Он вышел. Г-н Альфред и я вытащили содержимое портфеля и с первого взгляда поняли, что в нем находятся планы и документы колоссального значения. У нас не было времени их переписывать, однако мой сотрудник имел при себе все необходимое для фотографирования. Поэтому работа была быстро закончена. Передавая портфель Сергею, я вручил ему банковский документ, предназначенный для баронессы. Через час я уехал из отеля с бесценными пленками сначала до границы, а затем в Париж, не желая ни минуты оставаться в Швейцарии.
С этого времени портфель совершал частые визиты в комнату Сергея, который фотографировал документы. Они были более чем бесценными для нас и позволили нашей стране избежать многих неприятностей и поражений. Что касается барона, то он оставался в Уши, продолжая играть и проигрывать, частенько обращаясь к кошельку Сергея. Делал он это неосознанно или же о чем-то догадывался? Задавал ли себе вопрос, по какой причине противник делает ему такие большие денежные авансы, а, может быть, страсть к игре была сильнее ревности и долга? Никто не узнает.
Сергей оставался нашим верным сотрудником до конца моей службы. Затем он некоторое время проживал в Париже. Захваченный новой страстью к своей соотечественнице, он уехал за нею в Южную Америку. С тех пор известия от него становились все более и более редкими. Что с ним сталось? Где бросил он свой якорь? Может быть, в спокойной гавани укрылась его блуждающая лодка от столь бурной судьбы? Еще одна загадка.
Конец нашей службы
Наши организации, созданные с таким трудом вокруг и одновременно в самом сердце вражеских стран, работали к нашему полному удовлетворению и на благо России. Они оказали замечательные услуги, и мы могли только радоваться тому, что не даром тратили отпущенные средства и соответствовали пожеланиям, высказываемым нашим Генштабом{51}. Преисполненные азарта, я и мои сотрудники были полны решимости удвоить усилия, которые широко поддерживались союзными правительствами.
Вдруг тревожные вести, доходившие до нас из России, превратились в печальную действительность. Император Николай II отрекся от престола в пользу своего сына Алексея. Эта внезапная и ошеломляющая новость, которой на первых порах мы не хотели верить, была подтверждена нам официально, но без подробностей. Только из газет мы узнали о некоторых обстоятельствах, которые предшествовали дальнейшим событиям. Однако было бы правильней проинформировать нас в первую очередь.
Наконец, к нам поступили противоречивые телеграммы из Генштаба и Ставки (императорской штаб-квартиры). По повелению императора, все должны продолжать борьбу на стороне союзников против Германии и подчиняться приказам временного правительства. Последнее не внушало никакого доверия. Мой заместитель Л. категорически отказался после отречения нашего государя принести присягу новому правительству. Я попытался убедить его подчиниться и продолжать служить. Он не хотел ничего слышать. Л. предпочел, как сам говорил, уйти из армии и навсегда отказаться от карьеры. Какие доводы могли заставить его одуматься? Как и он, я испытывал самые серьезные опасения и в подобных условиях не мог найти убедительных аргументов. Однако временное правительство потребовало, чтобы все русские представители за границей принесли присягу. Я добился от Л., чтобы он продолжал помогать в выполнении трудной задачи, возложенной на меня. Однако он решил отсутствовать во время официальных мероприятий. Какие печальные дни мы пережили!..
Особенно нас опечалила и поразила позиция большей части русских и иностранцев сразу по получении известия об отречении. Все казались удовлетворенными. Возможно, Революция с большой буквы делает свое дело и напоминает события 1789 года и последующих лет? Каждый воображал, что происшедшие в России изменения придадут ей новые силы и позволят возобновить борьбу с врагом. Стимулирующий лозунг "Отечество в опасности!" поднял французский народ сто двадцать пять лет тому назад, и он, полагали, произведет такой же эффект у нас. По моему мнению, никто точно не знает нашего менталитета в обширной империи царей.
