- Все прославленные герои космических романов, вроде Джона Картера и Бэка Роджерса, сверхразведчики вроде Роберта Линкольна и герои шпионских романов, даже самых залихватских, выглядят как котята перед нашим шефом! И все Лоуренсы, Мата Хари, Канарисы, Доихары, Шульмейстеры, Цицероны меркнут, как керосиновые лампы перед солнцем!
- Если только Бан не врет.
- Может быть, и привирает, но в основном рассказанное им правда.
Я кивнул головой и молча дал себе клятву - никогда не соединять 86-градусный бурбон с кокаином - эта смесь может развязать язык даже у мертвого.
в) аудиенция
Рано утром в воскресенье к нам ввалился Бан. Он снял с книжной полки бутылку джина, не найдя рюмки, наполнил пластмассовый стаканчик для полоскания зубов и выпил одним духом. Понюхал руку и, скривив рот, произнес мрачным голосом:
- Вас обоих ждут. Быстро.
Он приехал за нами в "опеле". Мы выехали за город, промчались мимо мусульманского кладбища, коттеджа английского посла, радарной базы и направились в сторону гор.
Мы въехали в густой лес, по краям которого росли многовековые исполинские баобабы, и увидели за высокой каменной оградой небольшой особняк, окруженный зонтовидными акациями.
Бан подъехал к воротам, вылез из машины и нажал кнопку рядом с маленькой железной дверцей с глазком. Спустя несколько минут ворота открылись. Посреди ослепительно зеленой лужайки стоял двухэтажный темно-красный дом с белыми оконными рамами - таких домов много на окраинах Лондона. Мы остановились у бокового крыльца. Открыл нам старик суданец в красной феске и белых шароварах. Он показал нам на дверь в конце коридора и вместе с Баном пошел вниз в подвальный этаж.
Командор принял нас в небольшой комнате с обоями из искусственной кожи вишневого цвета. Письменный стол с интерфоном, несколькими телефонами разных цветов и магнитофонами разных размеров, дюралюминиевые книжные полки, на стене несколько фотографий композиций из велосипедных колес, чучел птиц и балалаек - очевидно, работы Курилова. В углу гипсовая статуя копия женской фигуры Архипенко.
В ответ на наш поклон Командор поднял руку и показал на диван под большой картой Африки. Движения у него были ровные, машинальные.
Внешность Командора меня разочаровала. Редковатые волосы на голове, белесые брови и ресницы, очки в прозрачной оправе, лицо гладкое, равнодушное, ничем не примечательное. И говорил он ровно и тихо, как будто за стеной - тяжелобольной.
Я подумал: голос у него тусклый, обесцвеченный, совершенно нейтральный. Таким голосом, наверно, говорят привидения, и то самые флегматичные.
Рост у него был средний - не высокий и не низкий, фигура самая обычная, такую не заметишь в толпе. Одет в спортивную рубашку и штаны из бумажной рогожки неопределенного цвета. Такое впечатление, как будто он принял защитную окраску, чтобы ничем не выделяться.
Совсем не верилось, что это подчеркнуто бесцветное существо с банальнейшей внешностью - легендарная личность.
Он задал нам несколько вопросов о занятиях, спросил, понравились ли нам лекции. Затем объявил нам, что мы поступаем в его распоряжение.
- Скоро вы начнете слушать лекции по ниндзюцу - японской старинной теории нашего дела. - Он сделал паузу и медленно повторил: - Ниндзюцу. Наука номер один для вас. Японские ниндзя, так именовались самураи, усвоившие эту науку, могут служить вам примером.
Я сказал:
- В газетах писали, что Ян Флеминг незадолго до своей неожиданной смерти ездил в Японию изучать ниндзюцу и заявил, что эта самурайская наука совсем устарела и утратила всякое значение.
- Он поторопился с выводом, - тихо сказал Командор.
Даню засмеялся, показав все зубы, и кивнул в мою сторону.
- Мы с ним читаем в свободное время шпионские романы разных сочинителей и поражаемся - как можно читать такую дикую чепуху?
- Шпионские романы могут читать только люди без мозговых извилин, сказал я.
