– Льюис? – Редер перевел взгляд на женщину.

– Простите, коммандер, – вмешался Бартер, прежде чем она успела хотя бы раскрыть рот. – Это мой повианин. То есть, это благодаря мне мы вообще этого повианина заполучили.

Редер одарил его долгим и пристальным взглядом, затем посмотрел на двух членов личного состава Космического Отряда.

– Могу я его увидеть? – спросил он у Бартера.

Лингвист растерянно поморгал, затем взглянул на запертую дверь, затем опять на коммандера. Казалось, он медленно оседал– плечи его поникали, колени подгибались.

– Вы хотите, чтобы я… открыл дверь? – спросил наконец профессор.

– Да, – сухо ответил Редер. – Как я еще могу его увидеть? –Он немного подождал, пока Бартер выпрямится. – Он там?

– Да-да. Он там, там.

Лингвист содрогнулся, закрыл глаза и помотал головой. Дышал он при этом так, словно готовился к очень глубокому нырку. Наконец он протянул дрожащую руку к пульту и набрал код. Дверь скользнула вбок, и профессор отскочил в сторону, прижимаясь к стене.

Бут и Льюис достали личное оружие. Они намеревались только парализовать, но на коммандера произвело сильное впечатление, с каким видом они это сделали. Он осторожно вошел в небольшое помещение. И остановился. Труон скользнул следом и до отказа разинул рот при виде скорчившейся на полу фигуры.

Повианин еще дышал. Ритм его дыхания сразу же привлек внимание Редера и все никак не отпускал. Вероятно, потому, что все остальное выглядело дьявольски невероятным, и разум коммандера отчаянно цеплялся за что-то знакомое. «А что может быть более знакомым, чем дыхание?» – подумал Питер.

В бессознательном состоянии повианин выглядел куда меньше, чем на любых снимках, какие Редеру доводилось видеть. И, пусть даже совершенно беспомощный, повианин также казался одним из самых опасных существ, каких ему доводилось видеть. Чужак валялся в путанице снабженных острыми когтями конечностей, а медленно стекавшая с кончика его гибкого хвоста кислота понемногу разъедала пол лаборатории. Острых граней на его лице было, похоже, еще больше, чем в лавке у мясника. Хитин на его грудной клетке почернел, словно обожженный.

Редер попятился.

– Придется нам его двигать, – сказал он. – Его необходимо доставить на гауптвахту. Обезопасьте это жало. Сейчас, пока он еще без сознания.

Буту эти приказы явно особой радости на доставили, но он все же достал рацию и вызвал в лабораторный сектор еще несколько своих людей. Затем шеф контрразведки взглянул на Льюис.

– У вас есть наручники? – спросил он.

– Так точно, сэр. – Молодая женщина достала с полдюжины хрупких на вид пластиковых колец. Глаза ее были круглыми. Льюис явно ожидала, что начальник прикажет ей сковать чужака.

Бут вытащил несколько собственных наручников и немного постоял, задумчиво глядя на повианина. Затем он снял свой ремень и, громко скрипя зубами, нагнулся, чтобы застегнуть его на «талии» повианина. Проделав это, шеф контрразведки прицепил одну пару наручников к ремню, а другую к хвосту, поближе к обтекающему кислотой кончику. Затем, надежно закрепив кольцо наручников на хвосте чужака, он соединил другое со свободным кольцом той пары, что была пристегнута к ремню.

Наконец Бут осел назад и вытер пот со лба. Оглянувшись через плечо, он обратил мертвенно-бледное лицо на Питера.

– Должен ли я обезопасить его когти, сэр?

Редер испытывал откровенное восхищение. Бута он до сих пор не любил и в дальнейшем любить не собирался, однако за выполнение превосходной работы в кошмарных условиях этому человеку следовало отдать должное.

– Да, – сказал коммандер. И протянул руку. – Давайте я помогу.

Еще несколько сотрудников службы безопасности показались как раз в тот момент, когда они стянули наручниками последнюю хитиновую конечность.

– Здесь где-то должны быть носилки, – сказал Питер Буту. –Доставьте его на гауптвахту. Я пошлю доктора Голдберга его осмотреть. Или ее. Короче, вот это вот чудище. – Одному Богу было известно, сможет ли добрый доктор чем-то этой твари помочь, поскольку ксенобиология все еще оставалась наукой преимущественно теоретической. «С другой стороны, – подумал Редер, – сегодня уже чего только не случалось».

Выйдя из лаборатории, он обнаружил, что Бартер соскользнул по стене и теперь сидит, обхватив дрожащими руками шишковатые колени. Коммандер присел рядом.

– Это просто триумф, – сказал он трясущемуся лингвисту. –Вы сделали то, чего никому из нас сделать не удалось: взяли в плен живого повианина.

Профессор еще пуще затрясся.

Подаваясь к нему поближе, Питер продолжил:

– Они на самом деле не пауки, мистер Бартер. Вы должны это понять. Они разумные существа. Черт побери, они даже могут строить звездолеты и в космосе путешествовать. Они куда выше каких-то там сикарах. По крайней мере, настолько же выше, насколько и мы.

Бартер взглянул на него и выразительно поднял брови. «Замечательно, – подумал он. – Они разумные, способные путешествовать в космосе существа с восемью конечностями, хвостами как у скорпионов, когтями, хитином и жвалами. И они, судя по всему, людей на обед едят. Но они, безусловно, не сикарахи. По крайней мере, не больше, чем мы обезьяны».

В этот момент мимо прошли люди Бута с носилками, и Бартер со стоном зарылся лицом в колени.

– Как вы не понимаете? – промычал он Редеру. – Это вовсе не то, от чего я могу отшутиться. Это не имеет под собой никакой причины и лишено здравого смысла. Страх порой бывает таким. – Тут Бартер взглянул на коммандера, и его темные глаза засверкали. – Впрочем, сомневаюсь, что вы что-то об этом знаете.

– Если вы о том, что я никогда до смерти не пугался, то вы ошибаетесь. Когда мой «спид» подбили, и я катапультировался, я понятия не имел, загнусь я в той черноте или нет. – Питер посмотрел Бартеру прямо в глаза. – Но мне повезло. С чем-то таким мне никогда справляться не приходилось.

Лингвист отвернулся. Вид у него был немного огорошенный.

– Сможете вы изучать его через экран? – спросил Редер.

– Да, – уже более сдержанно ответил профессор. – Мне будет неприятно, но я смогу этим заниматься.

– Хорошо. Тогда я распоряжусь, чтобы вам смонтировали двухсторонний коммуникационный экран. Пульт управления будет, естественно, на вашем конце. – Редер одарил лингвиста легкой улыбкой. – Я даже предоставлю вам для работы вторую лабораторию.