двух заключенных, содержащееся в одном из писем Лувуа, относилось к Эсташу Доже и Дюбрею и что именно их Сен-Мар перевел в Экзиль. Но это утверждение ничем не доказано. Оно не объясняет интереса, который проявлял Лувуа именно к двум заключенным, переведенным в Экзиль, и, главное, Функ-Брентано явно ошибается в отношении Дюбрея — имеется доказательство того, что тот в 1682 г. еще находился в Пинероле. А низкое происхождение еще не доказательство, что Людовик XIV не мог считать этих лиц опасными для него, если они владели важными тайнами.

Одни исследователи полагают, что в Экзиле в конце 1686 г. или в начале 1687 г. умер Ла Ривьер, другие — что сумасшедший монах. Но ведь известно лишь, что это был заключенный, «страдавший водянкой». Эти же имена называются, когда говорится о заключенном, скончавшемся в конце 1693 г. или в начале 1694 г. в Пинероле. И опять без реальных доказательств. Функ-Брентано считал, что в апреле 1694 г. на острове Сен-Маргерит умер один из протестантских священников, но не смог, конечно, обосновать свое мнение.

Подытожим теперь для ясности доводы «за» и «против» кандидатуры Маттиоли. В пользу версии, что «маской» был мантуанец, говорят следующие факты:

во-первых, он был одним из «пятерки» 1681 г.;

во-вторых, он был наиболее важным по своему положению из заключенных, составлявших эту «пятерку»;

в-третьих, при пересылке четырех заключенных из Пинероля в 1694 г. Барбезье отмечал, что «по меньшей мере один» из них более важен, чем те, которые уже содержались в крепости острова Сен-Маргерит;

в-четвертых, после доставки Маттиоли в 1694 г. в крепость Сен-Маргерит впервые появляется (в 1697 г.) выражение «старый заключенный» Сен-Мара;

в-пятых, сходство имени Маттиоли с тем именем, под которым «заключенный в маске» был занесен в реестр умерших в Бастилии. (Правда, Маттиоли было бы тогда 63 года, а не 45 лет, как записано в реестре.)

Против кандидатуры Маттиоли можно привести не менее веские доводы:

во-первых, его арест не являлся секретом;

во-вторых, он не был взят в Экзиль в числе двух заключенных, которых Лувуа считал имеющими «достаточно важное» значение и которыми он интересовался больше, чем Маттиоли;

в-третьих, Барбезье в 1691 г. предписывал Сен-Мару особо стеречь арестанта, который был у него под надзором 20 лет (это явно не Маттиоли). В 1698 г. Барбезье писал Сен-Мару, что узник находится под его охраной «в течение 28 лет», это снова подводит к 1669—1670 гг. как дате ареста и заключения в тюрьму арестанта в маске. Антуан Рю, ведавший ключами в тюрьмах Пинероля, Экзиля и острова Сен-Маргерит, заметил в том же 1698 г. в Бастилии, что «маска» находится под стражей уже 30 лет, то есть примерно с 1669 г. Особую камеру для «маски» оборудовали в 1669 г., за 10 лет до ареста Маттиоли;

в-четвертых, после 1693 г. имя Маттиоли исчезает из официальной переписки; неясно, какие могли быть основания начиная с 1697 г. именовать итальянца «старым заключенным», когда ранее открыто называлась фамилия бывшего мантуанского министра;

наконец, в-пятых, умершим в апреле 1694 г. узником, который имел слугу, мог, вероятно, быть только Маттиоли (это порождает, впрочем, новый вопрос: зачем было оставлять в строгом заключении этого слугу?).

Имеются и дополнительные аргументы «против». Во время переезда Сен-Мара в 1687 г. из Экзиля на Сен-Маргерит его единственного заключенного несли на носилках специально нанятые носильщики-итальянцы, чтобы они, не зная французского языка, не могли переговариваться с «маской». Следовательно, он не являлся итальянцем. Маттиоли помещали в камеру вместе с безумным монахом.

На содержание двоих заключенных — Доже и Ла Ривьера (безусловно, слугу) — тратили 12 ливров в день, а на Маттиоли — только 2 ливра. Доже при переезде из Пинероля в Экзиль в 1681 г. и из Экзиля на Сен-Маргерит несли на носилках с плотно закрытыми шторами, а Маттиоли в 1694 г. из Пинероля на Сен-Маргерит (около 100 километров) гнали больного пешком, что, вероятно, ускорило его смерть (к этому мы еще вернемся).

Выдвигалась идея, что «маска» — это сумасшедший монах, что именно он в 1681 г. вместе с Доже был отправлен в Экзиль и что не он умер в конце 1686 — начале 1687 г. Однако скончавшийся узник просил составить завещание, а монаху нечего было оставлять в наследство. Вдобавок последующие исследования доказали, что речь почти наверняка идет об одном монахе, арестованном в 1674 г. за участие в придворных интригах, в разных мошеннических проделках, в которых были замешаны и фаворитки короля. Кроме того, Сен-Мар не раз сообщал, что монах сошел с ума. Лувуа не проявлял к нему ни малейшего интереса. Дюбрея, кажется, еще никто не предлагал кандидатом на роль «маски». Ла Ривьер явно отпадает, как будет пояснено ниже. Остается Доже.