Из за спины Алексея на секунду высунулся Семен и послал десяток пуль в распахнутые окна.

В доме заорали, кто то высунул руку с пистолетом наружу и неприцельно выстрелил.

— Виталик! — позвал Веселовский.

— Ay? — отозвался Янут, схоронившийся за колодезным срубом.

— Первый этаж!

Гранатометчик выкатился на открытое пространство и нажал на спуск.

Полуторакилограммовый заряд прошиб входную дверь, сбитую из дюймовых досок, по пути расколотил напольную вазу, поставленную в прихожей, и рванул в гостиной, опрокинув двадцатипятилитровый газовый баллон. Осколки вспороли тонкое железо топливной емкости, и вслед за первым взрывом шарахнул второй.

Дом на мгновение окутала сине белая вспышка.

Янут откатился обратно.

Из окна вывалилась горящая человеческая фигура, свалилась в траву и забилась, оглашая окрестности протяжным криком.

Алексей прикусил губу.

На случай подобных обстоятельств существовало недвусмысленное распоряжение Влада — раненых и обожженных не добивать.

Пусть орут.

Остальным будет наука. К тому же вопли охваченного огнем человека выводят из равновесия его соплеменников ничуть не хуже, чем метко посланная пуля. Раненого могут попытаться спасти. Или потушить. Расходовать пулю на привлекающего к себе внимание дикими криками человека можно было в одном единственном случае — если он представлял опасность как боеспособная единица.

— Черт! — ругнулся Рядовой. Горящий заживо чеченец поднял вверх голову и зашелся в очередном приступе воя. Семен поднял «Винторез».

— Не смей! — Веселовский отвел рукой ствол.

Рядовой зажал ладонями уши.

Через четверть минуты кричавший в последний раз изверг из себя визгливый всхлип и затих.

Алексей шумно выдохнул воздух и ощутил, как по коже пробежали мурашки. Этот рев сгорающего у стены собственного дома чеченца он не забудет никогда в жизни.

Семена затрясло, он быстро повернулся назад и согнулся, освобождая желудок от съеденного утром легкого завтрака.

Веселовский сглотнул вязкую слюну и хлопнул товарища по плечу.

— Не раскисай!

Рядовой потряс головой, вытер рот горстью сорванных смородиновых листьев и перехватил ВСС поудобнее.

— Блин, не думал, что так хреново будет...

— Это только начало, — подобравшийся к ним вплотную Янут перезарядил гранатомет. — Дальше — больше... Ну что, готовы?

— Ага, — Алексей посмотрел через прицел на открытое пространство. — Виталь, врежь по домику справа, а мы слева обойдем...

— Лады, — Янут скользнул в низкие кусты. Веселовский и очухавшийся Рядовой перебежали к углу полыхающего мертвого дома. Соседний двор огласил рев автомобильного двигателя, вспыхнули лучи мощных ксеноновых фар, заливших пространство от гаража до ворот мертвенно белым светом.

В свои двадцать пять лет Турпал Беноев успел поучаствовать в триумфальном вхождении ичкерийской гвардии в Грозный, захватить и перепродать семерых заложников, прикончить двух русских солдат, попавших в плен под Аргуном, счастливо избежать ареста и обзавестись роскошным серебристым внедорожником «Lexus RX300».

Ради того, чтобы Турпал разъезжал по родному аулу на японском джипе стоимостью пятьдесят шесть тысяч долларов, в подмосковных Химках была вырезана семья местного коммерсанта. Сам бизнесмен, его жена и двое дочерей, пяти и трех лет.

Четыре человека погибли после того, как Турпал повозил грязным пальцем по глянцевой странице автокаталога и прищелкнул языком. Его племяннику, промышлявшему в России кражей престижных машин, этого было достаточно. Вместе с подельниками он вычислил владельца понравившегося дяде средства передвижения, переоделся в форму сотрудника милиции и в один из вечеров постучал в дверь квартиры, где проживал бизнесмен.

Все дальнейшее было уже делом техники.

Трупы свалили в ванну, выгребли ценности и в ту же ночь отогнали внедорожник в арендованный гараж, где тот простоял пару недель, пока в Химках не улеглись страсти по поводу зверского убийства целой семьи.

