Возражая против такого подхода, японо-маньчжурская сторона в качестве примера привела тот факт, что из 25 пограничных столбов, установленных при демаркации границы между озером Ханко и р. Тумыньцзян (Туманган) на стыке границ СССР, Маньчжоу-го и Кореи, к середине 1935 г. сохранилось только десять, причем промежутки между сохранившимися пограничными столбами в низинах и на холмах поросли лесом, что не позволяет японским пограничникам точно ориентироваться в отношении пределов территории Маньчжоу-го, которую они охраняют в соответствии с протоколом о военном сотрудничестве с Маньчжоу-го.

Сложившаяся ситуация приводила к тому, что на ряде этих участков границы периодически возникали конфликты.

Так, вскоре после окончания Гражданской войны на Дальнем Востоке советской стороне были предъявлены претензии на 1,5 кв. км территории в районе бывшего пограничного знака № 1, похищенного жителями Маньчжурии для того, чтобы советские граждане не могли противодействовать освоению участка № 1008 в районе к северу от озера Хасан. В результате таких действий к 1936 г. было захвачено 70 га земельных угодий, расположенных на советской территории.

В 1935—1936 гг. для того чтобы закрепить за собой «спорные» земли, осваивавшиеся у маньчжурского поселка Янкуанпфын в районе озера Хасан, последние неоднократно обращались к японскому командованию. В результате изучения этого вопроса военные власти Японии пришли к заключению, что фактическая граница от литера «Т» проходит здесь по восточному берегу озера Хасан, которое по Хунчуньскому протоколу о границе между Россией и Китаем 1886 г. было признано расположенным на российской территории, до горы Баранова.

В конечном счете 11 октября 1936 г. это явилось причиной столкновения, и, несмотря на отпор, полученный со стороны советских пограничников, японцы продолжали здесь выдвигать свои претензии на участок № 1008 вплоть до событий на озере Хасан в 1938 г.

Вооруженные столкновения на границе происходили и позднее. Так, 26 октября 1936 г. японо-маньчжуры атаковали советских пограничников на высоте Безымянная (в 1 км к югу от литера «Л»), через которую проходила граница по Хунчуньскому протоколу. 26 ноября 1936 г., а также 14 февраля и 4 мая 1939 г. имели место конфликты с применением оружия в районе пограничной Павловской сопки восточнее упомянутого выше района, вблизи северозападного берега озера Ханко[111].

Возражала против позиции СССР японо-маньчжурская сторона и по более важному вопросу – проведению границы вдоль китайского берега пограничных рек Аргунь, Аглур и Уссури, как она обозначена на приложенной к русско-китайскому Пекинскому договору 1860 г. географической карте масштаба 25 км в дюйме (1:1 050 000). Это объяснялось тем, что граница по рекам была проведена здесь вопреки нормам обычного международного права, в соответствии с которыми государственная граница на судоходных реках проводится по середине главного фарватера. А если имеются расхождения в описании границы между картой и текстом договора (а такое расхождение между текстом Пекинского договора и приложенной к нему упомянутой картой действительно существовало, причем в пользу нормы обычного международного права), то граница должна устанавливаться также по середине главного фарватера.

Вот почему японо-маньчжурская сторона выступала за пересмотр фактически установленной СССР границы с Маньчжоу-го по рекам в соответствии с упомянутой картой, поскольку в этом случае все острова в русле пограничных рек оказались на территории Советского Союза. В пользу позиции японо-маньчжурской стороны свидетельствовало то обстоятельство, что, согласно Положению Комитета министров России от 13 октября 1867 г., и при отводе русским на островах р. Амур покосных мест «принималась граничной линией середина главного фарватера».

В 1912 г. министр иностранных дел России С.Д. Сазонов в депеше российскому посланнику в Пекине предписывал считать, что на проходных реках «русская государственная граница следует по тальвегу», т. е. линии наибольших глубин. По Цицикарскому же договорному акту от 7 декабря 1911 г. государственной границей между Россией и Китаем на р. Аргунь была признана линия посередине ее главного фарватера, и поскольку она проходит ближе к российскому берегу, то часть крупных островов на этой реке оказались за русской границей. Тем не менее особым реестром к договору как исключение они были отнесены к России, что, однако, не означало, что китайцы были лишены права их хозяйственного освоения наряду с русскими. Позднее, в 30-е гг., это привело здесь к пограничным инцидентам.

В начале 30-х гг. после захвата Маньчжурии Японией в связи с военной угрозой своей безопасности СССР в одностороннем порядке взял под свой контроль практически все острова и на реках Амур и Уссури, что явилось предпосылкой для пограничных инцидентов и усиления напряженности в советско-японских отношениях[112].

«…Ситуация особенно осложнилась в 30-е годы, когда японские войска оккупировали Маньчжурию, – писала газета „Сегодня“. – Советский Союз воспринял это как непосредственную угрозу и в одностороннем порядке взял под свой контроль почти все острова на Амуре и Уссури, пренебрегая принципами разграничения, действующими в международном праве (именно тогда, кстати, СССР заполучил известный остров Даманский, территориальный спор за который чуть было не привел к широкомасштабному конфликту с Китаем в 1969 году)[113]. При строительстве оборонительных сооружений советские военные (вследствие неясности демаркационной линии —К.Ч.) нередко захватывали и территорию сопредельной стороны»[114].

В марте 1936 г. советская сторона заявила, что она выступает за редемаркацию советско-маньчжурской границы, но против ее демаркации, хотя, как выяснилось позднее при сличении советских и китайских топографических карт, линия государственной границы не совпадает на них более чем на 20 участках[115].

Несмотря на это, в апреле того же года взаимная заинтересованность сторон в предотвращении войны привела к тому, что была достигнута принципиальная договоренность об учреждении двух комиссий – комиссии по урегулированию пограничных конфликтов и комиссии по демаркации государственной границы с тем, чтобы они сначала попытались добиться согласия в отношении восточного участка границы между СССР и Маньчжоу-го, а затем перейти к разрешению возникающих вопросов на других участках этой границы.

Однако сразу же после заключения 26 ноября 1936 г. Антикоминтерновского пакта, дополнительного протокола и секретного соглашения с обязательством в случае неспровоцированного нападения на одну из договаривающихся сторон Советского Союза «немедленно обсудить меры, необходимые для защиты их общих интересов» и не заключать с СССР каких-либо политических договоров, которые бы могли облегчить его положение[116], советская сторона утратила интерес к этим комиссиям. Кроме того, едва возобновив 2 октября 1936 г. прерванную 26 августа 1935 г. работу, советско-монгольская и японо-маньчжурская делегации в Маньчжоули, снова по указанной причине, 25 ноября того же года после четвертого заседания по инициативе советско-монгольской стороны прервали переговорытю урегулированию конфликтов на монголо-маньчжурской границе.

Вскоре после заключения Антикоминтерновского пакта в связи с расхождениями в оценке линии границы возобновились вооруженные столкновения и на ее советско-маньчжурском участке. Так, 26 декабря в районе пограничного знака №17 группа пеших японо-маньчжурских солдат, нарушив границу, проникла, по оценке советской стороны, на 1 км в глубь территории СССР. А 30 декабря группа конных японо-маньчжурских солдат дважды нарушала границу у села Абагатуй, проникая на 200 м в глубь советской территории.