Я попыталась разыскать бывших одноклассников или однокурсников Игоря Георгиевича, но тщетно. Да и как искать, если не знаешь ни номера школы, в которой он учился, ни специальности в университете… Объявление в газеты дать? Да кто их читает, эти объявления!

Следствие определенно зашло в тупик. Давлетьяров Игорь Георгиевич оказался человеком без роду и племени, бездомным и не числящимся ни в каких списках. Что делать дальше, я не представляла… Возможно, стоило поговорить с Ларисой Романовной, но я не знала, как завести беседу. Нельзя же было просто подойти к ней и попросить рассказать всю правду об Игоре Георгиевиче! Или, может, попросту вызвать его дух, да и побеседовать? Но эту идею я отмела как опасную и нерациональную. Некромантией в университете занимался особый отдел, засекреченный ещё больше, чем наш факультет, их книги хранились не в библиотеке, а тут же, на шестом этаже, в особом помещении, куда нечего было и думать проникнуть.

Только неделю спустя я вспомнила о той комнате, где мне как-то довелось переночевать. Там на столе стоял компьютер! И как я раньше об этом не подумала?

Поздно вечером я толклась возле запертой двери и отчаянно желала, чтобы на этой двери стояла защита, и мне не удалось пройти сквозь неё. Да-да, к тому времени нас уже обучили хождению сквозь стены! Но то ли Игорь Георгиевич не боялся непрошеных гостей, то ли не хранил здесь ничего ценного… Словом, я легко проникла внутрь.

Включив компьютер, я подивилась беспечности Игоря Георгиевича - система даже имени пользователя не затребовала, не говоря уж о пароле. Впрочем, в основном там хранились какие-то скучные документы, абсолютно ни о чем мне не говорящие. Хм… а нет ли здесь скрытых папок? Догадка оказалась верной: скрытую папку я нашла и чуть не взвизгнула от радости - в ней хранились личные дела студентов! И моё в том числе. Предыдущий и последующий курсы меня не интересовали, а вот в наших делах я порылась. Каждому из нас была дана убийственно точная и исчерпывающая характеристика. Вернее, мы все проходили под кодовыми именами: оболтус, умник, проныра, стерва, трусиха и темная лошадка. Темная лошадка - это я. Странно…

Здесь же Игорь Георгиевич отмечал свои впечатления о нас. У Евдокимова было пророчески записано, что долго он не задержится. О Ковалеве было сказано так: "чрезмерное самомнение. Умен. Вероятность 60/40". О Федоренко: "ищет легких путей. Непременно влипнет в криминал. Выбраковка". О Рите: "расчетливая стерва. Честолюбива. Себе на уме. Вероятность 50/50". О Свете: "труслива. Мнительна. Потенциал слабый. Выбраковка". А обо мне - как-то очень странно: "честолюбива. Упряма. Потенциал велик. До крайности походит на Р. Вероятность 90/10". Что означали эти "вероятности", я так и не поняла. Может быть, вероятность того, что из кого-то из нас выйдет-таки маг? Интересно, кто такой… или такая Р.? Как-то Лариса Романовна упоминала, что я чем-то напоминаю девочку, учившуюся двумя годами раньше… Я полазила по личным делам трехлетней давности и нашла там только одну девушку с фамилией на Р. - Рогачеву Марину. Симпатичная такая оказалась девчонка, да и характеристика у неё была более чем положительная. Впрочем, в конце текста безо всяких пояснений было сухо помечено: "отчислена". За что, почему? Нет ответа!

Ещё я отыскала один файл, затребовавший пароль. Я мучилась с ним битый час, но угадать не могла. Я на разные лады пробовала писать имя и фамилию Давлетьярова - и кириллицей, и латиницей, и так, и сяк… пока совершенно случайно, от полного отчаяния, не набрала слово "маг". Файл оказался чем-то вроде дневника Игоря Георгиевича. К сожалению, дат он не ставил, поэтому трудно было понять, о каком периоде идет речь. Сориентироваться я смогла, только найдя упоминание о наборе нашей группы. Определение было емким и коротким: "разгильдяи". А дальше "короткой строкой" шли впечатления от работы с нами. Сплошь неутешительные. Опять же упоминалось моё сходство с этой Р., а обрывался дневник очень странно. Сперва шла запись о происшествии на полигоне (Давлетьяров живописал меня такими словами, что я, читая, отчаянно краснела), а затем такая фраза: "Л.Р. ошиблась, Ч. - идиотка." Ч. - это, видимо, я, Чернова. Л.Р. - Лариса Романовна. В чем это она ошиблась?

После этого была лишь одна запись, тоже очень короткая: "Л.Р. права. Идиот - я." Что это могло значить, я так и не смогла понять.

Что ж, теперь у меня образовалась одна зацепочка - Рогачева Марина. В личном деле были её данные, а значит, я смогу её найти. Впрочем, была и ещё одна женщина - та, с которой разговаривал Давлетьяров той ночью. Но я её не видела, слышала только голос, да и то вряд ли смогу его узнать.

Так или иначе, но поиски пришлось отложить - грянули очередные зачеты, к которым мне пришлось усиленно готовиться. Сдать их, правда, я смогла с первого раза и совсем неплохо, но страшно вымоталась.

На сорок дней со дня смерти Игоря Георгиевича я снова наведалась на кладбище. Я угадала - после меня приходил кто-то ещё: рядом со вмерзшими в землю хризантемами покоились красные гвоздики, стояла рюмка. Кажется, полагается приносить что-то с собой, но я совершенно не разбираюсь в этих древних обычаях. Что ж, я надеюсь, Игорь Георгиевич простит меня…

– Наина? - Меня застали врасплох, впрочем, я не сильно удивилась.

– Лариса Романовна?..

– Не ожидала встретить тебя здесь… - Лариса Романовна сейчас совсем не походила на преподавательницу, опытного мага. Скорее можно было принять её за обеспеченную пенсионерку. - Знаешь, я всё думала, кто же приходил к Игорю, но вот не угадала, думала, это…

Она осеклась, а я безразлично спросила:

– Вы думали, это Марина?

– Откуда ты знаешь про Марину? - насторожилась Лариса Романовна.

– Слухом земля полнится, - ответила я, понимая, что сваляла дурака, проговорившись, и попробовала сменить тему: - Странно, что никто больше не пришел. Неужели у него совсем не было друзей, родных?..

– О родных я ничего не знаю, - произнесла Лариса Романовна, и я ей отчего-то сразу поверила. - А друзья… сама знаешь, Игорь был тяжелым человеком, его уважали, но не любили…