Артур пожал плечами. В магазин так в магазин.

— Света не работает сегодня?

— Выходная.

Несмотря на то, что миновало два месяца, Заваров помнил ее график. Спросил на всякий случай, мало ли, подменила подружку.

— И завтра тоже выходная. Хочешь сначала увидеть ее? Я могу подвезти.

Заваров отрицательно покачал головой. Он и сам пока не понимал, отчего хочет повременить со свиданием. Но определенный план уже начал складываться в его голове.

В магазин вошли с черного хода, и Зава-ров мысленно поблагодарил хозяина за предусмотрительность. Не хотелось, чтобы девчонки-продавщицы бросились звонить Светке, наперебой стараясь ошарашить радостной новостью.

Кабинет располагался на втором этаже. Виктор Павлович сел за стол, включил мониторы камер видеонаблюдения.

— Кто сегодня дежурит? — спросил Артур.

— Новенький, ты его не знаешь. Прислали на твое место.

— Ну и как он?

— Я бы хотел, чтобы вернулся ты. Пообедаешь?

— Можно.

— С желудком не будет проблем? — Хозяин магазина в недавнем прошлом был армейским офицером, сокращенным в майорском звании с должности начштаба полка, до того прошел все командирские ступени, начиная со взводного, и привык заботиться о солдатах. — Такое может случиться при резком переходе с баланды на нормальную пищу.

— Не будет. В Чечне и не такое жрать доводилось.

Виктор Павлович щелкнул клавишей селектора:

— Танечка! Принеси мне, пожалуйста, в кабинет полный обед на двоих. Только не надо входить, в дверь постучи, я сам выйду. Хорошо?

Посидели молча, потом хозяин деликатно осведомился:

— Ну и как там? Прости, я не знаю, что полагается спрашивать в таких случаях.

— Жить можно.

— Определился, что делать дальше? У меня есть знакомые в милиции, можно обратиться к ним за советом.

— Представляю, что они скажут!

— Я доверяю этим людям. Один из них сам отсидел два года за какую-то ерунду, недавно освободился и сразу поступил на работу. Я знаком с ним давно. Он честный человек и крепкий профессионал.

— Спасибо, не надо.

Виктор Павлович имел в виду Акулова, с которым действительно несколько лет поддерживал отношения. Какое-то время Андрей даже «крышевал» над магазином, благополучно отбивая все попытки бандитов подмять перспективную торговую точку под себя и ежемесячно получая добавку к зарплате, многократно превосходящую его должностной оклад. Плохо, конечно. Офицер милиции не должен иметь левых доходов, он обязан довольствоваться тем подаянием, которое выделяет ему государство, и радоваться, когда объявляют усиление — двенадцатичасовой рабочий день с отменой всех выходных до особого распоряжения.

— Спасибо, не надо. — Виктор Павлович продолжал смотреть вопросительно, и Заваров повторил свой отказ более решительным тоном: — Свою роль менты уже сыграли.

Согласись он переговорить с Андреем — и вся дальнейшая история пошла бы по совсем другому пути. Заваров не согласился.

После обеда спустились в полуподвал, где находилась раздевалка.

— У меня ключ дома остался, — сказал Артур, останавливаясь перед металлическим шкафчиком с цифрой "7". Когда-то он был очень доволен тем, что ему досталось счастливое число.

— Срывай замок. У Петровича здесь где-то монтировка должна быть припрятана…

В шкафу хранилась форма Заварова, две смены обуви, чистая рубашка и джинсы, которые он купил, но не успел ни разу надеть. Сунув руку в нагрудный карман форменной куртки, Артур нашел свои водительские права, десять рублей мелочью и компьютерную распечатку августовской зарплаты. Как давно это было…

Он переобулся и натянул новые джинсы. Пуговицу на поясе удалось застегнуть с трудом. Неужели он располнел?

— Можно пока здесь оставить?..

— Конечно!

Пропахшие камерой штаны и ботинки он бросил на нижнюю полку шкафа. Подумав, поставил туда и пакет с немногочисленным скарбом бывшего арестанта. Решительно захлопнул створки и постоял, приложив ладонь к завибрировавшему от сильного удара металлу.

— Ты решил, что будешь делать дальше? — спросил Виктор Павлович.

— Да, — машинально ответил Артур, не желая нагружать постороннего человека своими проблемами, и неожиданно осознал, что действительно знает, как теперь поступить. — Да, я все обдумал.

«Говоришь, скоро увидимся? Не дождешься, товарищ сержант внутренней службы!»