Командор еле заметно мотнул головой и заговорил монотонным голосом:
- Эти книжки, к которым вы относитесь с таким презрением, приносят нам огромную пользу. Они продаются во всех частях света. И всюду - от Марокко до Окинавы и от Мельбурна до Рейкьявика - головы читателей начиняются страшными историями о похождениях красных агентов. Миллионы экземпляров шпионских романов - это миллионы громкоговорителей, орущих на весь мир о злодеяниях нашего главного противника. Это первая функция шпионской беллетристики. Понятно?
Мы оба кивнули.
- Эти книжки прославляют на весь мир - от Пусана до Стамбула и от Патагонии до Лабрадора - подвиги американских и английских рыцарей тайной войны, показывают, как они уничтожают коммунистических диверсантов и террористов и защищают безопасность цивилизованного мира. Сочинители шпионских романов - это менестрели, гомеры эпохи "холодной войны". Они прививают вкус у миллионов читателей во всех странах к нашему делу, заинтересовывают молодых людей нашим рискованным и увлекательным ремеслом. В свое время книги Жаколио, Хаггарда, Эмара и других возбуждали аппетит у молодежи к авантюрам в заморских странах, которые надлежало приобщить к белой цивилизации. А теперь Флеминг и Ааронз, Марло и Брюс, Лафорест и Кении и прочие авторы шпионских романов окружают ореолом нашу профессию и показывают, какими мы должны быть. Борьба идет беспощадная, враг коварен и свиреп, поэтому наши ниндзя должны подавить в себе все чувства, чтобы спокойно расправляться с вражескими лазутчиками. Шпионская беллетристика призвана сыграть важную роль в психологической мобилизации антикоммунистического лагеря. Такова ее вторая функция. Понятно?
- Да, - ответили мы.
Даню усмехнулся.
- Придется извиниться перед памятью Флеминга. Я считал его героя агента Ее Величества 007 просто гибридом гангстера с ковбоем, к которым еще подмешали главного персонажа детских книжек - дурацкого Супермена, а оказывается, 007 - идеальный герой...
Командор перебил Даню:
- Кстати, насчет Супермена. Третья функция шпионских романов заключается в том, чтобы формировать мировоззрение, философию людей нашего дела. Наша работа проходит в полнейшей тайне, она скрыта от человеческих глаз. Обычные люди измеряются их видимыми делами, видимыми качествами. Чем больше известны их дела, тем выше они оцениваются. А мы измеряемся нашими тайными делами, нашими тайными качествами. Чем меньше знают нас, тем выше нас надо оценивать. Наш удел быть незаметными, мы рыцари Ордена Незримых Дел, мы каста призраков, стоящих над простыми смертными. Мы подлинные супермены, ибо влияем на жизнь и дела людей, воздействуем на историю и двигаем ее. Она не может развиваться без нас. Так же как не может идти спектакль без машинистов сцены - они поднимают занавес, меняют задники, вертят сцену, открывают люки, из которых поднимаются и в которые проваливаются актеры, - всё делают машинисты сцены. И точно так же действуем мы за кулисами политики, в то время как на сцене перед публикой двигаются главы правительств, министры и генералы. О них пишут в газетах, их голоса передаются по радио, их дела записывают историки, а наш удел полная безвестность. Запомните слова из киплинговского "Кима": "Мы, принимающие участие в игре, стоим вне защиты. Если мы умираем, то и дело с концом. Наши имена вычеркиваются из книг". Мы существа нулевого бытия, мы живем в плане У - это китайское слово означает Ничто, о нем говорится в учении буддийской секты цзен. Мы должны верить только в У - Ничто. Никакой романтики, никаких чувств, идеалов, патриотизма, кодекса морали, священных принципов - все это чепуха, для нас существует только Дело - борьба с врагом, которого мы должны победить любой ценой, даже ценой превращения всего мира в Великое У. По-испански понимаете? Nada y pues nada.
- Ничто, и только ничто, - благоговейно произнес Даню.
- Правильно. Вот это наша философия, философия профессиональных призраков, могущественных джиннов электронно-ядерно-ракетного века. И чтобы постичь эту философию, надо начинать с проникновения в миропонимание и психологию Джеймса Бонда, Сэма Дюрела, Поля Гонса, Жака Бревала, Чета Драма, Хью Норма и прочих популярных героев шпионских романов. Сочинители этих романов утверждают нашу философию. Такова их третья функция. И мы должны относиться к ним с надлежащим уважением, а не третировать их. - Он сделал паузу, потом добавил: - Хотя как литераторы они...