Склоняясь в пользу первого варианта отношений с СССР, вызывавшего значительный интерес в военном руководстве Японии, М. Ямада утверждал, что «если какое-либо из этих двух условий не будет осуществлено, Советский Союз окажется для Японии самой большой опухолью»[341].

19 мая 1942 г., уже после начала немецкого наступления в Крыму, закордонный агент НКВД СССР о военно-стратегических планах Японии сообщил следующее:

«Чешская разведка получила из германских военных кругов сведения о том, что Япония в настоящий момент не имеет намерения предпринять большое наступление против Индии и вторгаться в Австралию. Выступление Японии против СССР ожидается лишь в том случае, если немецкое наступление на Восточном фронте будет иметь успех»[342].

А 27 июня 1942 г. в телеграмме Того японскому послу в Берлине Сейма мнение Токио в отношении войны с СССР излагалось более подробно:

«Первоочередной задачей Империи на данном отрезке времени является успешное завершение войны с Англией и США. Для выполнения этой задачи требуется усилить наши операции против Англии и США, создавая вместе с тем стабильную обстановку на юге, укрепляя наши позиции в Китае. В связи с вышеизложенным остается неизменным направление нашей политики, о котором императорское правительство известило германскую сторону 2 июля прошлого года.

При данных обстоятельствах необходимо сохранить существующее положение на севере. Разумеется, мы всегда готовы дать решительный отпор, ежели, паче чаяния, СССР нарушит спокойствие. Однако теперь, когда перед нами – ряд неразрешенных проблем, признано необходимым воздержаться от ослабления нажима на Англию и США и от посылки войск на север, чем был бы заново расширен фронт войны».

В связи с этим в телеграмме предлагалось дать соответствующий ответ, указав, в частности, следующее:

«Переход Японии в этих условиях к активным мероприятиям против Советского Союза излишне распылил бы силы Японии и отнюдь не повлек бы за собой благоприятной с точки зрения общего положения обстановки. Разумеется, Япония полностью подготовлена в отношении севера. Благодаря этому она и до сих пор, насколько возможно, сковывала Советский Союз на востоке и в дальнейшем рассчитывает делать это».

Сведения о позиции Японии, изложенные в этом документе, имели исключительно важное значение с точки зрения их достоверности, так как данная телеграмма[343] была утверждена на совместном совещании правительства и верховной ставки.

Позднее эта позиция японского руководства была подтверждена оценкой, содержавшейся в докладной записке резидента НКВД СССР в Японии начальнику 1-го управления НКВД СССР, о внешнеполитических и внутриполитических причинах, препятствующих выступлению Японии против СССР, направленной не позднее 19 сентября 1942 г., в которой, в частности, говорилось: «1. Приготовления японцев к войне с нами (в том. что касается армии) в основном были закончены уже к началу 1942 г. Сейчас продолжается укрепление северной армии путем подбрасывания ей пополнений и вооружения… против нас.

2. Тщательный и объективный анализ международного и внутреннего положения Японии, состояния ее экономики и главное – хода развития войны на Тихом океане дает основание сделать вывод о том, что выступление против СССР было бы для Японии самым худшим выходом из создавшегося положения. Японии невыгодно сейчас начинать войну против нас. Почему это так, резидентура уже подробно сообщила в одном из писем в Центр, отправленных во втором квартале нынешнего года. Там дан анализ причин, которые помешали Японии выступить против нас весной 1942 г. Эти же причины, но только в большей степени, сдерживают Японию и сейчас. Это хорошо понимает правящая группировка, и она сдерживает авантюристическую часть военщины, огульно требующей войны с СССР. Выступление Японии против США и Англии в декабре прошлого года было не просто авантюристическим, а тонким ударом, рассчитанным на неожиданность и неподготовленность. Сейчас же японское правительство понимает, что война с СССР в теперешнем положении была бы самой худшей авантюрой…

Я тщательно взвесил все обстоятельства, призвал на помощь мой небольшой трехлетний опыт проживания в Японии, посоветовался с товарищами и пришел к выводу, что Японии сейчас крайне невыгодно выступать против нас и что это может случиться только в том случае, если на смену здравому рассудку придет безрассудство, чего пока нельзя сказать о теперешнем правительстве Японии»[344].

Значение этого документа повышает имеющаяся на нем резолюция начальника 1-го управления НКВД СССР: «Резидент правильно оценивает обстановку. 19 сентября 1942 г.»

Мнение о трезвом подходе японского правительства подтверждалось, в частности, его отказом от предъявленного ему через посла Осима требования Берлина открыть второй фронт против СССР

Этот отказ вытекал из решения совета по координации действий ставки и правительства Японии от 25 июня 1942 г. Его резолюция гласила: «Японская империя будет твердо придерживаться намеченного курса в отношении северного направления и, ведя подготовку на непредвиденный случай, будет всеми силами стремиться не допускать советско-японской войны».

В отправленной после этого решения телеграмме в адрес посла Японии в Берлине указывалось, что «в настоящее время требуется по возможности сохранять „спокойствие в отношении северного направления и что к решительным действиям можно приступить, только если инициатором нападения на Японию окажется Советский Союз, а взятие ею по собственной инициативе курса на активную политику в отношении СССР привело бы к чрезмерному распылению сил империи, которое не только не улучшит общую обстановку, но и значительно ослабит давление на Великобританию и США и позволит им увеличить свои силы в Европе“.

В телеграмме делался вывод, что «открытие второго фронта на Севере не будет лучшим вариантом политики» и что «Японская империя, сделав на всякий случай тщательные приготовления на северном направлении, тем самым оттянет силы Советского Союза на Восток»[345]. Такая позиция, изложенная, в частности, в приведенной выше телеграмме Того, отчасти отразила настроения в высших эшелонах власти, с которыми выступали министр иностранных дел Японии лорд – хранитель печати К. Кидо и ряд старейших опытных политических деятелей страны на февральско-мартовском 1942 г. координационном совещании правительства и ставки.

Обратив внимание на недостаток сырьевых ресурсов, прежде всего горючего, растянутость морских коммуникаций, большие потери кораблей и самолетов, они, не ослабляя борьбы с США и Великобританией, предложили закрепить достигнутые военные успехи и приступить к поискам возможностей заключить мир, не ввязываясь в новые военные авантюры, вопреки мнению военщины[346].

К этой группе умеренных политиков – «пацифистов» – принадлежали и член Тайного совета, высшего консультативного совета при императоре, бывший министр иностранных дел Наотакэ Сато, дипломат с многолетним стажем работы в нашей стране (с 1925 г. посланник), и Горо Морисима, давний противник сближения Японии с Германией (за что он был временно удален в свое время из МИД Японии министром иностранных дел Мацуокой), китаевед и специалист по общим международным проблемам. В марте 1942 г. Н. Сато был назначен послом, а Г. Морисима – посланником в СССР. Первый из них сменил генерал-лейтенанта Татэкаву, ошибочно предсказавшего победу Германии над СССР к 1942 г.

Решение о смене руководства посольством Японии в Москве представляло собой компромисс между группировкой в правящих кругах Японии, не верившей в победу Германии над СССР и выступавшей за посредничество в мирном урегулировании между СССР и Германией с тем, чтобы последняя могла сосредоточить все свои вооруженные силы на войне с общим с Японией врагом – англо-американским блоком, и военщиной и ее сторонниками, еще верившими в победу Германии над СССР, которая позволила бы Японии захватить его восточные районы[347].