— Возьми, тебе пригодится. — Виктор Павлович протянул деньги, и Заваров, поколебавшись, принял одну пятисотрублевую купюру:

— Больше не надо.

— Но…

— Мне этого хватит.

Виктор Павлович скомкал оставшиеся банкноты, положил их в боковой карман пиджака. Было видно, что ему неловко, как и час назад при разговоре о покупке нового «опеля».

— У меня будет просьба. Не звоните Светлане, хорошо? Я сам с ней свяжусь, когда… В общем, немного позже. И не говорите никому, что я у вас был. Если, конечно, не боитесь оказать помощь преступнику.

— Ты не преступник.

— В милиции считают иначе.

Покинув через запасной выход магазин, Заваров остановился у ближайшего мусорного бачка, достал справку об освобождении и разорвал ее. Помедлив, разжал пальцы, и ветер подхватил клочки бело-голубой бумаги.

Дальнейший план действий был прост. Завладеть «нычкой» в доме Шустрого и скрыться из города. Имея наличные деньги, можно устроиться где угодно. Один бывший сослуживец давно звал к себе, в Санкт-Петербург, а в большом городе легко затеряться и больше шансов реализовать свои возможности, пристроиться на хорошее место. Словно предчувствуя грядущие события, еще в майском телефонном разговоре сослуживец специально отметил, что имеет возможности решить многие проблемы с правоохранительными органами, если такие имеются или возникнут. Помнится, Заваров тогда посмеялся…

С одной стороны, не хочется оставлять мать. Но без него она сможет наконец заняться устройством своей личной жизни. Один достойный мужчина давно уговаривает ее выйти замуж, она пока отказывается, но если Артур уедет, ничто не будет мешать дать согласие. И от людей Дракулы, если они попытаются предъявить ей претензии, потенциальный жених сможет защитить в полной мере.

Теперь Светлана. Само собой, они уедут вместе. Артур ни капли в этом не сомневался. Тем более, она сама как-то обмолвилась, что в детстве всегда мечтала жить в столице. Начать можно с северной, а там, если все удачно пойдет, наверняка подвернется шанс и в Москву переехать.

Интересно, есть у Дракулы связи в Питере?

Вряд ли. На местном уровне он «бугор» еще тот, но в масштабах страны попросту незаметен. Да и как бандиты узнают, куда он подался? Главное, не засветить свой паспорт в аэропорту или на железнодорожном вокзале, а это несложно. Из города вполне можно выбраться, не оставляя преследователям зацепок. Главное, чтобы они не взяли след в первые дни. Потом страсти поутихнут, навалятся другие проблемы, и активный розыск прекратят. То же самое касается и ментов. Никто не станет сутками и месяцами снашивать каблуки ради сомнительного удовольствия исправить следовательский прокол и заново посадить в тюрьму одного, далеко не самого опасного, преступника. А может, вообще не станут суетиться и выносить сор из избы, во всероссийском масштабе афишируя свое головотяпство. Тихо замнут дело и успокоятся. Если фортуна хоть чуть-чуть к нему повернется лицом, то и бандиты могут на него махнуть рукой. Допустим, шлепнут они сперва Шустрого, а потом полезут потрошить его дом. Найдут пустой тайник, и что дальше? Может, Шустрый сам, предчувствуя свою кончину, перепрятал капиталы в более надежное место. Впрочем, нет. Добраться до Шустрого можно только через Трубоукладчикова, который, если верить авторитету, должен знать адрес. Вряд ли адвокат согласится ехать добровольно, придется его убеждать жесткими методами. В том, что такие методы окажутся действенными, сомнений нет ни малейших. Поедет и покажет все, что нужно. Но потом наверняка побежит к Санитару с жалобой на произвол. Или не побежит? Если тайник удастся обчистить без сучка и задоринки, если их никто там не засечет и не помешает, то можно предложить адвокату маленький бартер. Чуточку денег в обмен на молчание. Присовокупив к денежкам пистолет, есть шанс убедить Вениамина Яковлевича не трепаться о своем позоре, рискуя вызвать гнев Санитара. Зачем ему это надо? Пусть помолчит. И жив останется, и невредим. Ему не привыкать к вранью. Будет вместе с остальными гоблинами пожимать плечами и самым натуральным образом возмущаться: «Куда делись деньги?» Интересно, сколько их в этом тайнике? Графов не называл сумму, но было очевидно, что речь идет как минимум о нескольких десятках тысяч долларов.