— Этот не тронут, — удовлетворенно сказал Виталий.

— А остальные два? — осведомился биолог.

— Тоже целы.

— Тогда нам и карты в руки...

— Ты все проблеял? — спросил Рудометов, надавливая Атгирееву на горло. — Ничего не забыл сообщить? Например, про мины ловушки?

— Ему откуда знать? — резонно возразил Янут. — Сами проверим.

— Осторожнее, — порекомендовал Рокотов.

— А с ним что делать? — Игорь взял Лечи за шиворот.

— В подвал запри, — посоветовал биолог. — Если что не так, еще раз допросим. С пристрастием... А мне еще надо с тем придурком разобраться.

— Пошел! — Рудометов толкнул Атгиреева вперед. — Живее!

— Цепи не забудьте надеть, — Влад погрозил Игорю пальцем. — Лучше «ласточкой»[29].

— Обязательно, — снайпер погремел кандалами. — Никуда не денется...

Павел Лазарев завинтил шурупы по углам изогнутой металлической пластины, скрывавшей вентиль третьего баллона высокого давления носовой балластной цистерны, и промакнул рукавом куртки выступивший на лбу пот.

— Нормально? — обеспокоился Ваха Ахмедханов, по своему обыкновению крутившийся возле подводного аппарата.

— Профилактика, — буркнул Лазарев, собирая инструмент.

— Завтра особые люди поедут, — напомнил Ахмедханов.

— Мне что за разница? — Павел встал и мрачно уперся взглядом в переносицу суетливого чеченца. — Я тонуть и в одиночестве не собираюсь.

— Это я так сказал... — смутился Ваха.

— Твое дело — аккумуляторы проверить, — отрубил Лазарев. — А в мои дела не лезь.

Ахмедханов надулся и отошел в конец пирса. Павел забросил в брезентовую сумку портативный манометр, которым измерял давление в трубопроводе, и залез через верхний люк во второй отсек лодки.

— Тип топ? — Степановых оторвался от платы основной гидроакустической станции.

— Угу, — Лазарев бросил на скамью сумку и уселся, вытянув уставшие ноги. — Ваха опять нос сует не туда, куда следует.

— Да не обращай ты внимание на этого придурка! — Александр поставил электронный блок на место и вытянул из гнезда следующий. — И вообще... Скажи старшим, пусть заменят мудака.

— А кого вместо него поставят — такого же, если не хуже...

— Это точно.

— Завтра какая то особая компания поедет.

— Откуда знаешь?

— Ваха сказал, — Павел отвинтил крышку на бутылке «спрайта».

— А а, у него все компании — особые...

— Может, и так, — легко согласился Лазарев.

— Главное, чтобы у этих «особых» башню не снесло, как у предыдущих, — хохотнул Степановых. — Герои, блин...

Месяц назад лодка перевозила полтора десятка очень важных гостей, прибывших с Ближнего Востока. Саудовские эмиссары грозно бряцали оружием, сверху вниз поглядывали на «неверных», управлявших субмариной, и всячески демонстрировали собственные крутость.

Однако сие продолжалось недолго.

Как только лодка опустилась на расчетную глубину и вошла в подземный тоннель, у половины «дорогих гостей» сдали нервы. Они начали что то лопотать на своем языке, кидаться в борт и пытаться открыть выходной люк. К счастью для экипажа, система блокировалась из отсека управления и у арабов ничего не вышло.

Тогда перевозбужденные «воины ислама» принялись биться в переборку, отделяющую их от командного поста. Слава Аллаху, что у них хватило мозгов не стрелять внутри замкнутого помещения. Лазарев со Степановых переходной люк не открыли и все шесть часов вынуждены были слушать приглушенные двухсантиметровой сталью вопли, а потом отчищать салон от рвотных масс, извергнувшихся из трусливых боевиков.

После того случая русская половина экипажа с подозрением относилась к любому упоминанию о «высоком статусе» пассажиров субмарины.

— Ваха в штабе ихнем крутится, — Павел допил газировку и бросил пустую бутылку в мешок для мусора. — Может быть в курсе...

— Надоели они мне, — признался Александр. — Хуже горькой редьки... Мозгов — ноль, а гонору хоть отбавляй. Если б не деньги...

