АН-64А «Апач» с бортовым номером «двадцать четыре» развернулся на месте, поднялся на высоту в тридцать два метра и опустил нос.

Владислав прикинул расстояние до ангара и снова нажал на кнопку.

Теперь все получилось как надо. Шквал снарядов пробил крышу, обвалил часть стены, и — спустя секунду на складе возник пожар. В огне начали рваться боеприпасы. Морские пехотинцы бросились врассыпную.

Рокотов развернул вертолет вправо и прошелся из пушки по двум стоящим на открытой площадке машинам. От «Апачей» во все стороны полетели куски обшивки, и над искореженными вертолетами поднялось пламя.

«Жаль, ракет нет… Вот была бы потеха! Но и этого вполне достаточно», — подумал Влад и уже из чистого хулиганства нацепил наушники с микрофоном. Он поднял вверх тумблер внешней акустической системы и гаркнул:

— Serbian fields forever![49] — завершив свое краткое выступление имитацией смеха Вуди Вудпеккера.

Над базой разнесся хохоток прибабахнутого мультипликационного дятла. От неожиданности половина американцев пораскрывали рты да так и остались с глупыми физиономиями, провожая взглядом уносящийся на восток боевой вертолет.

Рев из динамиков и характерное ржание Вуди услышали все без исключения македонцы, сербы и русины, поднятые среди ночи пальбой на американской военной базе…

Четверо из них знали суть дела и поняли, что их русский друг в очередной раз обставил своих противников.

Глава 9. НЕ БОЛЯТ КРЫЛЬЯ У БЭТМЕНА.

Профессора Брукхеймера вызвали к директору за полчаса до конца рабочего дня. В лабораторию прибежал молоденький аспирант с кафедры перспективных антибиотиков и передал ученому срочное сообщение.

Кригмайер почему-то не захотел воспользоваться телефоном.

Профессор вполголоса выругался и, не снимая рабочего халата, отправился в административный корпус. Переодеваться для встречи с напыщенным и недалеким Кригмайером он считал ниже своего достоинства. Чай, не к девушке на свидание собрался. Директор Кригмайер был обычным чиновником, ничего не смыслил в научных проблемах, а лишь обеспечивал безопасность оборонных проектов и копался в финансовой документации. При этом он мнил себя крупным авторитетом в области генетики, что постоянно подчеркивал на конференциях. Серьезные ученые относились к директору института Ласкера как к необходимому злу. Впрямую не ссорились, но и не старались сблизиться.

В приемной Кригмайера профессор наткнулся на Фишборна. Лоуренс по обыкновению курил тонкую сигару, развалившись на диванчике возле стола секретаря и сохраняя на лице насмешливое выражение.

— О, коллега, и вы здесь?

— Да, — сухо поздоровался Брукхеймер. — У нас сегодня что, скаутский слет заведующих лабораториями?

— Насколько мне известно, приглашены мы двое.

— Вот как? — Профессор поднял кустистые седые брови. — И позвольте спросить, какова тема беседы?

— Сие известно одному Кригу, — Фишборн махнул рукой с зажатой между двумя пальцами сигарой. — Присаживайтесь.

В институте Ласкера, как, впрочем, и по всей Америке, велась яростная и непримиримая борьба с курением. Однако Лоуренсу Фишборну, лауреату всех всевозможных международных премий, на это было глубоко наплевать. Он курил повсюду, где не висели запрещающие плакатики. А если и висели, то доктор делал вид, что их не замечает. Кригмайер неоднократно пытался пропесочить Фишборна и приохотить его к здоровому образу жизни, но неизменно получал суровую отповедь, сопровождающуюся какой нибудь шуткой в стиле Бивеса с Батхэдом. Лоуренс был большой весельчак и регулярно смотрел «ЭМ-ТИ-ВИ».

Начальство Фишборна недолюбливало, зато его студенты были в полном восторге. Особенно от лекций, уснащаемых словечками «баклан» и «упырь» по отношению к дилетантам и махинаторам от науки.

Брукхеймер уселся на диванчик.

— А где мисс Риггс? — Место за секретарским столом пустовало.

