По возвращении в Россию я был извещен штабом, что полковник П. из румынской армии направлен к нам в командировку, и получил приказ дождаться его в Одессе и сопроводить в Петроград. Там я был срочно вызван к генерал-квартирмейстеру в Главное управление Генерального штаба{18}.

- Полковник, - объявил мне весьма нелюбезно начальник штаба, - я не могу объяснить себе присутствие здесь полковника П и г-на Г. Об этих персонах мне сигнализировали как о нежелательных лицах, и я не имею никаких оснований сомневаться в точности моих сведений.

- Однако, ваше превосходительство...

- Эти два типа, - прервал меня генерал, - опасные шпионы. Извольте телеграфировать генералу Дитерихсу, чтобы он отдал приказ об их высылке в Румынию.

- Уверяю ваше превосходительство, что вами получены ошибочные сведения. Уже несколько месяцев я пользуюсь услугами полковника П. и г-на Г. и могу засвидетельствовать их абсолютную преданность, смелость и верность нашему делу.

- Мое мнение неизменно, - отрезал он.

- Ваше превосходительство, разрешите доложить, что вы введены в заблуждение тайными агентами врага. Высылка полковника П. имела бы бессчетные негативные последствия для успеха нашего соглашения с Румынией. Генерал Дитерихс поддерживает меня по всем пунктам, и он не поймет мотивы, побудившие вас высказать подобную просьбу.

Как подчиненный я зашел слишком далеко, однако не мог согласиться с мнением генерала, на которое, к сожалению, оказали воздействие корыстные сплетники.

- Ваше превосходительство, - добавил я, - не благоволите ли напрямую связаться со штабом Ставки и подождать ответа? Что касается меня, то я не оставлю полковника П., и вы будете информированы о каждом его шаге.

Генералу ничего не осталось, как согласиться с моим предложением. Два дня спустя я был вызван к генералу Беляеву, начальнику Генерального штаба{19}.

- Полковник, - сказал он мне, - мы получили сведения относительно полковника П. и г-на Г., они подтверждают ваши слова. Поэтому я отдаю приказ Одесской комиссии поставить 4000 лошадей полковнику П.

Последний был, разумеется, в восторге. Поскольку другие дела требовали моего присутствия в Бердичеве, он отправился в Одессу один. Там его ожидали новые испытания. Начальник Генерального штаба в Петрограде был вынужден смириться с указаниями генерала Дитерихса, но сообщил о своих подозрениях в Одессу. Раздосадованный комендант города попросил полковника П. носить все время военную форму. Но полковник был в штатском и имел в багаже только блестящий парадный мундир. Можно представить, каково было его огорчение, когда он заметил, что все взгляды направлены на него. Это становилось нестерпимым. Полковник послал отчаянную телеграмму в штаб Юго-Западного фронта, который откомандировал в Одессу офицера для урегулирования этого инцидента.

В этот момент я должен был уехать в Париж. Только там я узнал, что полковник вернулся в Румынию, привезя с собою 4000 лошадей.

Артистическая пропаганда. Вступление в войну Болгарии

Помимо разумных и очень полезных действий нашего швейцарского агента Г. и его бесценных помощников - полковника П. и вице-консула, мы не имели других возможностей сорвать усилия наших противников, гораздо лучше нас оснащенных и, что особенно важно - располагающих значительными денежными средствами. Однако если мы хотели активизировать в Румынии движение в поддержку России, которое так успешно было начато тремя крупнейшими бухарестскими газетами, то следовало придумать что-нибудь сенсационное.

Мы много раз обсуждали это в штабе Юго-Западного фронта, Одна любопытная идея, выдвинутая в ходе таких бесед, вызвала всеобщую поддержку. Она позволяла нам проникнуть в высшее румынское общество, включая окружение самой королевы Марии, и, благодаря этому, организовать контрразведывательную службу для противодействия интригам наших врагов. Эта, по существу, весьма простая идея заключалась в том, чтобы создать в Бухаресте Русский артистический центр, который позволил бы румынам оценить наше искусство и, в частности, красоту русской народной музыки. Дело было за артистами.