Платили русским подводникам хорошо. Две тысячи долларов в месяц плюс по тысяче за каждый рейс из Грузии в Чечню и обратно. А по маршруту лодка ходила минимум раз в неделю. Шесть часов туда и шесть обратно. Кроме того, в самом начале, когда их нанимали, дали по шестьдесят тысяч зеленых подъемных, которые Лазарев и Степановых оставили семьям. О подобных фантастических деньгах бывшие офицеры российского флота и не мечтали. Останься они на службе, получали бы по сотне у. е., да еще и с полугодовой задержкой, жили бы в холодных малосемейках и жрали бы пустые щи и перловую кашу с твердым как камень хлебом. А адмиралы строили бы себе трехэтажные дачи из импортного кирпича и проносились бы мимо бредущих к кораблям офицеров на сверкающих служебных «вольво» и «ауди».

— Чем дольше будет этот бардак, тем нам же лучше, — спокойно констатировал Лазарев. — Мы, конечно, сошки мелкие, не чета генералитету, но копеечку свою имеем...

— Могли бы и набросить за вредность, — проворчал Степановых.

— От добра добра не ищут. Бабки день в день выдают, жрачка халявная, так что не ной. Через месячишко у нас с тобой по стольнику наберется...

Суммы по сто тысяч долларов были для Павла и Александра неким рубежом, после которого они договорились исчезнуть из поля зрения своих нынешних хозяев. Имитировать гибель лодки вместе с экипажем и испариться на просторах Центральной России. Их жены и родители уже переехали из Североморска в один из старинных городов, изрядно запутав следы переезда оформленными прописками совершенно в других местах.

Субмарина, конечно же, должна была погибнуть совершенно натурально, утонув в одном из глубоких подземных озер немного в стороне от обычного пути следования. Карстовых полостей под Кавказским хребтом столько, что лодку и за сто лет не обнаружат.

— Ты сказал чучмекам, что требуется капремонт?

— Пока нет, — Лазарев задумчиво пожевал фильтр сигареты. — Повод нужен. Небольшая, но очень зрелищная авария...

— Давай организуем, — предложил Степановых. — На всплытии, к примеру...

— В этот раз?

— А чо тянуть?

— Тоже верно. И особые гости очень кстати.

— Во во! Сыграем в отказ продувки, — Александр попробовал крепление проводов, — и титаническими усилиями спасем лодку... Они ж так и так сразу ее на ремонт не поставят. Потянут месяц другой. А нам больше и не надо...

— Лады, — кивнул Павел. — Так и сделаем...

Рокотов уселся верхом на стул и закурил.

— Ну, и что ты мне хотел сообщить? — Лёма Беноев вытянул вперед связанные руки.

— Вэревку сними, да?

— Обойдешься. — Влад демонстративно посмотрел на часы. — У тебя ровно десять минут. Если за это время я не услышу ничего интересного, тебе кранты. Понял?

— У мэня харошие друзья, — с угрозой в голосе заявил боевик.

— Мне без разницы, какие у тебя друзья.

— Нэ надо так гаварить...

— Ага, ты меня еще поучи! — осклабился биолог. — Давай, базлай, а то время идет.

— Тэбэ твой командыр шею намылит за мэня, — бухнул Беноев.

— Что ты говоришь? — издевательски протянул Рокотов. — А я, представь себе, не боюсь. Дальше.

— Обратысь в штаб, и тэбэ там все скажут. Еще извыняться придешь...

— Во козел! — не выдержал Веселовский и смазал Лёму кулаком по шее. — Дай я ему что нибудь отрежу!

— Это успеется. — Владислав движением руки остановил разъяренного казака. — Наш чуркообразный друг, видимо, не понимает, в чьих руках находится. Это минус. Но мы можем его просветить...

— И это плюс, — поддержал Рудометов.

— Ну, попытка номер два. Разевай хлебало и проблей что нибудь, как любит говорить мой друг Гоги.

Беноев затравленно посмотрел на переквалифицировавшихся в следователи бойцов неизвестной группы.

— Не молчи, — посоветовал Игорь. — Не поможет. Твое спасение — в обильном блеянии по сути задаваемых вопросов. Ферштейн?