– Вы не можете бороться в одиночку со всей системой, Брэндон, – сказал Ренкин, высунувшись из окна машины. – Эти мерзавцы занимают слишком высокие посты, они сильны и хорошо организованы. Одиночкам, вроде вас, такой орешек не по зубам. Я понял это и отказался от напрасных попыток. Уезжайте побыстрее и не возвращайтесь к нам.

Кивнув на прощание, он развернулся и умчался в темноту.

Глядя вслед Ренкину, я заметил, как по дороге навстречу ему стремительно приближаются огни другого автомобиля. Кто-то торопился в бунгало. Я приготовился встретить неизвестного посетителя.

Я чувствовал невероятную усталость во всем теле и ноющую боль в животе, куда пришелся удар Кетчена. Больше всего на свете мне хотелось сейчас немного поспать.

Машина затормозила, и из нее вышел высокий худощавый мужчина в широкополой шляпе. В неясном свете луны я сумел рассмотреть, что он был сравнительно молод.

– Мистер Брэндон? – спросил он, приближаясь.

– Да.

– Я – Фрэнк Хеппл из «Курьера». Мистер Трой попросил меня связаться с вами. Сейчас не слишком поздно для нашего разговора? Я раздобыл кое-какие сведения, думаю, вы ими заинтересуетесь.

От погруженного в темноту бунгало веяло мертвящей пустотой. Я нажал на выключатель, и мы прошли в дом. Часы на камине показывали двадцать минут двенадцатого. Я отыскал бутылку виски и налил два больших бокала.

Хеппл наблюдал за мной. У него было приятное лицо, проницательные глаза и волевой подбородок. У него был вид решительного человека, которого трудно остановить, если он за что-нибудь взялся.

– Угощайтесь! – сказал я, пододвигая бокал. Потом, положив руку на ноющий живот, попытался расслабить мышцы.

– Мистер Трой предложил мне заняться Ханом, – сказал Хеппл, беря бокал. – Я покопался в его прошлом и наткнулся на золотую жилу.

– В каком смысле?

– Я отправился к нему домой и попросил интервью. Хан страшно обрадовался этой рекламе своего магазина. Между нами, он – бывший художник, мастер своего дела. Я уговорил его слепить для меня фигурку из глины, и на ней остались отличнейшие отпечатки пальцев. – Хеппл ухмыльнулся, довольный своей уловкой. – Сегодня утром я отвез фигурку в Лос-Анжелес и передал в управление ФБР. Там проверили отпечатки – и вот что я узнал… – Он отпил из бокала и возбужденно помахал им перед собой. – Настоящее имя Хана – Джек Брэдшоу. В 1941 году ему дали два года за контрабанду наркотиками. По выходе из тюрьмы он уехал в Мексику, и ФБР потеряло его из виду. Через четыре года Хана снова арестовали, когда он переходил границу с двумя чемоданами героина. На этот раз он получил восемь лет. Некоторое время после освобождения ФБР продолжало следить за ним, но Хан занялся вполне законным бизнесом: открыл керамический магазин. Федеральная полиция знает о «Школе керамики», и однажды там был устроен обыск, но ничего подозрительного обнаружить не удалось. Теперь самая интересная для вас часть рассказа: в тюрьме Хан сошелся с одним типом по имени Жуан Туармец, который также сидел за торговлю наркотиками. На свободу их выпустили в одно время. У меня появилось подозрение относительно личности Туармеца, и я попросил показать его фото. Знаете, кто он теперь?

– Кордец?

Хеппл утвердительно кивнул.

– Да, Кордец из «Клуба мушкетеров». Как вы догадались?

– ФБР знает, что он из Сан-Рафела?

– Конечно. Но ни в чем не может его обвинить, все идет нормально.

– ФБР не показалось странным, что две тюремные птички решили свить гнездышко в одном городе?

– Оно следило первое время, но никакой связи между Кордецом и Ханом установить не удалось. Они не встречались ни разу с тех пор, как приехали в Сан-Рафел.

Подумав, я сказал:

– Мне передали, что судья Гаррисон отошел от политики?

– Старый негодяй. Криди сумел купить его. – На лице Хеппла было отвращение.

– Ваша газета сообщит об этом публике?