Находясь по службе в Петрограде, я воспользовался несколькими часами свободного времени, чтобы нанести визит г-же К., салон которой пользовался успехом, где я смог встретить полезных людей и собрать интересную информацию. Любезная хозяйка дома представила мне казачьего унтера, награжденного Георгиевским крестом, красивого парня с великолепной выправкой, в безупречно сидящем военном мундире, что так характерно для всех казаков.

- Г-н Борис Мезенцев, - сказала мне г-жа К, - весьма талантливый артист. У него прекрасный голос, баритон, и я уверена, что вы с удовольствием его послушаете. Я подумала, что немного музыки и песен в это время рассеют наши мрачные мысли.

Одна из красивых молодых женщин в салоне села за рояль. В течение долгого времени, постоянно прерываемый аплодисментами и охотно повторяя на "бис"5 унтер-офицер пел русские песни, может быть, немного задумчивые, но столь родные нашему сердцу.

Слушая его, я думал о все еще не реализованном проекте в Бухаресте. Борис Мезенцев был человеком, которого я искал. Поэтому, подойдя к нему, я сказал:

- Не согласитесь ли пообедать завтра со мной? У меня есть одно предложение, которое, уверен, вам понравится.

- К вашим услугам, г-н полковник! Благодарю за оказанную честь!

На следующий день мы сидели за столиком в зале лучшего петербургского ресторана.

- Поздравляю, - начал я, - мне редко приходилось слышать столь прекрасный, как у вас, голос. К тому же так очевидно, что вы вкладываете всю душу, чтобы выразить тончайшие нюансы песен, то печальных, то веселых. В них - вся жизнь наших крестьян, да и горожан, которую вы воссоздаете со всей присущей ей широтой, степной вольностью или же утонченностью городской жизни. Вы настоящий артист.

- Вы меня смущаете, г-н полковник.

- Я говорю о том, что испытал, слушая вас. Мои слова выражают чувства всех ваших слушателей. Поэтому я и обратился к вам. Прежде всего, состоите ли вы на воинской службе?

- Я в бессрочном отпуске из-за тяжелого ранения.

- Вижу, вы прекрасно отличились. Георгиевский крест не часто дается унтер-офицерам. Мезенцев скромно промолчал.

- Не хотели бы вы поехать в Румынию?

- Куда пожелаете, г-н полковник, если вы считаете, что я смогу там быть полезен нашей Родине.

- Весьма полезен.

Я разъяснил молодому человеку план нашей артистической пропаганды, и он загорелся.

- Очень хорошо, - сказал я, - молчите обо всем этом. Через несколько дней я вас вызову. Приготовьтесь и подумайте, каких артистов вы хотели бы взять с собой.

В тот же день я запросил сведения на Бориса. Полученные на него данные из Бердичева были прекрасными. Я вызвал унтера.

- Со штабом все улажено, - сказал я. - Немедленно организуем небольшую группу. Вы подумали о сотрудниках?

- Да, ваше высокоблагородие. Для сопровождения большинства моих песен я отобрал хор из мужчин и женщин среднего таланта, потому что большие звезды эстрады будут нам дорого стоить, а вы дали понять, что хотели бы ограничить расходы. Женщины молоды, а две из них даже красавицы. Все они, равно как и мужчины, умеют танцевать. С нами будет и несколько подготовленных музыкантов.

- Вы можете собрать их? Я хотел бы обсудить с ними все детали.

- Я также подумал об одном сенсационном номере.

- Вы полагаете, что одного вас недостаточно?

- Не заставляйте меня краснеть, ваше высокоблагородие. Я думаю, оркестр балалаечников будет иметь громадный успех у румын, наша небольшая труппа позволит готовить разнообразные привлекательные программы, а также привлечет особое внимание.

- Особое?

- Да, если вам удастся заполучить знаменитого виртуоза Трояновского, он может дирижировать этим оркестром.

- Я знаю Трояновского, это настоящий патриот, он не откажется.

- Тогда, ваше высокоблагородие, успех обеспечен. Трояновский, с которым я незамедлительно встретился, согласился с энтузиазмом.