– Как ты думаешь, Стенли, он сможет хоть чуть-чуть сравниться с лордом Интаром?

– Нет! - горячо воскликнул Стенли. - Я, конечно, не смог бы побороть его и с дядиными приемами, но все равно нет. И Кадуку далеко до лорда Интара. У них только техника. Иллар, например, дерется вообще без души. А дядя Интар - он дерется, как будто дышит, как будто просто ходит, ест, спит. У него реакция руки, как мысли. А Кадук нет, у него только техника. Отличная техника, которой, кстати, мне еще ой как не хватает.

– Вот-вот, и я так думаю, - кивнул головой Корн. - Я помню Интара в возрасте его сына. Иллар не сможет догнать отца.

– Этим король Альтам и хочет отомстить нашей семье, чтобы дядя Интар сам убил своего сына? - прошептал пораженный Тарлин.

– Или сын убил отца, - закончил Корн. - Это, я думаю, больше устроило бы Альтама. Тогда будущий король Илонии - его собственный воспитанник.

Все трое притихли.

Они разговаривали во дворе, после тренировки. Здесь они не боялись, что их услышат, но и привлекать к себе внимание соглядателей Альтама не хотелось. Поэтому далее они развивать эту тему не стали, а вернулись в свою комнату, разговаривая исключительно о бое и о своей жизни в замке, как обычно, включая заранее придуманные воспоминания о далеком доме в Сеготе.

Но думать об участи, которую Альтам приготовил Иллару, они не переставали ни на минуту.

Несомненно, необходимо было поторапливаться, но удобного случая окончательно поговорить с Илларом все не предоставлялось. Иллару тяжело обошлась его пятидневная голодовка и он практически не выходил из своей комнаты. Занятия ни с Кадуком, ни с учителями не были прерваны, но все это время мальчик еле стоял на ногах. И если на тренировкам с Кадуком он еще кое-как держался, то на занятиях с преподавателями был абсолютно безучастен и равнодушен. Корн был уверен, что он вообще ничего не слышал на его уроках из того, что ему говорил. Только когда Альтам выехал из замка на два дня, он отвозил королеву с наследником в один из загородных домов поправить пошатнувшееся здоровье жены, Кадук и все учителя, как сговорившись, отменили воспитаннику короля все уроки. Это дало мальчику необходимую передышку и отдых. К возвращению короля он стал снова таким, как всегда.

Конечно, поговорить бы с Илларом следовало бы во время отсутствия короля, но Корн сдержался. Мало того, что мальчик был еще слишком слаб для такого разговора, приставленные следить за мальчиком доложили бы королю об интересе господина Колтина к королевскому воспитаннику. Поэтому Корн все время проводил со Стенли и Тарлином.

Выдержав для порядка день, Корн испросил разрешения подняться со своим учеником на башни замка.

– Мы рассматривали перспективу осады городов. Но необходимо рассмотреть и обратную сторону - оборону.

– И для этого вам необходимо лезть наверх? - прищурил насмешливо глаза король Альтам. - Но ведь оборона - это, в основном, припасы, вода. Для этого необходимо лезть в подвалы.

– Несомненно, ваше величество. Но я не могу надеяться, что вы позволите постороннему человеку обозревать ваши подвалы.

– Вы считаете себя посторонним?

– Я сегонец, Торогия - не моя родина. Ваш замок - не мой замок. Я здесь просто гость, а гостям не показывают подвалы.

– А обозревать наш город с башен, значит, позволительно гостю.

Корн позволил себе рассмеяться.

– О, ваше величество, для этого не надо лезть на башни. Я прекрасно могу сказать, что и как необходимо для обороны города. Для этого мне не надо подниматься наверх. Другое дело - мой ученик…

– Хорошо, - оборвал его Альтам, - можете подниматься, только с вами пойдут двое стражников. Я не хочу, чтобы на такой высоте с моим племянником что-нибудь случилось.

– Несомненно, ваше величество, - поклонился Корн и повернулся выйти.

Но резкий голос Альтама его остановил.

– А почему вы, господин Колтин, не испросите у меня разрешения показать вашему ученику ближе местность, на которой может развернуться сражение. Так сказать, для наглядности. Ведь именно для этого вы ведете его на башню.