Уголовное дело просуществовало в активной фазе недолго. Дней десять.

Затем начался очередной этап операции «Арсенал», и весь личный состав горотдела милиции отправился на патрулирование улиц на предмет выявления подозрительных, могущих перевозить оружие лиц. Таким образом следователь лишился оперативной поддержки, а самостоятельно розыск преступников он вести не мог.

Не положено по инструкциям.

Следователь работал в управлении не первый год и прекрасно понимал, что дело тухлое, сил на него придется потратить массу, а результат, скорее всего, будет нулевой. Если убийство не раскрывается в три дня, то потом виновника обнаруживают только случайно или по навету стукача, пожелавшего слить в органы собственного врага, с которым не сошелся во мнении по поводу уровня спиртосодержащей жидкости в стаканах.

Безответный алкоголик, кстати говоря, даже предпочтительнее истинного убийцы. На измордованного бухарика можно повесить еще пару тройку «глухарьков», тем самым закрыв наиболее животрепещущие строчки отчетности и отправив бедолагу на пожизненное.

Суд с алконавтами не церемонится.

Любые сомнения трактуются исключительно во вред обвиняемому, государственный защитник откровенно спит на заседаниях, а измышления прокурора принимаются за непоколебимые доказательства. Процесс обычно длится неделю, после чего подсудимый слушает невнятное бормотание председательствующего, получает на руки копию приговора и отправляется в холодном вагоне куда нибудь на север. В компании таких же бесправных осужденных, как и он сам.

Когда со стороны площади прозвучали первые автоматные очереди, Турпал ел плов и размышлял о том, как на будущей неделе поедет в Махачкалу, чтобы принять участие в праздновании дня рождения троюродного брата.

Беноев отбросил блюдо, вскочил с ковра и прислушался.

Стрельба не походила на обычное выражение радости по поводу удачно проведенной сделки. Автоматы били яростно, взахлеб, выплевывая десятки пуль в секунду.

Совсем близко от дома Турпала шарахнул мощный взрыв и вслед за ним — истошный вопль на одной ноте.

Чеченец рванулся к выходу, потом сообразил, что таким образом станет лишь мишенью, и повернул обратно. В гараж можно было попасть и через внутреннюю дверь.

По пути Турпал прихватил AMD 65[13] с полным магазином, сорвал с вешалки куртку и влетел под навес, где его дожидался серебристый красавец.

Двухсотдвадцатитрехсильный мотор, несмотря на дрянное самопальное топливо, завелся сразу. Беноев до предела выкрутил руль вправо, врубил дальний свет и нажал на акселератор. «Lexus» дернулся, но ручной тормоз удержал полуторатонную машину на месте.

Турпал зашипел, резко опустил ручник в пол и втопил газ.

Стрелка тахометра скакнула в красную зону, шестицилиндровый V образный двигатель хрипло взревел, прокручивая верхние распределительные валы с усилием в триста один ньютон метр, и внедорожник буквально выпрыгнул на середину двора.

Открывать ворота уже не оставалось времени.

Беноев чуть отпустил педаль газа, прищурился и направил покатый капот японского джипа точно в промежуток между коваными фигурными створками...

Семен отскочил в одну сторону, Алексей в другую.

Мимо забора пронеслась сверкающая серебристым лаком машина и притормозила перед воротами.

— Бей по кузову! — завопил Веселовский. Рядовой вскинул «Винторез» и разрядил в джип всю двадцатипатронную обойму. Девятимиллиметровые пули изрешетили борт внедорожника, пробили систему жидкостного охлаждения и разнесли в пыль приборную панель.

Труп водителя ткнулся в рулевую колонку, и над аулом разнесся длинный унылый гудок.

Веселовский для гарантии прострелил салон автомобиля сзади и, широко размахнувшись, метнул через забор ребристый овал Ф 1. Граната влетела в окно второго этажа. Алексей с Семеном упали на землю. Взрыв лимонки проломил пол и покалечил младшего брата Беноева, спавшего в своей комнате. Мать и сестра Турпала погибли на месте, оказавшись всего в трех метрах от разорвавшейся «эфки».