- Ах, вы так ничего и не поняли. Ведь сказано вам: не имеет никакого значения, состоите вы в заговоре или нет. Слово чести! А если бы даже и состояли, что с того? Подумайте: если наше правительство дурно, то ваш заговор не преступление, а геройство, и никакой вины нет, зато есть риск беззакония, это из истории нам известно. Мы же всеми силами стараемся избежать и беззакония, и несправедливости...

- Так за что же меня приговорили к казни? За что?

- Охотно объясню, если вы послушаете. Только не переживайте так, пожалуйста. У нас тут и дня не проходит, чтобы кого-нибудь не казнили, вы не первый, и не жертва ошибки, уж перетерпите немного, примите все как есть. Хотите, я вам чаю налью?

- Обойдусь и без вашего чаю.

- Тогда к делу. Вот вы родились - разве в этом есть преступление? Вы даже сами того не хотели, все обошлось без вас. Никто не спрашивал, желаете ли вы жить в нашем бессовестном мире или не желаете, ведь так?

- Может, и так. Знай я, что до такого дойдет, нипочем не пожелал бы.

- Вот именно! И все же, вы рождаетесь розовым невинным младенцем, а потом на вашу голову год за годом сыплются всяческие беды, болезни и, наконец, приходит смерть. Разве это справедливо? Нет, однако так установил Бог или, если угодно, природа. А существует ли справедливость выше, нежели справедливость естественного хода вещей? Вот и мы, чтобы избежать обычных человеческих ошибок, вынуждены во всем следовать естеству.

- Кто же вам дал право решать? На такое нешуточное дело и ум требуется нечеловеческий...

- Совершенно верно, поэтому мы никогда ничего не решаем. Судебная коллегия делает свои выводы, но она, учтите, руководствуется законом, который превыше всего, ибо создан по образу и подобию закона высшего. Я-то мелкая сошка, и жалованье у меня скромное, и начальства надо мной полным-полно, но даже сам Господин Бюратор, и тот здесь не смеет своевольничать. Все порядок знают.

- Вот я вас и поймал! Значит, ни одна живая душа мой приговор не подписывала, так?

- Совершенно верно, поскольку никакого приговора не существует. Откуда ему взяться, приговору, если вины-то нет? Объясняешь вам, объясняешь, да все без толку. Только время тратим.

- Объясняете?! Ничего вы мне не объясните! Я тоже кое о чем догадываюсь, несмотря на ваши изуверские софизмы. Немедленно дайте мне телефон, я должен позвонить адвокату, в газету, куда угодно, я всем расскажу, что у вас тут творится. Вам меня не запутать, ясно? Тоже мне, Сократ в роли палача...

- Очень жаль, но телефонов не держим. Зачем нам на службе телефоны? Закон знают все, а кроме закона ничего и не нужно, да и расходов меньше. Однако это вопрос мелкий. Давайте вернемся к анкете. Вот графа: "Что предлагает приговоренный?" Вы что-нибудь предлагаете?

- Конечно. Немедленно отпустить меня на свободу.

- Так и запишем. А вообще, довольно глупое предложение. Свобода и казнь - две взаимоисключающие крайности, посему, если рассуждать логически, можно без особого вреда прибегнуть и к той, и к другой. Еще предложения есть? Обещаю, все они будут внесены в анкету дословно.

- Ну хорошо, хорошо, сдаюсь... Допустим, я не самый честный и порядочный на свете человек, не ангел. За мной тоже водятся кой-какие грешки, и если покопаться в памяти, много чего можно найти. Например, в студенческие годы... да и позже... словом, быть может, вы даже правильно сделали, что поймали меня, ведь останься я безнаказанным, мало ли чего мог бы еще натворить. А уж какие мысли подчас приходят мне в голову, какие сны снятся! Поделом мне, я заслуживаю наказания. Да, заслуживаю! Несколько лет тюрьмы пошли бы мне на пользу...

- Сомневаюсь, что это действительно справедливое наказание. День и ночь вы будете проводить в компании законченных подонков и негодяев; еще неизвестно, как они к вам отнесутся, что им вообще взбредет в голову. О тюрьме такое рассказывают! Ваша личность будет совершенно разрушена, не говоря уже о здоровье. Разве это не противоречит словам закона о недопущении всякого насилия и мучительства? Нет, мы на такое никогда не пойдем.