Корн быстро развернулся.

– Ваше величество, - он поклонился, - это не мое дело, и я не привык встревать в чужие дела.

– Что ты имеешь в виду?

– Вы опасаетесь за жизнь этого мальчика. Ему грозит какая-то опасность, и вы делаете все, чтобы спасти его. Я это понял и не мое дело встревать в это.

Альтам удовлетворенно улыбнулся.

– Вы наблюдательны, Колтин. Но не переусердствуйте.

– Ваше величество, единственное, что меня волнует, - это мои дети. Остальное не мое дело.

– Кстати, о ваших детях. Вы все еще не согласны с нашей методикой?

– Извините, ваше величество, но нет. Ксент, по-моему, тоже.

Король рассмеялся.

– Ну, мнение сосунка нас больше всего волнует. Ступайте, Колтин. И учтите, нам больше нужен ваш сын, чем вы.

На следующий день на своем уроке Корн объявил разрешение короля. Иллар сразу все понял. Впервые за последние дни на его лице появилась какая-то реакция на происходящее. Он испуганно встрепенулся, стряхнув с себя болезненное оцепенение и равнодушие, и впился глазами в Корна. Губы что-то прошептали, но он взял себя в руки и громко произнес:

– Когда, господин Колтин?

Хотя Корн и не испросил специального разрешения взять с собой на башню Стенли с Тарлином, ничего противоречащего приказам короля он в этом не видел. Стражники тоже не придали этому значение. Все они прекрасно знали, что король держит старшего сына господина Колтина исключительно для своего воспитанника. Поэтому, на башню поднялось шестеро человек, от чего даже на довольно большой площадке стало тесновато.

Стражники сразу встали в разных концах башни, изо всех сил демонстрируя усердие и бдительность. Вскоре однако они стали прислушиваться к уроку, который вел Корн и незаметно подошли поближе.

Корн хорошо подготовил свою речь об обороне городов. Говорил красочно и увлеченно. Стражники заслушались. Стенли с Тарлином тоже были не против послушать. Один Иллар слушал вполуха. Он весь был в напряжении и ожидании. При этом он недоуменно поглядывал то на Корна, то на стражников, а то и на двух сыновей господина Колтина, не понимая, как его учитель собирается рассказать ему о его матери при стражниках, и для чего тут два его сына. И, казалось, именно их присутствие смущало Иллара более всего. И хотя, как заметил Корн, скрывать свои чувства мальчик умел очень хорошо, сейчас он не мог скрыть своего страха и нетерпения одновременно.

Внезапно Корн закашлялся.

– Ксент, - сказал он севшим голосом, сбегай-ка за бутылочкой вина, - мне надо промочить горло.

– Сейчас, отец, - крикнул Стенли, скатываясь с лестницы.

Пока он бегал, Корн попросил Тарлина рассказать то, что он знал об обороне городов. Тарлину было что рассказать, он любил эту тему и начал увлеченно рассказывать.

Когда Стенли вернулся с бутылкой, Корн поднес бутыль ко рту и сделал несколько глотков, потом протянул ее стражникам:

– Глотните и вы, друзья!

Пока обрадованные стражники прикладывались к бутылке, Корн отошел к стене и присел на пол. Потом протянул руку за бутылкой и жестом указал стражникам место около себя.

– Посидим, - сказал он устало. - Наши ноги - не ноги молодежи.

Стражники с готовностью уселись рядом. Некоторое время они потягивали вино из горлышка, потом незаметно один за другим закрыли глаза и уснули.

Корн вскочил.

– Стенли, давай вторую.

Стенли со смехом достал из-за пазухи вторую бутыль и Корн быстро осушил ее до дна. На удивленный взгляд Иллара он заметил:

– Конечно, я старался не делать больших глотков, но все же хлебнул достаточно, чтобы уснуть прежде, чем успею поговорю с тобой, малыш. А это, - он указал на бутылку, которую держал в руках, - не даст мне уснуть вовсе.

– Вы их усыпили?! - скорее утверждая, чем спрашивая, произнес Иллар.

– Да, - кивнул Корн. - Мы заранее подготовились к этому.

– И что…, что вы расскажите мне? - запинаясь, спросил мальчик, совсем оробев, оставшись наедине с учителем и его сыновьями.