Бакс быстро поднялся, подбежал к Сергею, обнюхивая, обошел вокруг него и отправился на свое место. Знакомство состоялось, хозяину ничто не угрожало, и пес, казалось, потерял всякий интерес к людям.

- Хорошая собака, - прокомментировал Сергей.

- Бакс ещё малыш, всего год от роду, но уже обучен по специальной методике. Теперь он вас знает, но если меня рядом не будет, остерегайтесь вступать ним в контакт, все равно набросится.

- Обрадовали меня, Игорь Вячеславович. В таком случае нам лучше встречаться в посольстве.

- Не все то золото, что блестит, не все то хорошо, что кажется очевидным. Я думаю, вы вскоре сами в этом убедитесь. Ульяна Генриховна, накрывай на стол, к нам гость дорогой пожаловал, - позвал он, видимо, свою жену.

Наступили сумерки, а городские власти не торопились включать электричество. Сергей так и не понял планировки дома и каким путем дед Трофим провел его в большую комнату. Окна были прикрыты снаружи ставнями, здесь царил полумрак, и непонятно было, куда они выходили - во двор или на улицу. Еле различались большая витрина или сервант, круглый обеденный стол, четыре стула вокруг него, небольшое канапе в углу, два кресла и журнальный столик с современным телефоном. На подставке перед канапе стоял старый громоздкий телевизор. У противоположной от окна стены разместился книжный шкаф с какой-то башенкой посередине.

- Моя супруга, Ульяна Генриховна, - представил Трофимов пожилую, статную седую женщину в брюках и легкой блузке. В руках она держала зажженную керосиновую лампу в виде китайского домика - пагоды.

- Очень приятно! Михайлов Сергей, сотрудник Российского посольства, с легким поклоном отрекомендовался молодой дипломат.

- Уля! накрой нам легкий ужин. Сергей Альбертович холост. Ему наверняка хочется чего-нибудь домашнего, как умеют готовить только русские матери для своих сыновей. Верно? Разрешите я вас буду называть просто Сергей или Сережа? Вы мне по возрасту как внук, - в глазах Трофимова Михайлов заметил проблеснувшую слезу.

- Игорь Вячеславович, вы живете одни? - спросил Михайлов, пытаясь при слабом свете разглядеть книги на полках.

- Сережа, у вас очень проницательный взгляд. У нас с Ульяной Генриховной есть дети и внуки, и даже правнуки, мы их очень любим и в меру наших сил заботимся о них. Но они заняты своими делами, у них своя жизнь. Сыновья имеют представление о том, чем мы занимались раньше и занимаемся сейчас, не хотят вмешиваться в ход событий, но охотно выполняют отдельные наши поручения...

- А почему вашу супругу зовут Ульяной Генриховной? Получается странно: Ульяна - чисто русское имя, Генриховна - чисто немецкое отчество. Как-то не звучит, не так ли?

- И здесь вы правы, Сережа. Мою супругу зовут Урсула Генриховна, девичья фамилия Бютнер, что по-нашему означает Бондарь. Она чистокровная немка: не из Поволжья, а из самой Германии, из-под Магдебурга, есть там небольшой такой городок - Хальберштадт. Кстати, в День Победы мы с ней отметили золотую свадьбу.

- О, поздравляю вас и вашу супругу!

- Что-то ты сегодня разговорился, дед, - послышался из глубины дома, по-видимому, из кухни, польщенный голос Ульяны Генриховны.

- Дорогая, ты меня не критикуй, а побыстрее накрывай на стол. Нельзя гостя потчевать одними байками.

- У меня все готово, уже несу, - донеслось в ответ.

Глава 11

Исмаил до весны лечил Дениса травами, и рана на плече зажила удивительно быстро. Старый черкес утешал парня:

- Жить на Кавказе в нынешнее время, да под пулю ни разу не угодить это, брат, ты много захотел... Ты лежи и не рыпайся. Место здесь тихое, никто к нам не сунется, живем как у Аллаха за пазухой.

