-- А вы на экваторе бывали когда-нибудь? -- вежливо спрашиваю, а сам продолжаю недоумевать.

-- Нет, не приходилось, все больше за Северным Полярным кругом работал.

"Ну, там место подходящее", -- думаю, а возразить не решаюсь: он ученый, я юнга.

Правда, среди ученых встречается немало рассеянных людей. Но, как я слышал, рассеянность обычно свойственна людям пожилым -- академикам или докторам наук, -- а этот, с рыжеватой бородкой, совсем молодой, даже научного звания еще не имеет. Впрочем, может быть, не он рассеянный, а те, кто послал его изучать льды на экваторе? Скажи на милость, не туда командировку выписали! Вот ему сюрприз будет, когда попадет на экватор!

А время движется, движемся и мы. Прошли Суэцкий канал, плывем Красным морем. В воздухе все теплее становится. Смотрю -- начал сбрасывать с себя одежду мой ученый. Пиджак снял, рубашку, остался в майке. Потом брюки скинул, ходит, долговязый, в одних трусах. Интересно, как он на экваторе ледоруб свой носить будет? Неужели прямо к трусам приспособит?..

Жарко ему, но ничего, держится, не унывает. Шагает по палубе почти нагишом, бородку по-прежнему поглаживает и все песенку ту же напевает: "Кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!"

Как же, найдешь льды на экваторе! Жаль мне стало ученого: как бы для его исследований и опытов не пришлось юнге Загадкину кубики льда из холодильника у кока выпрашивать...

Вот и экватор пересекли. На палубе все раскалено, солнечные лучи падают на нее почти отвесно, в полдень тени вовсе нет, в остальные часы она тоже невелика -- никуда не спрячешься от душного зноя. Приуныл от жары и ученый, погрустнел заметно. Я уже собрался открыть парню глаза на приключившуюся с ним беду, но тут подходит наше судно к гавани Момбаса, что немного южней экватора, а он как раз и просит высадить его в этом порту.

Ну, прикидываю, наконец-то сам сообразил! Высадится в Момбасе, подождет обратного судна на родину, поедет в свой институт командировку переписывать, скажет там: "Куда же вы, братцы, послали меня!" Вот смеху будет в научном мире!

В Момбасе помог я молодому ученому чемоданы на берег переправить, тепло попрощался с ним. Душа за него болела, да что мог сделать? Потом другие происшествия отвлекли меня, постепенно забыл о хорошем попутчике.

Прошло месяцев десять, раскрываю как-то газету, а оттуда знакомое лицо смотрит! Бородка в газете, конечно, не рыжеватой, а черной получилась, но своего ученого сразу признал! Там же и его статья напечатана. Вот так номер! Удалось ведь ему найти льды на экваторе! Значит, правильную песенку пел: "Кто хочет, тот добьется, кто ищет, тот всегда найдет!"

Пожар на маяке

С первым плаванием вокруг берегов Европы в моей памяти неразрывно связано одно забавное, но, по совести говоря, не совсем лестное для меня происшествие. Даже теперь, спустя несколько лет, не очень приятно вспоминать о нем, и я долго размышлял, нужно ли вообще рассказывать об этом случае. Но "истина дороже всего", как утверждал некий философ. Надеюсь, вы не потеряете уважения к Захару Загадкину, узнав об ошибках и промахах его молодости.

Это случилось в одном из южно-европейских морей. Был поздний час, ночная темнота со всех сторон окутывала судно, а в камбузе на шахматной доске еще шли ожесточенные боевые действия между мной и коком. Пешки мои наступали сомкнутым строем и вот-вот должны были объявить мат королю противника, когда, взглянув в открытый иллюминатор, я увидел над морем огненное зарево. Оно полыхало у горизонта, то затихая, то снова разгораясь и ярко освещая густые клубы черного дыма.

-- Пожар! -- воскликнул я, показывая на зарево.

-- Ах, какое несчастье! -- заохал кок, подбежав к иллюминатору. -- Это же пылает маяк! Пожар на маяке, что может быть хуже... Да еще на каком! На самом замечательном из всех маяков!

-- Может быть, огонь удастся затушить? Пламя как будто стихает...

-- Сомневаюсь, -- произнес кок.

И, словно подтверждая его слова, зарево вспыхнуло с новой силой... Трудно было оторвать глаза от тревожного, но красивого зрелища.

-- А тебе известно, Захар, почему этот маяк самый замечательный?

-- Нет, -- признался я. -- Не известно.

-- По многим причинам, юнга. Во-первых, его сигнальные огни указывают путь мореплавателям уже несколько тысячелетий. Во-вторых, он не только помогает определить местонахождение судна, но и оповещает моряков о состоянии погоды, о направлении ветра. В-третьих, на нем нет маячных смотрителей: никто не следит за его световым устройством, не проверяет исправность его механизмов. Наконец, в-четвертых, и это самое существенное, человек даже никогда не был внутри этого маяка!..

Пришлось призадуматься.., Конечно, есть маяки-автоматы, на которых с заходом солнца прожекторы вспыхивают как бы сами собой и горят всю ночь, пока их не выключит заря нового дня. Конечно, если требуется, то механизмы могут вращать прожектор, и тогда его свет становится мигающим. Но чтобы существовал маяк, исправно действующий несколько тысяч лет, да к тому же без присмотра человека? Нет, это невозможно, это вранье!

И я вежливо высказал коку свои сомнения.

-- Клянусь, юнга, что все сказанное -- чистейшая правда. Многое кажется нам чудесным, но это вовсе не значит, что оно не существует...

-- И такой чудо-маяк сгорит в пламени пожара!.. Это будет тяжелой потерей для мореплавателей...

-- Не беспокойся, Захар, дотла не сгорит. А так как помешать огню не в наших силах, давай спокойно сражаться дальше. Ты, кажется, угрожаешь моему королю?

Но о каком спокойствии можно говорить, когда в море происходит такая катастрофа!

Мысли мои были у пожара, что-то я недоглядел на доске, оставил пешки незащищенными, и король кока безнаказанно пожрал их одну за другой.

-- Спокойной ночи, Захар, -- сказал кок. -- Отправляйся на койку, безмятежно спи и не думай ни о проигрыше, ни о пожаре. Я не смог последовать этому бесспорно разумному совету, пошел на палубу и тревожно смотрел на не затихавшее буйство пламени.

-- Отчего бодрствуешь, Загадкин? -- окликнул меня капитан, в ту ночь дежуривший на мостике. -- Тебе давно пора спать.

--- Пожар на маяке... Какое страшное несчастье! -- Я показал на зарево, по-прежнему то угасавшее, то снова вспыхивавшее.