Что касается объединительных тенденций в пространстве СНГ, то они должны и будут считаться с наличием антирусской и антироссийской составляющей в каждой республике бывшего СССР. Речь может идти только о пропорциях, а не о ее реальности, которая подпитывается процессами этнизации власти и собственности. В большинстве республик бывшего СССР сложилась не просто своя политическая и экономическая элита, но такая, которая сложилась на этнической основе, исключающей возможность простых геополитических синтезов. Никто просто так не расстается ни с властью, ни с собственностью, тем более, если она имеет этническое происхождение и обоснование. Не следует забывать и другое: кое-кто вышел из СССР потому, что из него вышла Россия, обрушив тем самым саму идею Союза. Но были и такие, кто стремился выйти из состава СССР независимо ни от чего, ибо для них СССР был только империей, а для кого-то эта империя была еще и Великой Родиной. Но в любом случае геополитическое размежевание приняло национальные формы, и только Россия дистанцировалась от него как национального, тем самым не сумев оседлать его в своих национально-государственных интересах.
Но главное в данном случае заключается в другом: Советский Союз, в ряду прочих причин, развалила и его многонациональность, точнее - не просто многонациональность, а такая, которая не была объединена цивилизационно. В рамках СССР, своей исторически последней цивилизационной стадии развития Россия напялила на себя такие цивилизационные формы существования, связала себя с такими вненациональными ценностями идентичности, которые, строго говоря, не являлись российскими, а по ряду параметров противоречили генетическому коду ее истории, извращали его действительную сущность. Последствия не заставили себя долго ждать. На противоречия исторического застоя и предложенного проекта исторической модернизации последовал цивилизационный ответ - распад цивилизационно не связанного общества. И национальные противоречия стали выражением именно этих цивилизационных противоречий.
На эту сторону проблемы стоит обратить особое внимание, так как именно она многое определяет в том, каков должен быть ответ России на геополитический вызов ее истории. Необходимо исходить из более глубоких представлений о природе национальных противоречий. Они не являются лишь формой выражения экономических, социальных и политических противоречий. В них есть еще одна составляющая - цивилизационная, которая восходит к противоречиям в архетипах социальности, культуры, духовности и, главное, в самом способе их проживания в своей истории. Такие противоречия не преодолеваются простым экономическим или политическим реформированием общества, простым социально-экономическим процветанием, ибо с определенного момента люди хотят жить не просто хорошо, но еще и иначе, инаково проживать архетипы своей социальности, культуры, духовности, в составе локальности иной цивилизации. При распаде СССР, в ряду прочих свобод, свободу получили и цивилизационные противоречия. В большинстве окраинных регионов России-СССР они стали господствующими. И самый оптимальный способ их разрешения - это тот, который дальше всего стоит от насилия, никак не связан с практикой навязывания кому бы то ни было ценностей русско-российской идентичности.
У каждого региона бывшего СССР есть право на цивилизационный выбор, а потому каждый из них должен быть предоставлен собственной логике исторического развития. России не может быть слишком много, она не везде может быть Россией. В этом смысле в России-Евразии следует различать советскую и, собственно, российскую Евразию. И та и другая - Евразия, но только последняя является российской, ибо в ней доминируют русско-российские идентификационные ценности. Кроме того, надо считаться и с тем, что Россия устала от своей исторической миссии объединения народов Евразии, она истощена практикой цивилизационного обустройства Евразии, периодически сопровождающегося актами цивилизационного предательства. И последнее, вероятно, не случайно. Слишком велики различия, не все сочетаемо с русско-российской сущностью России-цивилизации. А потому, скорее всего, миссия цивилизационного объединения всей бывшей советской Евразии исторически неподъемна для России. Она просто не соответствует ее цивилизационной сущности, если, несмотря даже на достаточно долговременное историческое сосуществование, Россия, и вещи надо научиться называть своими именами, все-таки была предана как Россия, далеко не всеми, но многими.
Все это создало принципиально новую историческую ситуацию исторического одиночества России. В этих новых условиях России нужен не всякий союз наций, а только такой, который будет соответствовать основам локальности ее цивилизации. Братство, не скрепленное узами цивилизационной идентичности и цивилизационного единства, обречено. Вот почему всякий прорыв за пределы границ локальности своей цивилизации - это прорыв в никуда, в историческое пространство бессмысленных трат исторических сил. Необходимо стать на позиции достижения Россией своего цивилизационного единства. Всякое иное будет губительным для России. Ограничившись геополитически, Россия станет сильнее, ибо это позволит ей не только восстановить ценности идентичности, но и на их основе сосредоточиться на себе как на исторической и национальной России, на собственном историческом творчестве и развитии. При этом Россия остается открыта для интеграции, но только на принципах русско-российской цивилизации, ценностей ее идентичности. Кто готов воспринять их как свои собственные, готов к интеграции с Россией, кто не способен к этому, тот не принадлежит России.
Но кроме ценностей цивилизационной идентичности и достижения цивилизационного единства в геополитическом поведении современной России присутствует и просто геополитические интересы. Впрочем, они во многом являются продолжением логики цивилизационного поведения России в истории, ее локально цивилизационных интересов. В такой своей постановке основной вектор геополитических интересов России имеет выраженную направленность на восстановление восточнославянского союза и интеграцию с Казахстаном. Этот союз и эта интеграция подготовлены всей нашей историей и культурой, самими фундаментальными духовными основами жизни наших народов, наконец, теми преимуществами - геополитическими, экономическими, социальными, культурными, которые несет с собой жизнь в едином геополитическом пространстве единого и великого государства.
Ко всему прочему, именно здесь проживает большая часть русской диаспоры ближнего зарубежья и тем самым в случае геополитической интеграции автоматически снимается вопрос о русской нации как разделенной нации, который может стать проблемой не только для России, но и для стран, в которых они составляют существенную часть населения. Это дает основание рассматривать воссоздание славянского единства и союз с Казахстаном в качестве не только условия геополитического успокоения и возрождения России, но и исторической стабильности самих Украины, Белоруссии и Казахстана.
Что же касается геополитического поведения России за пределами пространства непосредственной геополитической интеграции, в пространстве так называемого ближнего зарубежья, то оно должно одновременно определяться и тем, что оно ближнее, и тем, что оно зарубежье. То есть, с одной стороны, мы не должны допустить, чтобы образовавшийся после распада СССР геополитический вакуум был заполнен антирусскими и антироссийскими силами. Хотя угрозу такого рода не стоит преувеличивать, впадая в истерическую реакцию по поводу любого проявления антироссийских настроений. В обозримой исторической перспективе ни одна из возможных конфигураций сил в ближнем зарубежье с антироссийской составляющей не будет представлять угрозу основам существования России в истории - угрозу текущим и приходящим интересам - да, а жизнеопределяющим - никогда. С другой стороны, ближнее зарубежье должно быть поставлено в положение зарубежья. Россия должна пресекать любые попытки превратить СНГ в межгосударственный союз, из которого можно было бы извлекать все экономические преимущества, вытекающие из пребывания в историческом союзе с Россией в рамках единого государства, но который одновременно с этим не влечет за собой никаких серьезных геополитических, экономических и исторических обязательств перед ней как Россией.