– Пригнись!

Она упала на заднее сиденье и тут же почувствовала, как и спереди и сзади на нее сыплются осколки. В следующее мгновение ее бросило вперед – Кузьма резко затормозил. Рита подняла голову: в стеклах обоих задних дверей матовым кружком зияли пробоины – пуля прошла салон навылет.

– Не уйдем! – заскрипел впереди зубами Кузьма. – У них "бээмвэ", мотор литра три. Сейчас они впереди и будут прижимать. Держись, Рита!

Она поднялась и посмотрела вперед. Багажник "бээмвэ" маячил перед капотом "альфы" в метрах трех. Кузьма крутнул руль влево, и почти сразу же туда ушла и темно-синяя тень. "Альфа" еще раз попыталась обойти препятствие то слева, то справа, но машина преследователей каждый раз преграждала им путь.

– Они начинают сбрасывать скорость. Тормозят. Рита, прости! Мы купим тебе новую. Упрись руками!

Она не успела понять, о какой "новой" он говорит, как ее вжало в спинку сиденья. В следующий момент "альфа" со звоном въехала в багажник "бээмвэ". Та словно отпрыгнула и завиляла по шоссе. И Кузьма, улучив момент, обошел ее, и они умчались вперед.

– Сейчас бы сюда тех полицейских! – зло воскликнул Кузьма, проходя поворот. – Как наши: когда нужно, никогда нет! Скорей бы магистраль!

Но магистрали впереди не было видно. Все также узкая полоса асфальта изгибалась, опоясывая гору, поворот следовал за поворотом, слева бежала коричневая полоса стесанного склона, а справа, за стальным ограждением, он почти отвесно уходил далеко вниз. И как кошмар из страшного сна возникла позади знакомая тень. Но в этот раз она не стала их обгонять. В зеркало заднего вида Рита увидела, как тень вдруг резко накатилась, звонкий звук удара, – и ее вдавило в спинку. "Альфа", словно норовистый жеребец, прыгнула вперед.

– Сволочи! У них спереди кенгурятник. Раздолбают нас за два-три раза. И деться некуда. На этой дороге быстро не развернешься. Знали, куда загнать!

Рита, сжавшись в комочек, примостилась в углу между спинкой заднего сиденья и дверью. Ей не было страшно. Не было. Ей просто не нравилось все, что происходило сейчас с ними. Она хотела, чтобы это поскорее кончилось. Как угодно… Но чтобы страшная тень, наплывавшая на них в зеркале заднего вида, исчезла. Насовсем. Навсегда. Начисто.

Ее снова ударом вдавило в спинку. Позади послышался звон и скрежет. "Альфа" прыгнула вперед.

– Твою мать! – выругался Кузьма.

Рита посмотрела влево. Темно-коричневый горный склон стремительно бежал вдоль пробитого пулей стекла, открывая вверху лишь узкую полоску неба. Полоска была неровной и темной. "Уже сумерки, – подумала Рита, – а скоро будет совсем темно". Она рассматривала темную полоску вверху и вдруг заметила, что та становится шире и шире, а вот и вовсе вытеснила темно-коричневый цвет.

Рита приподнялась. Отвесный склон слева исчез, сменившись пологим. На нем уже почти не встречались камни, а кое-где поверхность была ровной, будто ее причесали большой теркой. Она посмотрела вправо. И ничего не увидела – ни склона, ни реки: здесь все осталось прежним.

– Рита, милая, упрись, как только можешь, руками в мое сиденье и будь готова выпрыгнуть! У нас нет другого выхода. Держись!

Кузьма вдруг затянул страшно "А – а – а – а…" и резко свернул влево. "Альфа" вылетела с асфальта на пологий склон и, описав по нему плавную дугу, вновь устремилась на шоссе. И там с силой ударила набежавшую темную тень прямо в бок.

Риту бросило вперед, она не смогла удержаться на руках и больно ударилась лбом о подголовник. Эта боль привела ее в себя. Она с ужасом увидела, что машины сцепились, их тащит по краю дороги, и исковерканная "бээмвэ" сносит при этом стальное ограждение. Еще Рита успела заметить белое лицо водителя "бээмвэ" – это был тот, что бил и раздевал ее на конспиративной квартире… Вскоре темная тень стала уплывать вниз, и Рита почувствовала, как их "альфа" медленно разворачивается поперек дороги.

– Прыгай, Рита, прыгай! Машины сцепились!