- Что же мне тогда делать, что же делать? Ведь ничего бессмысленнее на всем белом свете не сыщешь: хвать первого попавшегося человека, и на казнь! Пожалейте меня, пожалуйста, неужели у вас совсем нет сердца? Ведь я вижу, вы человек разумный, воспитанный, с философским складом ума, изъясняетесь как профессор, много книг, должно быть, прочли. Если бы вы по натуре были пытчик или разбойник, тогда другое дело, а так ведь нет! Впрочем, я сразу разгадал, что вы не злодей, и если другие считают вас таковым, следует плюнуть им в лицо. Разберитесь во всем, умоляю, подскажите, дайте дельный совет!.. Вот смотрите, как примерно я вел себя в заточении, не безобразничал, не пытался бежать. Разве это не первое свидетельство благонадежности?

- Кто же вам мешал убежать? Вы заметили, стражей у нас немного, они ленивые и без конца режутся в кости, а их оружие накрепко заперто в подвале. Решетки на окнах тонкие, ржавые и привинчены из рук вон; встряхни ее как следует - и вырвешь. Отчего же не бежать?

- Но я не преступник, зачем мне вести себя так, чтобы навлечь подозрения? Я простой человек, каких тьма, миллионы, люблю то, что любят все, боюсь того, чего принято бояться, делаю всё те же ошибки, о которых без конца предупреждают и родители, и книги... Имею все слабости и пороки, свойственные нам, двуногим, и пороков, конечно, больше, чем добродетелей. Но разве это наказуемо - быть обыкновенным, незаметным, ничтожным?

- Боюсь, вы заблуждаетесь. На самом деле, каждый, кто попадает сюда, в глубине души знает, что это неспроста, не на ровном месте, но вследствие стечения множества крайне важных обстоятельств. На вид они не такие уж и важные, но причинно-следственные цепочки столь длинны и запутанны, что поневоле проникаешься к ним уважением. Представьте, к примеру, что сто лет назад за океаном один человек случайно уронил коробку спичек, а вот теперь из-за этого вас казнят. Видите эту грандиозность?! Если бы вы убежали, то потом всю жизнь маялись бы мыслью, что над вами не свершилась положенная судьба, вы сами ее, своими руками оттолкнули, и теперь существуете без судьбы, ровно какой-нибудь шелудивый пес, и еще хуже. Прибежали бы к нам, стали бы колотиться в двери, просить прощения и умолять принять обратно, а мы бы вам, конечно, отказали. Бр-р-р, даже подумать о таком страшно...

- Нет-нет, вы все коверкаете, это невыносимо, невыносимо... Я запутался, я больше не могу! Зачем, зачем, кому она нужна, эта казнь? Правительству? Судейской коллегии? Богу?

- Вам, разумеется.

- Мне?!

cho"'> - Ну, конечно, вам одному, нам-то как раз совершенно все равно.

- Но зачем?

- Не горячитесь, пожалуйста, не размахивайте руками, вы еще чего доброго заденете меня по лицу. Признаться, вам можно даже позавидовать. Другие люди живут себе годами и не думают, что им тоже предстоит казнь, словно какие-нибудь глупые водяные крысы, а вот вы твердо все знаете, и оттого можете многое для себя решить. Ведь вы не больны, в здравом уме и трезвой памяти, никто вас не гонит в шею, не грозит - сиди себе и думай на здоровье.

- О чем же мне прикажете думать?

- Что значит, о чем? О чем думают люди в вашем положении? Как прошла жизнь, был ли в ней хоть какой-то смысл, что останется потомкам...

- Да какое вам дело, черт побери, до всего этого?

- Лично мне - никакого, я на службе, а вам полезно. Тем более, что в анкете стоит: "Рассуждения и выводы приговоренного". Вот и извольте делать выводы. Если надо, я подожду.

- Нет у меня никаких выводов. Жил себе, и жил. Теперь все так подурацки кончается... Слушайте, неужели все это всерьез? Неужели вы меня не разыгрываете? Может, у вас припрятана где-то скрытая камера, и нас показывают сейчас по телевизору?

- Упаси Бог, разве можно шутить такими вещами?

- Тогда... Ну что, что мне делать, как мне вас убедить?

- Меня убеждать не надо, у меня на ваш счет вообще никаких соображений нет, это строго запрещено. Лучше скажите: зачем вы прожили столько лет на свете? Чем вы их таким заполнили, чтобы не стыдно было вспомнить?