- Крепость... Эльфа, - прошептал хриплый, прерывающийся от боли голос. - И Гатрам!

Мужчина выплюнул кровавую пену, и приступ кашля сотряс его тело. Держась за ствол, он встал и, стискивая зубы, пытался совладать с болью.

- Значит, не доживу до рассвета? - пробормотал он.

- Я доживу... я буду жить, пока не найду Гатрама.

Сделав несколько шагов, принц Гарникор покачнулся и упал, но лежал лишь несколько секунд. Потом он, тяжело дыша и постанывая, медленно пополз в сторону леса.

Элак стоял перед алтарем друидов в Лесу Шарн - большим серым камнем с небольшим углублением, темным от крови жертв, приносимых здесь с незапамятных времен. Светало. День и ночь прошли со встречи с Гарникором и викингами. Пока собирались вожди, вызванные в Шарн гонцами, Этак проспал несколько часов под камнем друидов. Ликон и Велия спали рядом с ним, а Далан бодрствовал, встречая каждого прибывающего. Теперь почти все были в сборе и стояли полукругом в слабом свете утра, их угрюмые лица не эыражали никаких особенных мыслей. Однако Элак видел враждебность в их глазах, следящих за ним с изумлением, хотя и не без подозрительности. Далан тоже заметил это, и лицо его сделалось грозным.

Вперед выступил молодой воин с бычьим загривком и румяными щеками. Скрестив руки на груди, он остановился в нескольких шагах перед Даланом.

- Ты позволишь мне сказать, друид? - насмешливо спросил он.

Далан угрюмо взглянул на него.

- Да, Халмер. Если Цирена хочет, чтобы молокосос говорил от ее имени - говори.

Халмер презрительно рассмеялся.

- Мои слова выражают мысли всех вождей. Так мне кажется. Итак, слушай: викинги по-прежнему удерживают побережье и не пойдут на юг. А если попробуют, мы сможем их отогнать.

- А что с Орандером? - вставил Далан. - Что с вашим королем?

Молодой вождь на мгновенье заколебался, однако внешнее спокойствие друида придало ему смелости.

- Если понадобится, мы будем сражаться за собственную землю, буркнул он. - Но чары Эльфа... кто сможет им противостоять? Говорю еще раз: мы позволим людям Севера оставить себе побережье. Они еще не нападали на мои земли, а если попробуют, я знаю, как с ними справиться.

- Ц Гатрам передавит вас одного за другим, - добавил Далан. - Халмер говорит от имени вас всех? Вы допустите, чтобы ваш король гнил в темнице Эльфа, чтобы викинги, как гнойный нарыв, расползались по побережью? О Мидер! Вам нужна сильная рука владыки. Без Орандера вы начнете грызться между собой, как свора бешеных собак!

Кое-кого, похоже, эти слова пристыдили - никто не решался выступить.

- А кто такой этот Элак? - спросил наконец кто-то. - Ты говоришь, будто это Зеулас, брат короля. Возможно. Значит, ты хочешь, чтобы мы повиновались человеку, убившему своего отчима... такому, который может убить и своего брата, чтобы завладеть Циреной!

Элак выругался и вышел вперед.

- Не нужно быть мужчиной, чтобы править вами, - резко бросил он. Когда я покидал Цирену, здесь не было столько трусов и глупцов. Да, я убил Нориана, но в честной схватке, и большинство из вас наверняка помнят, что отчим не любил ни меня, ни Орандера. А вот захотел бы я править в этой стране женщин? Никогда. Я прошу у вас помощи, но, если вы мне откажете, сам пойду в крепость Эльфа и найду брата.

Слова его несколько расшевелили людей. Вперед вышел высокий старик в помятых доспехах и бросил свой меч к ногам Элака.

- Я в любом случае иду с тобой, а народу у меня немало. Я помню тебя по прежним дням, Зеулас, и знаю, что ты говоришь правду.

Согласно древнему обычаю, Элак поднял меч, коснулся рукоятью лба и вернул его старику.

- Спасибо, Хира. Я тоже помню тебя, и то, что ты всегда готов был сражаться за Цирену. А эти псы... Хира покачал головой.

- Нет, Зеулас или Элак, это не псы. Все они - отважные люди, но страх перед чарами Эльфа и взаимная ненависть сделали их менее благородными.

- Иди с Хирой, чужеземец, - засмеялся Халмер. - И ты тоже, друид. Хира безумец, как и вы. А я возвращаюсь на свою землю. И не присылайте больше гонцов.

Он повернулся, чтобы уйти, но его остановил резкий окрик Далана:

- Подожди!

- Да? - Халмер обернулся.

- Вы грызетесь между собой, слушаете молокососов... и боитесь чар Эльфа. А ведь друиды испокон веков жили в Цирене и теперь не собираются преклонять колена перед богами Севера только потому, что не хватает сильных рук, способных поднять меч. Говорю вам: может, чары друидов защитят вас от Эльфа, а может, и нет. Но, клянусь Мидером! - Жабье лицо Далана превратилось в жуткую демоническую маску, он почти плевался словами в сторону вождей. - Клянусь Мидером, Эльф не защитит вас от магии друидов! А мы еще не утратили своей мощи!

Несколько человек поежились, кое-кто побледнел. Однако Халмер презрительно рассмеялся и пожал широкими плечами.

- Старики и дети могли бы испугаться тебя, - заявил он. - Но не я.

Далан поднял ладонь вверх, и в голосе его прозвучала угроза.

- Так слушай же, Халмер! И смотри. Разве сейчас не время рассвета?

При этих его словах вожди испуганно зашевелились. Никто не заметил, что серая завеса облаков закрыла светлеющую чашу неба и, темнея на глазах, повисла над Шарном. Тень упала на поляну, стволы деревьев в полумраке выглядели зловеще.

Халмер продолжал смеяться.

- Чего нам бояться туч! Слабы твои чары, шарлатан!

Далан молчал, глядя на Халмера из-под прищуренных век. Холодный ветер задул над лесом, зашумели деревья. Становилось все темнее, и испуганные вожди зашептались между собой.

Элак прижимал к себе Велию, заботливо обнимая ее тонкую талию. Ликон, вопреки обыкновению, молчал, со страхом поглядывая вверх. Перед алтарем маячила фигура Далана с грозно поднятыми руками.

В голосе Халмера уже не было прежней самоуверенности, со щек сошел румянец.

- Я не останусь здесь больше, - рявкнул он.

- Уходи, - сказал друид. - Если посмеешь.

Халмер положил ладонь на рукоять меча, повернулся и протиснулся сквозь толпу вождей. Никто не пошел за ним. Подойдя к краю поляны, он остановился и отступил на шаг.

Элаку показалось, что издали, из темноты, что-то смотрит на них, что-то невообразимо ужасное и жаждущее поживы. Халмер, видимо, тоже почувствовал присутствие этого, он колебался, не двигаясь с места.