Она лихорадочно нашарила на двери ручку, потянула ее и кулем вывалилась в открывший проем. Боль обожгла левое колено, но она, не обращая это внимания, вскочила на ноги.

Машин на шоссе не было. Рита подбежала к краю дороги. Два бесформенных, сцепившихся комка стремительно ползли вниз по крутому склону, потом медленно, как в страшном сне, перевернулись, и, расцепившись, кувыркаясь и подскакивая, полетели вниз. Издалека донеслось два глухих удара и все стихло.

– Ты в порядке?!

Она стремительно обернулась. Кузьма, прихрамывая, шел к ней. Рита зарыдала и бросилась ему на шею.

– Ты!.. Я подумала… Кузьма!

– Не надо. Все хорошо, воробышек! Все закончилось. Все хорошо… – Он отстранил ее и быстро ощупал всю. – Все цело. Только ссадина на коленке, но это к свадьбе заживет. Все хорошо… Чаша цела? – Кузьма открыл ритину сумку, сунул в нее руку и спустя минуту удовлетворенно кивнул. – Ну вот. Да не плачь! Если ты о машине, то плюнь! Купим тебе другую, еще лучшую.

– Я не о машине, – всхлипывала она, бережно целуя его мокрое от пота лицо, – я думала… Что это конец. Мы не выберемся.

– Не дождутся! – яростно сказал Кузьма. – Кончилось их время. Все! Теперь уже все! – он обнял ее и вдруг с силой поцеловал в губы. От неожиданности она едва не задохнулась. – Все хорошо, воробышек! Только нам теперь надо отсюда выбираться. Пошли!

Взрыв чувств у Риты скоро сменился каким-то оцепенением, она смутно помнила, что было дальше. Сначала они долго шагали по пустынному шоссе, потом рядом остановился обшарпанный грузовичок. Кузьма, размахивая руками, начал что-то рассказывать водителю, а тот только качал головой, время от времени восклицая: "О, ля – ля!" Дальше они долго ехали в тесной кабине, пока грузовичок не остановился у придорожного ресторанчика. Кузьма, сердечно попрощавшись с водителем, оставил ее на улице и забежал в ресторан. Обратно он вернулся с огромным, пузатым мужиком в толстом свитере. Пузатый, увидев ее, покачал головой. Они втроем забрались в высокую кабину огромного грузовика, и снова поехали. Кузьма сидел рядом с водителем оживленно разговаривал, а она, примостившись у двери, отрешенно смотрела на бегущую под колеса грузовика темную ленту шоссе. Колено больше не болело. Еще в грузовичке ей смазали его йодом. Для этого ей не пришлось раздеваться: колготки на колене порвались, в большущей дыре светилось белое тело с темным пятном от йода. Но Риту это мало волновало. Ее вообще теперь ничего не волновало.

Кузьма по-прежнему разговаривал с водителем, вдруг тот всплеснул руками и быстро затараторил. Это на короткое время привело Риту в чувство, она прислушалась: говорили не по-французски…

– Послушай! – радостно обернулся к ней Кузьма. – Оказывается, Роже из тех мест, куда мы едем. И он хорошо знает Бертрана!

– Какого Бертрана?

– А это тот, к кому мы едем. Он обещал, что нас встретят!..

Водитель действительно достал из кармана маленький телефон и быстро набрал номер. Рита еще слышала, как он горячо что-то кричал в трубку. Ей почему-то запомнились два слова, которые он повторял чаще других, "абей" и "пигион". После чего она как провалилась…

Уже почти рассвело, когда она проснулась. Грузовик стоял на обочине шоссе, а вокруг, сколько можно было рассмотреть бежали по склонам ряды небольших, коротко обрезанных кустов, привязанных к колышкам. "Виноградники!" – догадалась она, и выглянула в окно.

Впереди грузовика стоял зеленый микроавтобус. Возле него сгрудились пятеро. Рита присмотрелась: это были пузатый водитель, Кузьма и три незнакомца. Двое из них держали в руках охотничьи ружья. Риту кольнул в сердце испуг, но тут Кузьма обернулся, и она увидела, что он улыбается.

Рита открыла дверь и спрыгнула на землю. Кузьма стремительно подошел к ней. У него улыбались не только губы, но и глаза.

– Покажи им, Рита! – торжественно сказал он.

Она поначалу не поняла. Потом, сообразив, зашарила в сумке. Еще в немецкой гостинице она завернула чашу в свою чистую маечку, и сейчас не хотела, чтобы все видели это. Ей это удалось. Рита достала Грааль и протянула вперед на вытянутых руках.