— Наши друзья едут разоблачать белорусского тирана! — с пафосом воскликнул очнувшийся Рыбаковский.

— И как они не боятся! — вклинилась экзальтированная дамочка, специализирующаяся на политологических обзорах. Ее раза три уже крепко поколачивали национал большевики за призывы ввести на территорию России войска НАТО, но политологиня никак не могла угомониться.

— Диктатуре Лукашенко скоро придет конец! — из дальнего угла высказался приглашенный на встречу корреспондент «Невского времени», отрабатывая портвейн и пирожные.

Войцех Пановны едва заметно поморщился.

— Вы едете на встречу с оппозицией? — спросил Пеньков. — Я могу дать несколько адресов.

— Спасибо, — вежливо улыбнулся Ковальский, — мы не в первый раз...

— Там страшные перебои с едой, — тумбообразная художница, подвизающаяся в модном «митьковском» стиле и оформляющая страницы московского журнала «Атас», куда она попала по причине виртуозного вылизывания задницы главному редактору, задышала перегаром в ухо Ежи, — берите с собой консервы... У меня знакомые неделю назад оттуда вернулись. Ужас! — Василиса Иринова закатила маленькие, криво подведенные фиолетовой тушью глаза. — Полки в магазинах пустые, дикие очереди за хлебом, Лукашенко ввел на улицы военные патрули. Говорят, в маленьких городах уже были голодные бунты.

Естественно, никакие знакомые у алкоголички Ириновой ниоткуда не возвращались. Денег у Василисы и ее собутыльников хватало аккурат на ежедневную «дозу» и на билет раз в месяц до Москвы, куда рисовальщица отправлялась за гонораром, чтобы не ждать банковского перевода и в очередной раз засвидетельствовать почтение своему работодателю. Злые языки поговаривали, что рубрику «А в это время в северной столице...», которую вела Иринова в «Атасе», надо переименовать в «Бархатный язычок». Но москвичам нравилось, и Василиса ощущала себя востребованной.

Присутствующие согласно закивали.

— Тиранию надо уничтожить! — снова вбросил лозунг корреспондент «Невского времени».

Дамочка политолог громко рыгнула, смутилась и уронила на пол сумочку.

Поляки сделали вид, что ничего не заметили.

— Я могу помочь с билетами. — предложил Пеньков, искоса разглядывая мощные бедра Войцеха.

— Будем признательны...

— На какое число?

— На первое или второе июня. — Ковальский перехватил взгляд Руслана и незаметно подмигнул своему соотечественнику.

Пановны понимающе кивнул.

— Лукашенко ненавидит прессу, — весомо заявил Рыбаковский, — его КГБ преследует всех инакомыслящих. Тюрьмы переполнены... А красно коричневое большинство Думы дает ему карт бланш. Мы в ответе за судьбу демократии в Белоруссии.

Пьяненького Юлика потянуло на самобичевание. Он надрывно всхлипнул.

— Мою выставку в Минске запретили, — Иринова поискала глазами бутылку и набулькала себе полную чашку. — Как в шестидесятом запрещали авангардистов. Но ничего? Демократия победит, и мои картины будут украшать столицу свободной Беларуси!

«Избави Бог от этого кошмара!» — с содроганием подумал Пеньков. Ради того, чтобы никогда не видеть опусов Василисы, он был готов подружиться хоть с дьяволом, хоть с Президентом Лукашенко.

Собравшиеся с уважением посмотрели на пострадавшую от самодурства властей художницу. О такой рекламе можно было только мечтать.

Знавший правду журналист из «Невского времени» промолчал.

На самом деле никакая выставка не планировалась и не запрещалась. Иринова просто напросто послала в несколько белорусских журналов свои картинки, присовокупив к ним истерически требовательные просьбы о публикации и состряпанные на компьютере фальшивые рецензии десятка ведущих мировых художников. Однако она не учла двух моментов. Во первых, белорусские редакторы неплохо знали английский язык, и фраза «Miss Irinowa is appear the most remarkable artist on Russia» [24]вызвала у них гомерический хохот, и во вторых, часть «рецензентов» давно поумирали и никак не могли дать хвалебные отзывы на «творчество» Василисы. Околомитьковской рисовальщице отказали, посоветовав для начала сменить стиль. А лучше — попытаться закончить какое нибудь художественное училище, где ее, может быть, научат держать в руке карандаш и объяснят, что такое композициям.