...Горы в этом году рано засыпало снегом. В долине старик Исмаил сменил лошадь на собачью упряжку и отправился к себе в горный аул, где его поджидал верный Арслан, девяностолетний горец, которого Исмаил подобрал в брошенном селении умирающим от голода и холода. Выходил его, вылечил, и стал жить Арслан в "имении" Исмаила на правах "управляющего" хозяйством.

Назвать место жительства Исмаила аулом, значит, сильно преувеличить. В 50-60-х годах людей переселяли из горных районов в долины, соблазняя благами городской жизни. Люди, спустившись с гор, быстро ассимилировались в местных условиях. Выросло уже два поколения людей, ставших коренными жителями долин, и никого из них никаким пряником не заманишь в горы.

В аулах остались жить лишь некоторые старики и считанные единицы из молодежи, такие, как Исмаил. Отсутствие связи с "большой землей" и особенно медицинской помощи сделали свое дело. Все чаще и чаще встречаются в горах недоброжелательные, зло настроенные люди.

Здесь преимущество было уже на стороне Исмаила - пожалуй, никто не знал горы, как он. Этим и зарабатывал себе на жизнь. Очень многим требовался проводник в горах, знающий все маршруты в обход появившихся здесь с распадом Союза пограничных застав.

Старик сам разработал сложную систему проводки караванов: на первом этапе местный житель с той или другой стороны хребтов переводил нуждающихся вместе с их скарбом в горную долину и в первую же ночь скрытно покидал стоянку. Это было гарантией того, что караванщики не задумали ничего плохого против Исмаила и не изменят своего решения. Утром появлялся старик, брал ранее оговоренную плату и вел караван через горные долины и главный хребет. На последнем переходе, о котором караванщики не знали, Исмаил оставлял записку о дальнейшем пути и тайно уходил. Об этой привычке старика наслышаны были все караванщики, но как ни пытались следить за ним на последнем переходе, задержать его не могли.

Исмаил знал множество тропинок и караванных путей через горы, и каждый раз, в зависимости от количества людей и груза, вел караван различными дорогами и в разное время, так что караванщики не могли точно определить конец своего путешествия.

Кроме того, Исмаил знал, где и какие можно использовать транспортные средства: вьючных животных, собачьи упряжки (местную экзотику) или автомобили. Во время войн и беспорядков на Кавказе один из местных удельных князьков перебросил ему в горную долину вертолетами тройку "уазиков", и старик очень дорожил ими.

Горы он излазил ещё с детства. Еще мальчиком отец был вынужден отдать сына в услужение к местному князю. Господин этот не испытывал никаких чувств ни к новой, ни к старой власти, поэтому его никто не трогал. Был он в почете у местного населения и пользовался среди старейшин горских народов высоким авторитетом, хотя и был православным. Самым главным его достоинством было прекрасное знание гор - от Каспийского до Черного морей и умение находить общий язык со всеми народностями, населявшими эти горы.

Единственными недостатками князя, как он сам считал, были возраст и доброта. Когда маленький Исмаил впервые приехал к князю, тому шел уже восемьдесят седьмой год, и старик подумывал о наследнике, которому можно было бы передать все знания. Своих детей у него не было - Бог не дал. Десять лет назад был у него ученик, но возомнил о себе слишком много: в отсутствие князя вызвался вести караван через горы тайными тропами и сгинул. Впрочем, не нашли и караван, в котором, как потом выяснилось, перевозили ворованные золото и украшения.

Что касается второго, то природная готовность князя оказать помощь первому встречному не раз играла с ним злую шутку: его добротой одинаково пользовались и царские военачальники - для провода войск кратчайшим путем через горы, и разного рода политические и революционные организации - для нелегальной доставки крамольной литературы, оружия и взрывчатки, и абреки для переправки в горы награбленных и ворованных богатств, и беглые преступники, и каторжники - чтобы спрятаться от властей в горных пещерах или переправиться в соседние страны.

Исмаил был хорошим учеником и уже через пять лет под присмотром князя водил караваны и людей через горы. Князь учил его русскому языку и другим наукам. Неплохо мальчик разбирался и в религиях - как в исламе, так и в христианстве. По-русски говорил свободно, с едва заметным акцентом, выучил несколько основных языков и наречий местных народов.