— У Крига. Он вызвал ее минут десять назад. Там приехали какие-то шишки из Вашингтона, вот Криг и прогибается…

— А мы тут при чем? — пожал плечами профессор.

— Возможно, что то связанное с темами работ.

— А если? — тихо спросил Брукхеймер, намекая на ситуацию с альфа-фета-протеином.

— Вероятность есть, — так же тихо ответил Фишборн, — однако вменить нам нечего. Работы не закрыты никакой категорией. А научный интерес неподсуден.

Минуты три они посидели молча. Наконец из дверей появилась тучная мисс Риггс и жестом пригласила ученых в кабинет директора. Даже не поздоровавшись с Брукхеймером. Секретарь Кригмайера воспитывалась эмансипированной по-американски одинокой мамашей, в результате чего из миловидной девочки к тридцати годам выросла хамоватая оплывшая бабища, подозревавшая всех без исключения мужчин в сексуальных домогательствах и делящая кров с подругой-лесбиянкой из местного отделения Национального Резервного Банка.

В кабинете ученых поджидал сюрприз в виде одетых в одинаковые синие костюмы двух мужчин. Белого и черного. Классическая парочка работников специальной службы, где таким образом начальство демонстрирует отсутствие расовых предрассудков.

— Агент Скалли[50], — белый помахал запаянным в пластик удостоверением ФБР.

— Да-а? — развеселился Фишборн. — А это — Фокс Малдер?

— Не смешно, — одновременно ответили агенты, выслушивающие подобные шуточки вот уже пятый год подряд.

— Агент Джексон, — сообщил рослый негр.

— Из центрального аппарата, — пояснил Кригмайер.

— Замечательно, — Лоуренс уселся в кресло у кофейного столика, снял с блюдца чью-то чашку и придвинул его к себе, намереваясь использовать в качестве пепельницы. — Надеюсь, у них все в порядке с допусками…

— А-два, если вас это беспокоит, — сказал негр.

Брукхеймер опустился в соседнее с Фишборном кресло.

— И?.. — Доктор любезно улыбнулся.

— У нас к вам есть несколько вопросов, — Скалли сел напротив.

Кригмайер и Джексон остались стоять.

— Слушаем очень внимательно, — ободрил агента Лоуренс.

— Вы оба проводили исследования альфа-фито-протеина, — утвердительно заявил Скалли.

— Альфа-фета-протеина, — поправил Брукхеймер.

— Да, фета… Нас интересуют результаты.

— Что именно? — спросил Фишборн. — Результаты — понятие расплывчатое.

— Место и способ изготовления.

— У нас таких результатов нет, — отрезал Брукхеймер. — Мы проводим исследование компонентов лекарств и пригодность их для определенных целей. Сертификацией занимаются специально уполномоченные лаборатории. Обратитесь в Медицинскую комиссию Конгресса, через них идут все документы.

— Но вы примерно можете установить исходные компоненты?

— А что их устанавливать? — удивился Фишборн. — Абортивная кровь и плацента. Об этом в любом справочнике написано.

— Я неточно выразился, — Скалли покачал головой. — Нас интересует возможность установления национальной принадлежности исходного материала.

— Ну вы загнули! — Фишборн откинулся в кресле. — На это уйдут месяцы.

— Но в потенциале?

— В принципе ничего невозможного нет, — вмешался Брукхеймер, — сравнительный анализ белка, исходя из особенностей национальных групп, провести можно. Однако для этого нам потребуются образцы из тех регионов, которые вас интересуют.

— И договоренность с Пентагоном о замораживании на пару месяцев их проектов, — подытожил Лоуренс, раскуривая новую сигару.

— Согласен, — кивнул профессор. Агенты ФБР переглянулись. Ученые никак не выказывали своей осведомленности по поставленному вопросу. Более того — восприняли его как неумный розыгрыш, если судить по поведению седовласого с сигарой в зубах.

— Благодарим за сотрудничество! — Скалли встал и протянул руку.

— И это все? — возмутился Фишборн. — Ради этого вы отрывали нас от работы?

Рука агента ФБР повисла в воздухе. Он сделал вид, что не заметил нежелания ученых с ним прощаться, и сунул руку в карман.