Я ощущал, что повсюду нарастает беспорядок. Мои предчувствия сбылись через несколько дней. Зловещий "Приказ № I"{52} начал действовать. Дисциплина исчезла. Русские войска во Франции стали потихоньку терять прежней порыв, испытав на себе последствия злобной пропаганды. Со всех сторон нашим солдатам повторяли одну и ту же старую песню: "Прекращайте войну, возвращайтесь в Россию. Начался раздел земли. Вы вернетесь слишком поздно".
Для русского крестьянина - а все наши солдаты, находившиеся во Франции, были крестьянами - земля значит все. С самого раннего детства он мечтает об этой земле, страстно лелеет мечту о своем наделе и не имеет его. Такова жизнь крестьянина, жизнь его родителей и детей. Перед ним забрезжил золотой век. Сердце его преисполнилось надеждой. Вернуться! Сказать навсегда "прощай" полям бойни. Ограниченным умам исход битвы не важен, они очарованы едва видным миражом - Земля!
Одновременно стали набирать обороты события в России. Временное правительство пыталось бороться с темными силами, которые оно само выпустило на свободу. Напрасно его наиболее влиятельные представители пытались гальванизировать армию. Они не могли бороться против работы агитаторов, которыми кишел весь фронт. Офицеры, униженные, осмеянные, подвергавшиеся угрозам, были вынуждены уходить, оставляя войска. Вскоре началось беспорядочное бегство с трагическими последствиями: бегство из лагеря в Майи и Куртине{53}.
Мое положение в Париже становилось все более затруднительным. Множились интриги, мнимые разоблачения останавливали всякую работу. Теперь можно было доверять только малому числу людей. Основную часть мало волновал старый режим и благодеяния, которые они получили от него. Они повернулись в сторону новых хозяев, стремясь всеми средствами заслужить его милости. Никогда выражение "горе побежденным" не казалось мне таким справедливым и таким грустным. В подобных обстоятельствах легко судить людей.
Желая бороться до конца, я решил направить моего заместителя Л. в Россию. Ему предстояло исполнить важную миссию: увидеться со всеми руководителями нового режима, устно изложить им наше положение во Франции. Ему предстояла попытка добиться скоординированности всех директив. Мне, действительно, нужны были уверенность и точные приказания. Несмотря ни на что, я не хотел отчаиваться. Я всегда помнил указание нашего бедного императора: "Борьба до конца против врага".
Этот долг перед Родиной я исполню любой ценой.
Ожидая возвращения Л., я получил предельно точные сведения относительно тесной связи экстремистских русских партий - в том числе большевистской, - с немцами, например: отправка из Швейцарии большевистских руководителей через Германию, позиция германского военного атташе в Швейцарии, который самолично осуществил посадку на поезд этих политических изгнанников{54}. Чрез посредство Генштаба я сообщал обо всем временному правительству и одновременно предупреждал своих руководителей об одном серьезном факте: мои сведения с момента их поступления больше не остаются совершенно секретными, они сообщаются некоторыми членами временного правительства их партиям. Эта новость вызвала памятное заседание Совета министров. Керенский отказался привести некоторые подробности, касающиеся военных дел, при Чернове, который почти открыто был германским агентом. Как бороться в подобных условиях? Власти были нужны энергичные, волевые люди. Не входя в рассуждения относительно режима, что не пристало мне как русскому и верноподданному императора, скажу, что Франция имела счастливую возможность во время своей знаменитой революции обрести такие личности, как члены Конвента Дантон, Робеспьер, Сен-Жюст, Дюдуа-Грансе, Карно и столь же много других, может быть кровавых, но каких людей! А мы? Где наши Дантоны и Робеспьеры{55}?
Я ждал возвращения Л. с нетерпением, от которого получил добрые известия. Он был в Ставке и долго беседовал с генералом Дитерихсом, человеком отменных качеств, который обещал ему свою поддержку при любых обстоятельствах. Генерал знал меня уже долгие годы и полностью доверял. ГУГШ{*6} в Петербурге было труднее убедить, но несмотря ни на что, мы идем верным путем.