– Ни в коем случае – у нас нет доказательств, что это случилось именно так. В общем, в городе нет оппозиции, и пройдет немало времени, прежде чем появится новый человек, который объединит недовольных. Я думаю, что старая шайка без труда добьется победы на выборах и уголовники будут править нами еще один срок.

– А я в этом не уверен. Вы слышали об убийствах на «Белой даче»?

Хеппл кивнул.

– Вряд ли они имеют отношение к Кордецу или Хану.

– Это станет известно в ближайшие дни. Сейчас я как раз и бьюсь над этой загадкой. – Я понизил голос: – В вашей конторе есть надежный сейф?

– Есть, – ответил Хеппл с некоторым удивлением.

– Я обзавелся одной вещицей, которую надо надежно спрятать. – Я достал револьвер Бриджетт.

Взяв револьвер, Хеппл понюхал дульное отверстие. Потом испытующе посмотрел на меня.

– Трисби убит из этого оружия?

– Вполне вероятно. Это я и стараюсь выяснить.

– Не следует ли передать револьвер в полицию?

Я отрицательно покачал головой.

– Нет, полицейские потеряют его.

– Вы знаете, кто владелец этой игрушки?

– Догадываюсь, – уклончиво ответил я. – Но это не значит, что он и есть убийца.

Хеппл опустил револьвер в карман.

– Ладно. Надеюсь, вы знаете, что делаете.

– Не волнуйтесь. Если мне повезет, у вас будет интересный материал. Револьвер, возможно, ключ ко всей истории.

– Чем еще я могу быть полезен?

– Не уходите завтра из конторы. Может потребоваться помощь, и я должен быть уверен, что найду вас на месте.

Он бросил на меня тревожный взгляд.

– Не лучше ли поделиться со мной вашими заботами, Брэндон? Вы ходите по слишком тонкому льду.

– Мой рассказ был бы неполным. У меня достаточно теорий, но мало фактов.

– Расскажите о ваших теориях. Еще неизвестно, встретимся ли мы снова: любознательные в Сан-Рафеле часто кончают плохо. Если вас заставят замолкнуть навсегда, все ваши старания пойдут насмарку.

Я ощущал немалый соблазн рассказать о результатах своего расследования, но в конце концов решил не делать этого. Чтобы повалить такого гиганта, как Криди, нужны непреложные факты, а не подозрения, какими бы основательными они ни были.

– Ждите завтра моего звонка, – сказал я. – Это все, что я могу обещать.

– Дело ваше. Но не оставайтесь в бунгало на ночь. Отсюда до ближайшего жилья не меньше мили, и никто не узнает, если с вами что-нибудь случится. Переночуйте у меня, я пересплю на кушетке.

Мне вновь пришлось ответить отказом:

– Не беспокойтесь обо мне, Хеппл. До завтрашнего дня со мной ничего не произойдет, а потом время уже не будет играть роли.

– Как хотите. – Он пожал плечами. – Все же мне кажется, что вы рискуете. – Достав бумажник, Хеппл протянул визитную карточку. – Здесь номер моего домашнего телефона. До восьми утра я буду у себя на квартире, потом звоните в контору.

– Не забудьте положить револьвер в сейф.

– Я отвезу его сейчас же. До свидания.

– До завтра.

– И будьте осторожны.

– Постараюсь.

Он сел в машину и, помахав на прощанье, скрылся в темноте.

Глава четырнадцатая

Высоко в небе плыла луна, серебряная полоса лежала поперек ночного моря. Царила тишина, нарушаемая лишь далеким шумом автомобилей и плеском волн.

Глядя на огни Сан-Рафела, я испытывал чувство глубокого одиночества. Может, следовало принять предложение Хеппла и уехать с ним? Если кто-нибудь намеревался свести со мной счеты, уединенное бунгало было для этого идеальным местом.

Справа ярко светились окна «Школы керамики» – процветающего заведения Хана, или, если называть его настоящим именем, Джека Брэдшоу. Я многое дал бы, чтобы узнать, что сейчас он поделывает.

Теперь мне была известна тайна пакетиков с отрывными спичками, но в том, кто убил Шеппи, я не был уверен до конца. Утром мне предстояло закончить начатое дело.

В полной темноте я обошел весь дом и проверил запоры. Сон, который недавно буквально валил меня с ног, улетучился, и я курил сигареты, глядя в окно.