— А как вступившая в НАТО Польша относится к Лукашенко? — Дамочка политолог взяла себя в руки.

— Отрицательно, а как же еще?! — выкрикнул Рыбаковский, тщетно пытаясь вспомнить, по какому случаю банкет и кто эти двое, сидящие справа от стола. Юлику очень хотелось в туалет, и он начал пробираться к выходу.

— Только НТВ дает объективную информацию, — вскинул нетвердую руку помощник лидера питерского отделения «Яблока», — остальные каналы замалчивают... Замалчивают, я сказал! И наша фракция резко выступает против! С Лукой надо поступить как с Милошевичем. Ракетами его, ракетами!

— Правильно! — поддержал Пеньков. — Давно пора!

— И ввести миротворцев! — Политологиня вспрыгнула на любимого конька. — Я сто раз предлагала. Создать контингент из американцев и литовцев и навести в Белоруссии порядок! Коммуно фашизм надо давить! А Лимонова и его нацболов повесить!

— А почему именно литовцы? — не понял Ковальский.

— Они ближе всех, — отмахнулась дамочка, — и Белоруссия — это исконно литовская земля. Отдать им территорию — и дело с концом!

— Тогда лучше нам, — предложил Пановны.

— Можно вам, — согласилась политологиня, — кому угодно, кто наведет порядок и вздернет эту сволочь Лукашенко. Вместе с Жириновским...

Упоминание имени несгибаемого Вольфовича вызвало у всех собравшихся прилив энтузиазма. Лидера ЛДПР ненавидели порой больше, чем далекого Лукашенко.

— Этого подонка четвертовать мало!..

— А вы читали разоблачения Юшенкевича?

— Григорий Сеич предупреждал!..

— Да я ему! Если дадут! Да я!..

— Да Жириновский — голубой!..

— Педерастов убивать надо! — выкрикнул журналист из «Времени» и осекся.

Все посмотрели на Пенькова.

Руслан приготовился резко ответить, но не успел.

Из коридора послышался утробный скрежет, звук падающего на пол грузного тела и рев, служащий верным признаком того, что кого то тошнит.

Сидящий у двери помощник Рыбаковского выглянул в коридор.

На заплеванном линолеуме ворочался не дошедший до туалета бородатый Юлик.

Прочитав две сотни страниц из «Военного лагеря», Рокотов понял, что переоценил свои силы в деле потребления современной российской литературы.

Сюжет был изрядно запутан, что и требовалось от боевика, но детали!

Опять детали.

Всё было бы ничего, если бы автор не оснастил диверсантов из ГРУ «квантово резонансным излучателем», превращающим противников в идиотов путем воздействия на человеческий мозг каких то хитрых биоволн. Да еще и размер «излучателя» марки «Порча» оказался не больше видеокамеры.

«Да с, господа, тяжело с вами... Один необходимую мощность ядерного заряда рассчитать не может, другой совершает „открытие» в области низкочастотных волн и при этом тактично обходит вопрос об источнике энергии для своего „резонатора". Чтоб он на триста метров работал, да при учете снижения мощности излучения согласно кубу расстояния, ему нужен аккумулятор размером с десятиэтажный дом. И динамик радиусом эдак в человеческий рост... Кстати, а какие такие „кванты" он собрался „резонировать"? Неужто инфразвуковые? Тады мужику надо в Шнобелевский комитет за премией ехать... Э эх, если б только это!"

Влад отложил книгу и выглянул во двор.

Темнело.

«Пока соберусь, пока доеду... Сегодня — разведка. Так что оружие брать не стоит. К тому же бродить с отобранными у ментов автоматами по тому самому району, где сие безобразие учинено, не стоит...»

Биолог быстро съел бутерброд, запил его чаем, нацепил камуфляж «совка» и выбрался из дома. До станции «Горьковская» ему было десять минут пешком.

Фирм «Авангард» в Питере насчитывается не один десяток. Точнее — пятьдесят семь. Но только у одной офис располагался по адресу Литовский переулок, дом один. Именно этот «Авангард» одновременно фигурировал и в справочнике «Желтые страницы», и в таможенной справке из кабинета покойного Орденко.